Страсти по-губернаторски - Незнанский Фридрих Евсеевич - Страница 36

«Горошек! А никакие не гроши, как почудилось тому мужику! – вспомнил Гордеев. – Именно Горошек! Ослышался тот словоохотливый, но, видать, глуховатый дядька...»

Они были знакомы еще со школы – Люська и Сережка, в параллельных классах учились. И когда она его узнала, Горохов понял, что теперь уже просто вынужден убить ее, чтобы не оставлять свидетельницу, которая увидела его с пистолетом в руке. Чтобы побороть минутную растерянность и как-то взбодрить себя, он обозвал ее сукой и закричал: «Ты где была?» – будто ревновал ее к кому-нибудь. Так ему показалось верней. А Люська, на свою беду, обложила его матом, вместо того чтобы обогреть радостью встречи. И он сам бы не знал тогда, как поступить. И только после этого выстрелил фактически в упор в левую грудь. А чего оставалось делать? Да и Жура бы не простил...

И все это было аккуратно записано Гордеевым на магнитофонную ленту...

После всего, что они узнали, оставалось решить последний и главный вопрос: что теперь делать с этими мерзавцами.

Отошли в сторону, чтобы посовещаться.

Филипп и Николай Щербак в этой операции, естественно, не участвовали, их здесь не было. Их и в городе вообще не было. И если Лазун или Горохов будут уверять, что их допрашивали какие-то свирепые громилы, подтвердить сей факт не сможет никто, даже они сами, потому что тому, кого бьют, всегда кажется, что отделали его богатыри – слабакам он бы ни за что не сдался. Ну и хорошо, что так думают. Но Гордеев был засвечен, правда, он и скрывать этого не собирался. Обещал ведь начистить рыла? А они не послушались, вот и заслужили. Несерьезный аргумент, но уж какой есть. Можно будет попозже уточнить. После того, к примеру, как удастся посоветоваться с тем же Печерским. Или Платом. Ум, говорят, хорошо, а три – куда лучше. А пока парни эти могут и посидеть где-нибудь в подвале. Пусть и Журавлев понервничает.

А что не совсем законно, ну да, а что, разве законно убивать женщин? Главное ведь в чем? Нашли и задержали убийцу! Определили по его показаниям заказчика. Теперь бы донести эти все сведения до общественности, которая, разумеется, возмутится. И это можно будет сделать с помощью Валерия Печерского. Кстати, если он сегодня у себя на базе, то можно прямо к нему и отвезти этих бандитов.

Но светить Филиппа с Николаем Гордеев все равно не хотел. На все вопросы был один ответ: товарищи помогли. Мир не без добрых людей. Помогли и отошли в сторону. А откуда они? Большой секрет. На то и гонорар адвокат получает, чтобы самому набирать себе верных помощников. Так решили и поступить.

Юрий позвонил Печерскому по мобильнику и с облегчением узнал, что он все еще у себя в сторожке. Коротко объяснив свою ситуацию с задержанными и допрошенными им бандитами, Гордеев сказал, что хотел бы посоветоваться о дальнейшей их судьбе. Мол, имеются разные варианты.

Валерий Артурович задумался ненадолго, но предложил приехать. Спросил только, где сейчас находится адвокат.

– Да уже свернул к вам!

– А, ну это близко. Я жду. А удобное помещение мы здесь найдем. Не сомневайтесь, Юрий Петрович.

– Да уж какие теперь сомнения!..

Печерский, заметил Гордеев, был чем-то огорчен, и подумал, что это он своими резкими действиями заставляет беспокоиться нормальных людей, не привыкших к таким вот крайним ситуациям. Хотя уж о бывшем комбате так не скажешь – все, поди, в жизни прошел. И Юрий решил не задавать лишних вопросов – надо будет, он сам скажет. И дождался.

Они достали связанных бандитов – одного из багажника, а второго с заднего сиденья «форда», куда их «устроили» Филипп с Николаем, после чего уехали к себе «домой», – и волоком перетащили в подвал под сторожкой. Ноги развязали, сняли скотч, чтоб дышать было легче, а руки оставили связанными. И велели сидеть тихо, иначе... Дополнительных объяснений не требовалось.

Наконец и Печерский раскололся.

– А ведь я должен буду вас огорчить, Юрий Петрович.

– Что случилось? Я уже заметил, что вы не в себе.

