Девять хвостов бессмертного мастера. Том 4 - Соул Джин - Страница 10

Ху Вэй тоже чувствовал. Но как он мог не волноваться? Ху Фэйциню приходилось сражаться на два фронта, парируя удары небесного копья собственным духовным копьём и одновременно уклоняясь от ударов небесного меча, метящего ему в спину. Выпады были быстрые, почти молниеносные, казалось, что Ху Фэйцинь может лишь обороняться под градом ударов, но не имеет возможности атаковать. Сколько духовных сил он тратил, чтобы удерживать и магическую формацию, и собственное духовное копьё? Его сила велика, но не безгранична.

– Они его изматывают, – прошипел Ху Вэй, – они хотят, чтобы он истратил духовные силы, поэтому не дают ему перейти в наступление. Барьер разрушится, если у Фэйциня закончатся духовные силы, так?

– Хм… – отозвался Лао Лун, внимательно следя за поединком.

Из того, что он видел, до полного истощения духовных сил Ху Фэйциню было ещё далеко. Он даже не выглядел утомлённым, скорее раздражённым.

Ху Фэйцинь прекрасно понимал, чего хотят добиться старшие принцы. Они тянули время, изматывая его, как они считали, и хотели прикончить, когда он лишится сил или когда его внимание притупится настолько, чтобы пропустить удар. Назойливость и однообразность их атак неимоверно раздражала. Ему даже не приходилось приглядываться, чтобы парировать удары: он и так знал, когда и как будет нанесён каждый.

В детстве они тоже нападали на него вдвоём. Как давно это было! Тогда из оружия у него был лишь веер, подаренный Хуашэнь-хоу. Но тогда старшие братья нападали на него, чтобы поколотить, а теперь их аура разбухла чудовищной жаждой убийства, очень близкой к Скверне. Теперь они пойдут до конца. По счастью, он был увёртливее и быстрее их.

Небесный император нетерпеливо постукивал тэшанем[2] по ладони, бормоча: «Убейте его уже, хватит валандаться».

Он провёл по вееру двумя пальцами и снова хлопнул им по ладони. Время начало замедляться. Ху Фэйцинь ощутил это всем телом, но не сразу сообразил, отчего так. Из головы вылетели свойства небесного оружия, а то, как его обожествили, он попросту не помнил.

Вероятно, целью Небесного императора было замедлить движения Ху Фэйциня, а может, он вообще собирался остановить время и, вмешавшись, передвинуть оружие старших принцев так, чтобы оно достигло цели и нанесло смертельный удар, когда время возобновит свой ход.

Никто никогда не узнает об этом, потому что время… пошло как должно, лишь споткнувшись на мгновение.

Небесный Император выругался и так швырнул тэшань себе под ноги, что гарды того затрещали. Наставник Угвэй, затерявшийся среди войск, но неусыпно следивший за всеми и каждым, тихонько усмехнулся и пригладил усы.

– Не один ты управляешь временем, – насмешливо пробормотал он. – Не стоило тягаться с Черепашьим богом.

Одного удара его посоха в землю хватило, чтобы восстановить должное течение времени, ведь черепашьи боги нередко являлись ещё и богами времени.

Ху Фэйцинь почувствовал, что невидимые оковы на руках и ногах ослабли, к нему вернулась былая лёгкость. Был бы на нём плащ, вероятно, он и вовсе не ощутил бы на себе технику замедления времени: лисий воротник, которым был украшен плащ, свёл бы на нет любые манипуляции со временем.

Десятихвостый, сожрав бога, обладал невероятными способностями, если верить лисьим легендам. Вероятно, он и временем мог управлять, иначе бы его останки не смогли воздвигнуть временной барьер над поместьем Ху. Именно девять хвостов Десятихвостого, зарытые вместе с костями, и обеспечивали необходимые магические условия для создания и поддержания магической формации. Об этом не помнил даже Лао Ху, хвосты считались утерянными, за исключением того, что пошёл на воротник плаща Хушэня.

«Пора с этим заканчивать, – подумал Ху Фэйцинь, решивший, что замедление времени – дело рук одного из старших принцев, – пока они не использовали ещё что-нибудь, о чём я не знаю».

