Обычная история (СИ) - Резник Юлия - Страница 15

– Так и есть. Да…

Повисает неловкая пауза. Чтобы ее заполнить, Валеев чем-то гремит в кармане. Господи, ну не мелочь же у него там, кто сейчас ходит с мелочью? Тогда что? Ключи? Наверное.

– Так ты заканчиваешь?

Вяло пожимаю плечами. На самом деле работа, которой я занимаюсь сейчас, вообще не срочная. Я сижу в офисе, создавая видимость занятости, чтобы оттянуть момент возвращения домой. В свое тоскливое одиночество. Почему-то дома оно наваливается на меня всей своей неподъемной тяжестью. Не знаю, смогу ли я когда-то к нему привыкнуть. Даже в зоне мне не было так хреново. Там я жила от одного свидания с Реутовым к другому. Да, тосковала, да, изводилась вся без него, но знала, что все непременно будет – надо только подождать, и мир опять заиграет всеми красками радуги. Какой я была дурой все-таки! Как теперь стыдно за собственную доверчивость. И это тоже бесит. Потому что стыдно тут должно быть не мне.

Сейчас я стараюсь жить ожиданием встречи с Сашкой, но это совсем не то. К сожалению. И, наверное, к моему стыду.

– Да, пожалуй, на сегодня действительно хватит.

Валеев первым выходит из кабинета, я за ним. Пока дверь опечатываю, пока спускаемся, на улице уже темень. Всю неделю в окрестностях полыхали грозы, а у нас не упало ни капли. От жары даже вечером нет спасения.

Идем по дорожке вдоль озера, то и дело встречая на своем пути знакомых Валеева. Пятница только завтра, но народ ловит лето за хвост. Кто-то просто прогуливается, кто-то гоняет на роликах на специально проложенной вдоль озера дорожке. Определенно, жизнь здесь гораздо лучше, чем мне представлялась.

– С дочкой что-нибудь решила? – вдруг нарушает тишину мой спутник.

– Да, завтра ее заберу. Будем вместе проводить выходные. Пока так…

– Вот и хорошо.

– А вы? – закусываю губу.

– Что я?

– С дочкой решили? По поводу того злосчастного дня рождения?

– Еще в машине. Ты была свидетелем нашего разговора, – пожимает могучими плечами Таир Усманович. Я хмыкаю. Он, конечно, неподражаем. Просто какой-то доисторический динозавр. Но что-то в этом есть. Его рептилоидному мозгу будто чужды сомнения. Он имеет четкие представления о жизни и не мечется как дурак, подвергая каждый свой шаг сомнению. Я, кажется, когда-то была такой же. Славные были денечки. Оказывается, жить гораздо проще, когда не приходится сомневаться по каждому поводу.

– Сына бы я точно так же не отпустил, – зачем-то поясняет Таир, скосив на меня ироничный взгляд. Губы невольно растягиваются в улыбке.

– Ну-ну…

– Уже думала, чем займешься с дочкой?

– В пятницу мы довольно поздно вернемся, так что просто завалимся спать. А в субботу пойдем на озеро. Ребята собираются жарить шашлык и играть в волейбол. Думаю, будет весело. А вы? Домой поедете?

– Еще не знаю. Ну что, пока?

Надо же! Я и не заметила, как мы дошли до дома. Кивнув, первой взлетаю вверх по ступенькам, проворачиваю ключ, ощущая затылком, как Валеев за спиной делает то же самое. Квартира встречает меня духотой и сыростью. Первым делом включаю кондиционер. Осматриваюсь. К сожалению, я так и не успела обжиться. Теперь волнуюсь, понравится ли здесь Сашке. А если нет, что делать?

Что-что! Проводить с ней выходные в нашей старой квартире. Только бы ипотеку одобрили!

Поставив на плиту турку, пишу Реутову:

«Завтра в шесть».

Мне плевать, что уже поздно. Скорее, я даже испытываю некоторое злорадство. Хочется верить, что Ника-сука уже на говно изошла от ревности. Пусть бесится и рвет на себе волосы. У меня к этой стерве нет ни капли сочувствия.

«Не знаю, Кэт. Как бы она не приболела».

Значит, так, да? Трясущимися от злости пальцами жму на дозвон.

– Я правильно понимаю, что по-хорошему ты не хочешь? – цежу в трубку.

– Неправильно! У Сашки температура и какая-то сыпь. Может, ветрянка. Она еще не болела. Врач поставит диагноз точнее.

