Злой гений Порт-Артура - Романов Герман Иванович - Страница 30

– Головными «Хатсусе» с «Сикисимой» – у них по три трубы, единственные такие среди броненосцев. Позади – «Ясима» или «Фудзи», они очень похожи друг на друга.

– А как вы их отличаете?!

– Очень легко: боевые марсы ниже верхушек труб, хорошо, что мы уже избавились от них – лишний верхний вес и пользы никакой. В этом и отличие их от того же флагманского «Микасы» или «Асахи». Все броненосцы у японцев построены англичанами.

– А позади них идут два броненосных крейсера итальянской постройки – «Касуга» и «Ниссин», предназначенные ранее на продажу аргентинскому флоту, – блеснул знаниями давно виденных фотографий Фок. – Две разнесенные к оконечностям трубы и одна мачта посередине. Удивительно симметричные, лишь по дыму можно понять, где нос и корма.

– Хм, не ожидал…

Эссен с удивлением посмотрел на Фока, словно заново оценивая генерала – моряки обычно с нескрываемым превосходством относились к сухопутным «коллегам». Это разозлило генерала, и он внимательно посмотрел на крейсера, по наитию уже догадавшись, кто перед ним.

– Головным крейсером идет «Такасаго», тоже английской постройки, у него боевые марсы, в отличие от «Читозе» и «Касаги», что построены в Америке тем же Трампом. – Фок осекся, но тут же исправился, уж больно фамилии были созвучны: – То есть Крампом, что передал нашему флоту «Варяг». За ним – «Иосино», тоже английской постройки. На этой «собачке» нет массивных восьмидюймовых пушек в носу и корме. И последним – авизо «Мияко». В отличие от всех остальных, его долго строили сами японцы, и если мне не изменяет память, то в Йокосуке, вот же название у города.

– Кхм… – Эссен закашлялся, потом с нескрываемым удивлением посмотрел на генерала. – Не знал, надо посмотреть «Джейн» – где именно построили, я имею в виду. А так ясно, что «Мияко». «Чихайю» наш «Аскольд» потопил, а третий авизо – «Тацута», однотрубный, старой постройки.

– Старый колдун…

Кто-то из трех офицеров «Севастополя», стоявших на открытом всем ветрам мостике, услышал слова генерала. И дал им свою оценку, которая свидетельствовала о том, что кое-какие слухи расползлись и по эскадре. А такая популярность Фоку была не нужна.

– Господа, – громко приказал Эссен, явно услышавший последнее слово, – прошу разойтись по местам – скоро начнется бой на отходе. И прошу ваше превосходительство пройти в боевую рубку – оттуда вам все будет хорошо видно, а под прикрытием девяти дюймов брони и безопаснее.

– Хорошо, Николай Оттович!

Фок покорно последовал просьбе, вернее вежливому приказанию, памятуя, что на корабле капитан первый после бога. И радуясь, что Эссен не загнал его куда-нибудь в недра, под броневую палубу. Просто Александр Викторович, памятуя о судьбе «Петропавловска», совершенно не хотел оказаться в глубине бронированной утробы. В случае подрыва хрен оттуда вылезешь и потонешь в этом железном саркофаге. А так имелся хороший шанс успеть сигануть за борт. И дождаться спасения от миноносцев. а плавал он хорошо, к тому же везде были свернутые пробковые койки.

– Есть!

– Подрыв!

– Ура!!!

Одновременно раздались громкие вопли офицеров и матросов, совершенно забывших о субординации. Фок обернулся, а так как бинокль был в руках, то быстро посмотрел в мощную оптику – у борта флагманского японского броненосца взметнулся в небо огромный водяной гейзер.

– Надо же, от судьбы не уйдешь. – Фок, в отличие от моряков, осознавал, что история имеет чудовищную инерцию. Подрывы японских кораблей все же произошли, пусть с запозданием на пять дней. И он, прикусив губу, стал ожидать второго подрыва, ведь в той истории он случился сразу и погубил «Хатсусе». В том уже не было сомнения, однако наскочил на вторую мину третий броненосец, хотя в истории он должен был подорваться после попытки буксировки. И вот этот взрыв привел стройные колонны японских крейсеров в полное смятение…

Глава 26

С японцами творилось что-то неладное: после подрыва броненосца, идущего третьим по счету, броненосный крейсер «Касуга» резко заложил руль и выкатился влево, прямо на догнавших «собачек» второй колонны. И если идущий головным «Такасаго» успел проскочить, то идущему вторым «Йосино» крупно не повезло: форштевень «гарибальдийца», а так называли эти крейсера по прототипу, врезался прямо в середину «собачки», чуть ли не «затоптав» в морскую пучину.

