Развод. Неверный муж (СИ) - Черно Адалин - Страница 44

Спрыгнув с кровати, следую за ним. Мы идем по коридору, поднимаемся на другой этаж. Я не верю до тех пор, пока не тормозим у двери палаты. И даже сейчас думаю, что нас остановят. Я уверена, что кто-то точно должен это сделать, но мы беспрепятственно заходим. Кит придерживает дверь, помогает мне зайти, и медленно шагает рядом.

Демьян лежит на кровати, видимо, подключенный к какому-то аппарату, потому что на его лице маска, а по бокам от кушетки — приборы, которых нет в моей палате. Остается только догадываться, что значат все цифры, которые там транслируются.

— Твоим лечащим доктором было принято решение не волновать тебя, но так как от незнания ты волнуешься еще больше, он позволил привести тебя сюда. Демьян в коме. Прогнозов врачи пока не дают. Ему провели операции, его жизни больше ничего не угрожает.

— Но он в коме!

— Да. Никто не знает почему.

— И вы все время от меня это скрывали?

— Ты ничего не изменишь. Никто из нас. Мы можем только надеяться и ждать. Говорят, в первые несколько недель пациенты обычно приходят в себя, так что паниковать рано. Очень редко случается, что из комы не выходят и по прошествии нескольких лет.

— Кит!

Слушать о том, что Демьян может пролежать без сознания не неделю или две, а пару лет, приводит меня в ужас. Я рожу, буду воспитывать сына, а он его даже не увидит? Что мне тогда делать? Приводить ребенка к нему? От одних мыслей все внутри в ужасе сжимается.

Подойти ближе — страшно. Оставаться на таком огромном расстоянии — больно. Я делаю шаг вперед и замираю, еще шаг и снова останавливаюсь, пока не оказываюсь где-то у его ног. Если бы не Кит, внимательно следящий за мной, я бы тут и рухнула, но мне нельзя, иначе мы сразу отсюда уйдем. Держусь.

— А вот и вы! — слышу знакомый голос за спиной.

Развернувшись, вижу своего лечащего врача.

— Знал, что как только разрешу, вы сразу же сюда придете. Причин для волнений сейчас нет. Кома до двух недель и даже месяца — абсолютно нормальна. Все, что больше уже начинает вызывать волнения, так что пока мы лишь наблюдаем. Вам сейчас нужно думать о себе и ребенке, у вас куда больше рисков.

Я думаю. Если бы это было не так, я бы поселилась здесь, в одной палате с Демьяном. Подвинула бы вторую кушетку поближе и легла, чтобы находиться с ним двадцать четыре на семь. Сейчас я готова простить ему что угодно и забыть все, что было, лишь бы он пришел в себя.

— Как часто я могу навещать его?

— Ограничений со стороны его лечащего врача нет, но я думал, что вы не станете… Я бы вам не рекомендовал, во всяком случае.

— Я буду приходить столько, сколько посчитаю нужным.

Доктор поджимает губы, но не говорит ни слова. Ему явно не нравится моя идея, но он не решается сказать что-то против, потому что причин, по которым бы я лежала в своей палате круглые сутки не существует. Медсестра часом ранее сказала, что я иду на поправку и меня готовят к выписке.

— Возможно, это пойдет на пользу. Если он будет слышать ваш голос… Если хотите, я поговорю с лечащим доктором и устрою вам встречу.

— Было бы замечательно.

Мы покидаем палату все вместе. Я, Кит и доктор. Мы с Китом спускаемся на мой этаж, а доктор куда-то уходит. Мне стыдно признаться, но я жду, пока Кит уйдет, чтобы снова подняться и провести у его кушетки столько, сколько смогу и мне позволят правилами больницы.

Глава 54

— Завтра меня выписывают, а я понятия не имею, что делать. Мне ведь ничего не угрожает, Демьян?

Я знаю, что он не ответит, потому что не может, но все равно спрашиваю. Доктор предупредил меня, что завтра крайний срок. Дальше он вынужден меня выписать, потому что заступает новая смена и ему будет очень сложно объяснить, зачем он держит меня в больнице.

— Я вернусь на работу. Буду много-много работать, чтобы не думать о том, как ты тут. А еще… еще я перееду к Киту. Мне очень страшно сейчас оставаться одной, а больше не к кому. Яська уехала, ты же знаешь.

