Развод. Неверный муж (СИ) - Черно Адалин - Страница 30

В лифте поднимаемся молча. Демьян так и держит в руках пакет с продуктами, а я по-прежнему решительно настроена его не брать. Если ему так хочется сделать приятное, в этом доме занято еще несколько десятков квартир, можно пройтись спросить, кому нужны продукты. А лучше отвезти их той, которая точно оценит.

Оказавшись в квартире, наспех снимаю обувь и верхнюю одежду, прохожу на кухню, куда следом заходит и Демьян. Бумажный пакет кладет в центр стола, бесцеремонно проигнорировав мое “не возьму”. Впрочем, когда Демьян меня слушал? Так, чтобы не фоном, а по-настоящему. Кажется, никогда.

— Пакет заберешь, когда будешь уходить. Матери твоего будущего ребенка продукты нужнее, чем мне.

— Нет никакой матери. И ребенка тоже нет, — неожиданно говорит Демьян то, из-за чего мне хочется достать градусник и дать ему померить температуру, потому что он, не иначе, как бредит!

Глава 37

— Мне угрожают, — говорит серьезным тоном.

Я в первые мгновения думаю, что врет, потому что Демьян Высоцкий никогда бы не признался, что у него проблемы на работе. Я столько раз помню узнавала о чем-то случайно и постфактум. О сорванных поставках, о косяках, о заведенном на бухгалтера за кражу денег деле.

Так выходило, что я узнавала это или из газет, или от общих друзей, или от сотрудников.

От мужа — ни разу, потому что он всегда считал, что рабочее должно оставаться за порогом и в дом его тащить нельзя.

Я разделяла. Всегда. До этого момента.

Сейчас хочется закрыть уши руками и не слышать, потому что если поверить, что это правда, если даже предположить… меня пробирает ледяным холодом. Вся эта боль и унижение меня на камеру лишь бы не говорить об угрозах?

На короткий миг я испытываю дежавю. Что-то из моей прошлой жизни. Той, где мы были счастливы. Нахмуренный мужчина напротив, сложенные на груди руки, тяжелый взгляд и искра, резко вспыхнувшая между нами. Демьян делает шаг, уловив, видимо, то же, что и я. Я отхожу назад, вдавливаюсь в столешницу, мотаю головой.

— Нет, — слова даются с трудом.

Демьян понимает, останавливается, дальше не двигается. Так и стоим, хотя в мыслях у обоих совсем другое. Запретное. О таком думать после всего, что между нами было — дико.

— Я не вру, Майя. У нас не было ничего с Даяной. И ни с одной другой женщиной тоже. Ни с кем никогда. Те вещи в машине специально были оставлены, фотографии. Мы долго это планировали, думали, я должен был тебя защитить. Поверь, если бы был выход… я знал, что рано или поздно это произойдет, не хотел, чтобы в день нашей годовщины, прятал о тебя тот пакет. Спалился, да?

— Мне смс-ка пришла в тот вечер. С анонимного номера.

Он не знал. Я вижу это по его реакции. По съехавшим к переносице бровям, по поджатым недовольно губам. Мы столько лет прожили вместе, что я безусловно считываю его реакцию и она злит, потому что если он был не в курсе, вся инициатива — дело рук его помощницы.

— И о разговоре нашем она тебе тоже не сказала, — уже констатирую.

— Я бы не позволил, она проявила инициативу.

— А в постель тебя инициативная не догадалась затащить? — язвлю.

Он на мой выпад ничего не отвечает, лишь крепко сжимает зубы.

— Это была необходимость. Те, кто мне угрожает, могут перейти из объектов на семью. Ты первой окажешься под угрозой, затем родители.

— Значит, Даяна согласилась принять удар на себя? — хмыкаю. — Ты же ее по телевизору теперь показываешь. Демонстрируешь. Вдруг ей шею свернут, не страшно девочке?

— Она знает во что ввязывается. Она хорошие деньги за работу получает. Не согласись она, я бы ее уволил.

— Я десять лет считала тебя очень грамотным мужчиной, Демьян, а сейчас смотрю на тебя и думаю, как ты бизнес вообще построил? Да она согласилась только чтобы к тебе в постель залезть.

Мне внезапно становится смешно. От абсурдности ситуации, от того, насколько Демьян слеп относительно женщин. Может, и правда никого у него не было за то время, что он был женат, поэтому очевидное он не распознает. И Даяну свою наверняка за святую принимает, а я ее лицо увидела, когда она ко мне пришла. Поняла про нее все, но я тогда думала, что она уже спит с моим мужем, добилась, но видимо, недостаточно умная девочка или Демьян стойкий, не поддается. Или мне врет, что нет.

