Ночь в тоскливом октябре (ЛП) - Лаймон Ричард Карл - Страница 63

Возникло искушение выключить свет в спальне. В темноте, Айлин скорее всего будет спать крепче и дольше. Но с другой стороны, я боялся, что внезапное изменение освещенности ее как раз и разбудит. Потому я оставил свет включенным и тихо закрыл дверь.

В гостиной я переоделся в темное, рассовал по карманам нож и фонарик. Затем пошел на кухню писать записку.

Это было нелегко. В первой версии оказалось столько зачеркнутых слов и целых предложений, что я в конце концов выкинул лист в мусорку и начал заново.

«Ну давай же! — подумал я. — А то сейчас она проснется, и я вообще никуда не пойду сегодня!»

Наконец, дело было сделано:

«Дорогая Айлин,

Твой ужин был прекрасен! Киркусу тоже понравилось, и он от всей души тебя благодарит (мне наконец удалось его выпроводить).

Надеюсь, ты хорошо выспалась. Не хотел тебя беспокоить, потому оставил как есть.

Мне самому сейчас не спится, так что я пойду погуляю. Именно поэтому меня здесь нет, чтобы ты не волновалась.

Пожалуйста, не уходи. Если желаешь, можешь остаться на всю ночь. Я рассчитываю снова тебя увидеть, когда вернусь. Завтра суббота. Занятий нет. Можем спать допоздна. Возможно, принесу тебе пару пончиков на завтрак».

Все готово, кроме подписи.

Такое письмо требовало подписаться «Люблю, Эд», но я медлил.

«Ну давай, что тянешь!» — сказал я себе.

Я мог бы подписаться просто «я».

Она будет очень недовольна, если не найдет «люблю» в конце записки.

Но что если я ее не люблю? Все равно написать?

Если не написать — это будет уже открытым отрицанием моей любви к ней. Такого мне не хотелось.

Почему?

Может, потому, что я ее все-таки люблю.

Тогда почему я втайне от нее прокрадываюсь на улицу искать Кейси?

Пробормотав «Ладно, хрен с ним», я подписался:

«Люблю, Эд».

Последний раз вычитав текст на предмет ошибок, я сложил листок пополам и поставил его домиком посреди кухонного стола. По пути к двери, я испытал искушение заглянуть еще раз к Айлин, дабы убедиться, что она еще спит.

Если проснулась, то я все отменю. Останусь с ней. Мы займемся любовью, и…

«Забудь, — подумал я. — Если она проснулась, я не хочу этого знать».

Я вышел за порог квартиры, бесшумно закрыл дверь, убедившись, что она заперта, затем направился к лестнице. Мое сердце быстро колотилось. Ноги подкашивались.

Как я могу так с ней поступать?

«Легко» — сказал мой внутренний голос.

Но это было не легко, отнюдь не легко. Я знал, что это свинство — вот так убегать, оставляя Айлин одну. Особенное свинство, учитывая, что я оставлял ее не просто так, а чтобы отправиться на поиски Кейси.

Это все равно что воткнуть ей нож в спину.

«Нет, неправда, — подумал я. — Вполне вероятно, что она будет спать все время моего отсутствия».

Я задумался, станет ли предательство менее тяжким, если та, кого предали, об этом не узнает?

Вряд ли. Узнает Айлин, или нет — но я-то в любом случае буду знать, что сделал это. В любом случае, я буду лживым подонком.

Ничуть не лучше, чем Холли.

Ну так не уходи никуда.

Я начал медленно, очень тихо спускаться по лестнице.

«Вернись, — сказал я себе. — Уничтожь записку…»

Не могу.

Не могу отказаться от Кейси. Может, ничего и не получится все равно, но я должен довести дело до конца и узнать. Не могу просто забыть про нее, когда у нас только начинается что-то, хоть я не знал пока, что именно. И из-за чего? Из какой-то дурацкой верности к Айлин?

Чем я вообще перед ней обязан, если уж на то пошло? Не успела Холли меня бросить, как Айлин оказалась уже тут как тут, и чуть ли не напрыгнула на меня.

Я — не ее возлюбленный, я — ее добыча.

От этих мыслей, крутящихся в моей голове, я ощущал одновременно и праведную злость, и чувство свободы, и гнетущую вину. Торопливо преодолевая последние ступеньки, я расслышал голоса из квартиры Фишеров.