За эти несколько дней я привыкла много разговаривать. Преимущественно сама с собой, ведь из доступных собеседников здесь только персонал и Кит, который продолжает приходить и развлекать меня в любую свободную минуту.

— Знаешь, я думаю, как бы все сложилось, если бы ты мне все рассказал. Думаю, мы бы все еще были вместе. И не оказались бы здесь.

Я начинаю нервничать. Это происходит каждый раз, когда я прихожу к Демьяну и много разговариваю, не слыша ничего в ответ. На меня накатывает паника, когда ответом мне служит тишина и тихое пищание приборов. Хочется отключить их всех и разбудить Демьяна. Жаль, что это не сработает.

Я поднимаюсь с хлипкого пластикового стула и хожу по палате. Подхожу к окну, выглядываю наружу в попытках разглядеть под окнами кого-то подозрительного. Я ничерта не знаю о тех людях, которые нас преследовали. Демьян успел рассказать слишком мало. Пару слов о ненормальном брате, которому еще вчера я думала позвонить, а уже сегодня это приводит меня в ужас. Я понятия не имею, что на уме у Натана и если это он послал тех людей, то на что он готов, чтобы достичь своих целей? И что сделает, когда я ему позвоню? Назначит встречу, пообещает помочь? Я все равно не поверю ни единому его слову.

Не заметив внизу никого подозрительного, снова хожу по палате. Мне страшно завтра уезжать, хоть я и согласилась на любезное предложение Кита пожить у него. Он заберет меня утром и отвезет к себе, но я не могу перестать думать, что мы можем и не доехать.

Я становлюсь у изножья кровати. Упираюсь руками в спинку и смотрю на Демьяна. За дни, проведенные в стенах больницы, он исхудал и осунулся, лицо побледнело, но несмотря на это я все еще считаю его тем, кто способен меня защитить. Ему бы лишь очнуться. Прийти в себя и взять меня за руку.

Не выдержав, делаю это сама. Переплетаю наши пальцы, крепко сжимаю руку. И то ли мне так сильно хочется почувствовать что-то в ответ, то ли это действительно происходит, но я резко перевожу взгляд на лицо Демьяна. Все еще расслабленное и безжизненное, но рука… кажется, она сжимает мои пальцы. Едва ощутимо. И вот еще раз!

Я быстро жму на кнопку вызова медсестры.

— Позови врача, — командую, как только она появляется в дверях. — Пациент пришел в себя.

Демьян сдавливает мою руку сильнее, следом начинают подрагивать его ресницы.

Я жду этого с замиранием сердца. Не отхожу ни на шаг даже тогда, когда в палате появляется врач и начинает различные манипуляции. Он светит Демьяну фонариком в глаза, проверяет пульс, смотрит на приборы.

— Он пришел в себя?

— Да, — кивает доктор. — Все теперь будет хорошо.

Демьян открывает глаза. Такие же карие, какими я успела их запомнить, и из меня вырывается всхлип. Я думала, что никогда больше их не увижу.

Я зажимаю рот ладонью и все-таки отпускаю руку Демьяна. Отхожу к окну, пока над ним трудятся медсестры.

— Мы очень рады, что вы пришли в себя, — говорит доктор. — Как вы себя чувствуете? Если вам сложно говорить, мы можем общаться морганием. Один раз — да, два — нет.

— Майя…

Я слышу его хриплый голос и реву еще сильнее, потому что несмотря на надежду, готовила себя к самому неприятному исходу событий.

— Иди сюда.

— Вы в порядке?

— Будьте добры, давайте оставим это на потом. Единственное, что мне сейчас важно — женщина у окна. Выйдите.

— Ты невыносим, — оборачиваюсь и говорю, глядя в спину удаляющемуся доктору. — Даже в таком состоянии умудряешься всех строить.

— Ты плачешь.

— Я готовила себя к худшему.

— Но все хорошо?

— Надеюсь, теперь будет.

— Ты здесь, — замечает очевидные вещи.

— Где мне еще быть?

— Я мог представить тебя где и с кем угодно, но не у моей кровати в ожидании, пока я очнусь.

Он протягивает мне руку, но тут же ее обессилено роняет ее на кровать.

— Не думал, что ты увидишь меня таким, — говорит спокойно, но в голосе слышится раздражение.