– Будешь тут... – пробурчал Печерский. – Помните, мы говорили с вами о свидетеле со стороны защиты? Тёртов такой, помните?

– Ну еще бы!

– Нет его больше.

– Сбежал? Исчез?

– Увы, говорят, помер, бедняга, в одночасье. Упал дома у себя с лестницы, поскользнулся, разбил голову и умер, не приходя в сознание. Так, на ступеньках, и нашли соседи. А поскольку был он человеком одиноким, да еще и пьющим, по словам соседей, то и родственников искать не стали, а похоронили за государственный счет. Даже экспертизу проводить не стали – кому это нужно?

– Все правильно, свидетель своё слово сказал и исчез с лица земли. Какие теперь к нему вопросы? Лихо работают! И когда это случилось?

– Да уж неделю назад похоронили. Я послал поискать его своего человека, тот и узнал. А ведь этот Тёртов, насколько я понимаю, представлял именно для вас большой интерес?

– Как вы уже сказали, увы... Но вернемся к этим нашим... баранам. – Гордеев указал пальцем в пол, себе под ноги. – Мне казалось, что лучше всего было бы поднять вокруг них общественный шум. Напечатать что-нибудь этакое в газете, а оружие – оно помечено, кому из них принадлежит, – передать через того же Плата на экспертизу. Прикинуть пулю, извлеченную из тела Людмилы Лякиной к одному из стволов, и убийца ее таким образом будет обнаружен. Но это хорошо бы «провести» через того следователя, на котором висит расследование ее убийства. Я туда лезть не могу, в силу ряда причин. Вам это сделать проще, да к вашему слову больше прислушаются. Вы все-таки в городе личность известная. Опять же ваше общественное движение «За справедливость». Сторонники-то есть? Вот с их помощью.

– Сторонники есть толковые. Бывшие «афганцы», люди, прошедшие Чечню, просто инвалиды, о которых государство ничего не хочет слышать. Наберем, сколько будет надо!

– А вы, вообще, соберитесь, как будто это вы их взяли. Ну с моей помощью, я был у вас, скажем, вроде приманки, на которую они клюнули. Потом можете их сдать в милицию как подозреваемых вами в преступлении. В конечном счете мне ваше руководство рот закрыть может – есть на то разные способы, – а вот вам, общественности, нет. Да и своей смертью этот Тёртов здорово усложнил мне жизнь. Теперь придется искать свидетелей по-новому. А на это уйдет безумное количество времени. К тому же и на рассмотрение принесенной мной жалобы они могут потратить любое время, ровно столько, сколько им удобно. Возьмут да и назначат рассмотрение в областном суде прямо хоть завтра, они-то в своей позиции уверены, а я не совсем готов, если говорить по правде.

– Да я понимаю, что вам некогда заниматься этими мерзавцами, ничего, думаю, сами справимся. И еще свои условия Журавлеву выставим. А с убийцей разговор короткий.

– Вот здесь, – сказал Гордеев, передавая Печерскому магнитофонную пленку, – записаны признательные показания обоих бандитов. Не бойтесь проколоться, грамотно записаны, без лишних эмоций. Понимаете?

– Понимаю, – ответил Печерский, мрачно улыбаясь. – Ничего лишнего, да?

– Вот именно. Ну что ж, тогда я поеду. А вы свяжитесь с Платом. У него уже лежит одно мое заявление. Два, я считаю, было бы лишним.

Туго пришлось Юрию Петровичу. Необходимо было так провести работу со свидетельскими показаниями, чтобы максимально нейтрализовать и дезавуировать показания покойного уже Тёртова. Но, кажется, это удавалось.

После исчезновения Горохова и Лазуна слежку свою за адвокатом бандиты сняли. «Маячок», который по-прежнему «сидел» на днище «форда», указывал незримым наблюдателям, куда отправился Гордеев, не более того. Да он никуда особо и не ездил.

Чем занимался Печерский, Юрий Петрович не интересовался, не звонил и с ним не встречался. Только раз поинтересовался у Плата, что тот сделал с его заявлением.

Артем Захарович ответил, что передал по назначению, но генерал молчит. Может, чего-то выжидает, а может, и сам не знает, какие меры предпринять. Но вот эксперт-криминалист исследовал пулю, которую он извлек из стены дома, а также переданный ему пистолет. Ничего общего. Стреляли из другого ствола.