Один голос принадлежал миссис Фишер.

Другой — Киркусу.

Желтый свет лился на ковровую дорожку из приоткрытой двери Фишеров.

Я остановился.

Шансы незаметно прокрасться мимо двери практически равнялись нулю.

«Ну супер», — подумал я.

Может быть, это знак. Мне не предназначено судьбой покинуть подъезда. Мне не предназначено судьбой выйти сегодня на улицу на поиски Кейси. Мне предназначено вместо этого вернуться в свою квартиру и быть с Айлин.

— К херам собачьим судьбу, — пробормотал я.

Я уверенным шагом пошел вперед. Мое сердце застучало еще быстрее. Голоса из комнаты становились громче, отчетливее.

— …определенно было бы замечательно, — говорил Киркус.

— Ну, заходи завтра и мы…

Я прошел мимо двери. Краем глаза, я заметил спину Киркуса. Он, похоже, находился глубоко внутри комнаты.

— А вот и юный мистер Логан прошел, — сказала миссис Фишер.

Дерьмо.

— Это куда еще он собрался? — поинтересовался Киркус.

Я продолжал идти, прибавляя шагу.

Обогнул угол, затем пробежал через фойе, выходившее к входной двери дома. Когда я схватился за ручку, раздался голос:

— Эдуардо!

Попался!

На какое-то мгновение я подумывал побежать.

Спокойно! Не делай глупостей.

Держа дверь широко открытой, я оглянулся и встретил Киркуса широкой улыбкой.

— О, а я как раз погулять иду, — сказал я. — Ты тоже выходишь?

Он кивнул и подбежал ко мне. Я придержал для него дверь, затем вышел на улицу.

— Старушка Фишер пристала? — спросил я.

— Вовсе нет. Агнес — милейшая женщина. Мы волшебно побеседовали, и похоже, что вскоре я стану твоим соседом.

— Что?

— У них есть свободная квартира наверху, всего в двух дверях от твоей.

— И ты думаешь туда переехать?

— Я не думаю, это уже почти решенное дело, старина, — он хлопнул меня по спине. — Разве не чудесно?

— Да. Чудесно, — я старался не выдавать своего ужаса.

— Я прямо не могу уже дождаться. Это так волнительно!

На тротуаре перед зданием, я остановился и повернулся к нему лицом.

— Можем завтра этот вопрос обсудить, — сказал я. — Мне надо идти.

— Решил отказался от своего намерения вздремнуть, м?

— Захотелось подышать свежим воздухом.

— Ну что ж, позволь мне составить тебе компанию. Вместе, мы вдоволь надышимся этим свежим ароматом октябрьской ночи.

— Я вообще-то надеялся побыть немного в тишине и спокойствии.

— Не имею возражений, — сказал Киркус. — Молчок, могила!

Я повернул вправо и начал идти. Киркус не отставал сбоку.

Через несколько минут, он сказал:

— А прекрасная Айлин в курсе, что была оставлена тобою?

— Она спит.

— И посему ты принял волевое решение воспользоваться чудесной возможностью от нее улизнуть.

— Отстань уже, а?

— Быть может, ты улизнул от нее в надежде найти меня?

— Размечтался.

— Надежда умирает последней, — тихо рассмеялся он.

— А тебе разве домой не надо?

— Вовсе нет.

Что же мне сделать, чтобы от него избавиться?!

— Ничто так не переполняет волнением мое сердце, — сказал он, — как перспектива провести всю эту славную ночь с тобой, Эдуардо.

— Я был бы весьма рад сейчас остаться один.

— Это ты только говоришь так. Никто не любит быть один.

— За себя говори.

— Куда мы идем? — спросил он.

— Не знаю, куда ты, а я иду сюда.

— Тогда и я тоже иду сюда.

Пока что, мы оба шли на север по Фейрмонтской улице. И пусть даже я вышел из дома гораздо раньше, чем обычно — все равно имело смысл сразу идти в правильном направлении.

— Такая великолепная ночь, — вскоре произнес Киркус. — Прохладный октябрьский ветерок, шорох листьев, танцующие тени. Такое ощущение, что я попал в рассказ Рея Бредбери.

— А у меня — будто я попал в рассказ Гора Видала.[73]