– Есть, – коротко сказал Эссен, а над «Севастополем» прокатился ликующий вопль, исторгнутый десятками матросских глоток.

Все видели, как погиб «Петропавловск» и подорвалась «Победа», поэтому зрелище двух сильно поврежденных вражеских броненосцев привело команду в неистовство. Однако Эссен на то и был командиром, что двумя резкими рублеными командами привел всех в чувство, и спустя минуту броненосец кинулся вперед, заметно прибавив ход, палуба опустела, а команда была готова открыть огонь, чтобы добить подранков…

– Похоже, что черная неделя для японцев оказалась одним днем, но зато каким! Интересно, что будет дальше?

Японские корабли открыли суматошную стрельбу во все стороны, причем из мелкокалиберной артиллерии – по бортам словно пульсировали еле видимые через мощную оптику огоньки, были видны всплески на море. Видимо, японцы приняли подрывы за атаку подводных лодок. И если раньше он считал, что в Порт-Артуре никаких субмарин не имелось – их доставили по железной дороге во Владивосток, то сейчас он знал, что дело обстоит не совсем так.

Одна подводная лодка все же имелась – конструкции Джевецкого, которых изготовили ровно полсотни для обороны приморских крепостей. Крохотные кораблики водоизмещением двенадцать тонн имели необычайно большой экипаж в четыре человека, которые вручную, вернее ногами, вращали привод на винт – подводный велосипед своего рода.

Эти субмарины показали свою полную непригодность и давно были списаны, превратившись в бакены. Но не все – одну прошлой осенью доставили в Порт-Артур на датском пароходе «Дагмар», и она совершила несколько погружений и всплытий в глубокой части артурской лужи. И более того, ее вооружили двумя торпедами в решетчатых аппаратах конструкции того же Джевецкого. Субмарину с торпедами видели японские агенты и сообщили о том в Токио. И только потому японские моряки восприняли потенциальную угрозу всерьез – откуда им было знать, что русские моряки стали минировать нейтральные воды.

Если говорить честно, имевшаяся подводная лодка против своей воли все же стала оружием, но чисто психологическим. Дело в том, что она просто не могла выйти из гавани, если только в отлив. Уже через четверть часа работы на этом «велотренажере», несмотря на примитивное устройство регенерации воздуха, кислород заканчивался, и моряки только разевали рот, как вытащенные на берег рыбы. Требовалось немедленно всплывать, чтобы не задохнуться, и экстренно проветривать субмарину.

Еще один такой же кораблик тоже примет участие в войне – на него поставят бензиновый моторчик, и он потеряет способность погружаться. Этому «полуподводному миноносцу» присвоят имя «Кета», и он под командованием лейтенанта Яновича в Татарском проливе предпримет безрезультатную атаку двух японских миноносцев…

Фок прижался к узкой щели прежде широкой смотровой амбразуры, недавно заделанной железными листами. Бинокль входил туда прекрасно, а большего Александру Викторовичу и не требовалось – вся картина разворачивающейся схватки была перед глазами.

«Ясиме», а он не сомневался в названии броненосца, пришлось туго – корабль заметно осел на корму и завалился на бок, крен, по всей видимости, нарастал. Японцы покидали корабль, прыгая на подошедшие к борту шлюпки, которые спустили крейсер и маленький авизо. Причем последний уже должен был быть «покойничком» – в прошлой истории он подорвался на день раньше двух броненосцев, но сейчас был целым и очень резвым.

А вот «Иосино» на поверхности моря уже не наблюдалось: корабль, погибший в пресловутый черный день японского флота 2 мая 1904 года последним, попав под таранный удар «Касуги» поздним вечером, сейчас пошел на дно первым. Причем завалился на борт стремительно и тут же ушел под воду – сейчас «Такасаго» вылавливал успевших спрыгнуть за борт моряков. Спаслось вряд ли много – крейсер быстро дал ход, устремился за ушедшей вперед японской эскадрой. За ним поспешил «Мияко», а вот с «Ясимой» все оказалось закончено: броненосец повалился на борт, черный дым стелился над водой. Внутри раздался взрыв, и корабль ушел в морскую бездну, погибнув на войне чуть позже отведенного ему срока.