— Майя…

Демьян прикасается к моему плечу. Ему, наверное, кажется, что я сошла с ума, раз смеюсь, но остановиться я не могу. Только вот со смеха перехожу на слезы. Они сами текут по щекам буквально ручьем. И объятия Демьяна сейчас ощущаются такими нужными и правильными. Я его даже не отталкиваю, позволяю гладить себя по спине, что-то он говорит, но я не разбираю от гула в ушах.

— И что теперь? — спрашиваю охрипшим голосом.

Я его не простила, но услышать, что он скажет очень интересно. Как видит себе наши дальнейшие отношения, Демьян ведь наверняка думает, что мы будем вместе, что я вернусь к нему и заживем, как раньше, но так я больше не хочу. Жить в неведении мне не подходит. Если муж не может жене доверить свои секреты, то зачем вообще такие отношения?

— Мы справимся вместе. Ты уедешь, я найду тебе лучших телохранителей.

— Серьезно?

Уже ни слез, ни смеха нет.

— За границей тебя будет проще защитить.

— А ты тут как? Будешь продолжать говорить, какая у тебя жена… бесплодная? Не получится, Демьян, по-другому. Опровержение ты дать не сможешь без признания, что у тебя в бизнесе все плохо. Вариант один — я нежусь на песке под охраной, а ты тут… с Даяной. Решаешь проблемы. Так ты видишь? Ты же не планируешь меня подпустить к делам? Или бросить все? Продать. Чего-то же хотят те, кто тебе угрожает.

Я слишком много спрашиваю, буквально тараторю.

— Они не хотят расширения. Если останусь в стране — отстанут.

— Тебе так важно расширение?

— Я всю жизнь на это положил, а теперь отступить? Там уровень другой, — говорит уже с азартом и блеском в глазах. Каким-то странным, словно неестественным. — Доходы другие. Мы сможем переехать в большой дом, ездить отдыхать в самые лучшие отели мира. Куда захотим. У тебя будут лучшие украшения.

— А я, Демьян? Что я делала все эти десять лет? Кем я была рядом с тобой? Приложением удобным? Я, получается, ни на что жизнь не положила, раз муж вместо меня ходит решать дела с абы кем.

Мне становится обидно и снова до слез, которые я сдерживаю, смаргиваю быстро-быстро, чтобы не разреветься снова. И так глаза опухшие.

— Ты — мое все, Майя. Без тебя мне все это не нужно.

— Если разведемся — бросишь?

Спрашиваю, хотя ответ знаю и так. Не бросит, конечно, пойдет дальше, потому что это у него в крови. Выше, больше, сильнее других, влиятельнее. Демьян весь в отца, давит авторитетом, славится бесстрашием, которое и погубило наш брак. Он не хочет останавливаться, потому что иначе все бессмысленно, работа и жизнь. В тупике Высоцкий не остановится, ему нужно выйти из него, даже если вокруг оазис и можно остаться жить.

— Знаешь… — я снимаю с себя сережки, которые Демьян подарил мне на наш первый юбилей.

Обычные такие, простенькие, хоть и не дешевые, потому что брендовые. У меня в коллекции украшений, подаренной им, множество других, на разные случаи и мероприятия, но ношу я только эти, потому что они — особенные. У нас тогда тяжелый период был, мы едва не расстались и Демьян на годовщину, которую мы отмечать должны были порознь притащил эти сережки. Пьяный, в мятой рубашке.

— Помнишь, что ты сказал мне, когда подарил их?

— Кажется, что увидел их в магазине и подумал о тебе.

— Ты сказал, что даже будучи пьяным вдрызг увидел издалека в витрине сережки и подумал обо мне. И понял, что жить без меня не можешь.

Сейчас все по-другому. Я это чувствую. Мы, конечно, выросли. Я тоже не хожу растрепанная и со смазанным макияжем, но все будто… материализовалось. Стало не то, чтобы наигранным, но… не таким искренним.

— Мне не нужны лучшие отели и украшения, Демьян. Если ты готов поменять наш брак на свой успех — я уже нашла адвоката. Но я никуда не уеду и не буду прятаться в ожидании, когда ты пресытишься, потому что это может никогда не случиться. Ты поймешь это потом. Сейчас ты ослеплен головокружительным успехом, который тебе сулят твои партнеры, но я не готова мириться с унижениями, чтобы потом загорать в лучшем отеле мира. Я не впишусь туда даже… ни по статусу, ни по возрасту, ни по внешности.