Закусив до боли щеку, судорожно размышляю над тем, мог ли бывший соврать. Хочется верить, что нет. Ну не совсем же он отбитый – спекулировать на здоровье ребенка. Так ведь и беду можно накликать.

Пока я молчу, в динамике раздается звук дверного звонка.

– Это, должно быть, врач. Я перезвоню, – бросает Реутов, перед тем как отключиться. Значит, не врет, да? В смутном беспокойстве растираю лицо. Мне наверняка стоило спросить, какая у Сашки температура, но разговор так быстро прервался, что я тупо не успела. А теперь маюсь и только тем себя утешаю, что дочь в руках профессионалов. Врачей… и отца, который отвечал за ее здоровье и благополучие на протяжении последних трех лет. Так что, поди, научился давать по часам пилюли и промывать нос. Хотя в нынешнем случае этот навык ему пригодится вряд ли.

Телефон оживает лишь спустя час, когда я, потеряв терпение, уже заношу палец, чтобы самой набрать номер бывшего.

– Ветрянка, Кать. Я не ошибся.

– И? Что говорят? Наверное же, надо мазать этим… как его?

– Да, я уже все купил. Поэтому и не перезванивал так долго.

– Ясно. Значит, быть Сашке в зеленую крапинку.

– А, нет. Сейчас по-другому лечат. Такая бадяга белого цвета. Снимает зуд. А то Сашка уже извелась, Ника… – Реутов замолкает, понимая, что зашел на тонкий лед. – Короче, сейчас ее намажем.

– Окей. Завтра заеду проведать дочку. Что привезти?

– Да ничего, – теряется Реутов. – У нас все есть, Кэт. Ты же знаешь.

– Ладно. Сама что-нибудь придумаю.

Не давая ему мне возразить, сбрасываю вызов. Плетусь в душ и сразу ложусь в надежде как следует выспаться. Утром уделяю своей внешности целый час. Потому что сразу после работы планирую поехать к Сашке и хочу ей понравиться. Только ей. Реутов вообще ни при чем.

Макияж без макияжа, гладкие как шелк волосы… Красивого светло-коричневого оттенка юбка и блуза без рукавов. Хорошо, что я успела продумать свой наряд заранее. Выгляжу очень женственно. Реутов, пожалуй, не знает меня такой. Но так и мне уже двадцать шесть, а не девятнадцать.

Бляха муха, ну почему я опять о нем думаю?!

Мои старания выглядеть лучше не остаются незамеченными и в офисе. Утро начинается с шуточек и совместного гадания на тему, куда это я намылилась в таком виде.

– Как будто непонятно, ага, – закатывает глаза Вещий. Надо бы уточнить, откуда у него это прозвище. А то как-то хреново у парня с предсказаниями.

– Ну вот. Выходит, наш Мишенька зря старается? У тебя кто-то есть? – вставляет свои пять копеек Таша, косясь на Стрельникова, который нас не слышит, потому что сидит в наушниках.

– Не выдумывайте. К дочке я еду. Не видела… три года, – добавляю зачем-то. Ребята осекаются, смущенно переглядываясь друг с другом. Вот на хрена я это сказала? Жалость мне не нужна, а кроме «сочувствую» что тут скажешь?

К счастью, тут Мишка что-то спрашивает у Тая, и разговор неизбежно перетекает в рабочее русло.

День тянется бесконечно. То и дело смотрю на часы, раскачиваясь на все усиливающихся волнах тревоги. Не помогает даже эсэмэска от Реутова, который заверил меня, что Сашка неплохо справляется. В итоге мое состояние замечает даже Миха.

– Че такая кислая, Кэт?

– Дочка заболела.

– М-м-м. Поедешь к ней?

Смотрю на часы:

– Да, как раз думала вызывать такси.

– Такси – если только до шлагбаума. И то будешь вечность ждать.

– Ну, а какие варианты?

– Давай отвезу, делов-то, – улыбается Миха. А я в который раз ловлю себя на мысли, что ему страшно не идет это разбитное прозвище. За неделю, что мы работаем бок о бок, я поняла, что Стрельников намного глубже, чем хочет казаться.

– Разве ты не хотел еще поработать?

– Ну что, я передумать не могу? Пойдем!

– Какой ты переменчивый.

Идет, лыбится, бросая на меня косые взгляды. И мне так легко представить на своем месте другую девушку, которая запросто подхватит заданное Михой настроение… Эту его игривую легкость подхватит, да. А я не могу. Меня словно к земле плитой придавило – больше мне не взлететь.