Он подозревал, что есть в Небесном дворце Дао, о которых умалчивают, но которые наверняка известны Небесному императору. Старшие принцы могли получить от отца какие-то техники, не известные наставникам Небесного дворца. Ху Фэйциню не хотелось бы испытать их на своей шкуре. Если старшие принцы сумеют его ранить, это скажется и на магической формации Небесного вызова, и на дальнейшем сражении с Хуанди. Ху Фэйцинь уже не сомневался, что этого не избежать.

Ногти на его пальцах удлинились, превращаясь в лисьи демонические когти, стрелки зрачков проступили особенно явственно в сияющей ледяными всполохами радужке. Лисий огонь заструился на кончиках пальцев.

Контратака была молниеносной, даже Ху Вэй с трудом разглядел её. Кровавая струя стеганула землю, Четвёртый принц грохнулся оземь с разорванным горлом, Третий принц переступил ногами, хватаясь за древко копья, торчавшего из его брюха.

Ху Фэйцинь подобрал небесное копьё, выпавшее из рук Третьего принца, перевернул в пальцах и ударил его концом в землю, как сделал когда-то на церемонии Становления. Синеватый огонь окружил перо копья, превращая небесное оружие в лисье – небесное оружие подчинялось владельцу и перенимало его способности. Магическая формация содрогнулась вместе с землёй от этого удара, но устояла: Небесный вызов ещё не был завершён.

– Тебе не довольно этого, Хуанди? – спросил Ху Фэйцинь.

Где-то в глубине души он надеялся, что отец отведёт войска, лишившись обоих наследников, но вместе с тем прекрасно знал, что этого не случится.

– Братоубийца! – воскликнул Небесный император, усилием воли изображая на лице скорбь.

Потеря сыновей нисколько не опечалила его. Он не любил их. Но пантомима отеческой скорби могла расположить к нему богов и небожителей, а он был хорошим актёром.

Некоторые боги исполнились сочувствия.

Ли Цзэ, заметив это, сказал:

– Небесным вызовом отринуты родственные чувства. Обрядовое убийство, в том числе братоубийство, не считается преступлением, если совершено в магической формации Небесного вызова. Есть лишь победители и побеждённые. Ты сам послал своих сыновей сражаться вместо тебя, Хуанди, хоть Небесный вызов и был обращён к тебе.

Небесный император заскрежетал зубами в ярости. Спокойная рассудительная речь Ли Цзэ отрезвила богов войны, они согласно закивали, соглашаясь с ним. Так всё и было, Небесный император сам настоял, что вмешательство старших принцев не является нарушением Небесного вызова, так почему же теперь он сетует, что Тайцзы убил обоих?

Ху Фэйцинь взглянул на Ли Цзэ, несколько удивлённый, что бог войны может быть настолько рассудительным и непредвзятым.

– Да будет так, – возгласил Небесный император загробным голосом. – Я принимаю Небесный вызов мятежного принца и собственными руками покараю предателя. С его смертью да начнётся небесная война!

[328] Бесчестность Небесного императора

Небесный император хоть и приблизился к магической формации, но входить не спешил. Он скользнул взглядом по светящимся линиям, по останкам старших сыновей. Лицо его не изменилось, младшего сына он взглядом не удостоил. Он прокручивал в мозгу варианты возможного развития событий.

Его нельзя было считать ни хорошим отцом, ни хорошим правителем, но он был хорошим стратегом, когда дело касалось «тёмных замыслов». Теперь, лишившись возможности использовать заложников, свою козырную карту, он принуждён был менять планы.

Старшие сыновья его надежд не оправдали, а вот младший неприятно удивил тем, что заявил о втором своём обожествлении. Тайцзы стал богом небесных зеркал, но, вероятно, ещё не научился толком ими владеть, поскольку не использовал их в поединке со старшими принцами. Вот это обнадёживало: небесные зеркала могли быть страшным оружием в руках осведомлённых, при умелом использовании ими можно было даже свести на нет любые атаки!

Значит, Тайцзы полагается на собственную силу и призванное духовное оружие. Не принимать во внимание это тоже нельзя: Небесный император ещё помнил, как младший принц кулаком проломил ему драконьи доспехи, а ведь тогда он был ещё мальчиком, и, вероятно, сила его с тех времён только возросла, не говоря уже о том, что он стал Лисьим богом.