Битвы Второй Мировой (СИ) - Добрый Владислав - Страница 48

Так вот — нет, не выдавали. Хуже того, все было совсем даже наоборот. Наши предки люди были разумные, и помирать не планировали. Хотя в общем и целом, конечно, большинство вторжением немцев было не довольно.

Из воспоминаний генерала Горбатова:

«Не доехав километра три до переднего края обороны, я увидел общий беспорядочный отход по шоссе трехтысячного полка. В гуще солдат шли растерянные командиры различных рангов. На поле изредка рвались снаряды противника, не причиняя вреда. Сойдя с машины, я громко закричал: 'Стой, стой, стой!» — и после того как все остановились, скомандовал; «Всем повернуться кругом». Повернув людей лицом к противнику, я подал команду: «Ложись!» После этого приказал командирам подойти ко мне. Стая выяснять причину отхода. Одни отвечали, что получили команду, переданную по цепи, другие отвечали: «Видим, что все отходят, начали отходить и мы». Из группы лежащих недалеко солдат раздался голос: «Смотрите, какой огонь открыли немцы, а наша артиллерия молчит». Другие поддержали это замечание.

Мне стало ясно, что первой причиной отхода явилось воздействие артогня на необстрелянных бойцов, второй причиной — провокационная передача не отданного старшим начальником приказа на отход. Главной же причиной была слабость командиров, которые не сумели остановить панику и сами подчинились стихии отхода.

В нескольких словах разъяснив это командирам, я приказал им собрать солдат своих подразделений и учесть всех, кто отсутствует.

— Если у вас окажутся солдаты из других подразделений, подчините их себе, запишите фамилии. И не медленно окапывайтесь на этой линии!

Одного из комбатов я спросил, где командир полка. Получил ответ: утром был в двух километрах отсюда в Сторону Витебска, слева от шоссе, а теперь — неизвестно. Я проехал еще километра полтора вперед, дальше пошел пешком. Ни справа, ни слева не было никого. Наконец я услышал оклик и увидел военного, идущего ко мне. Это был командир 501-го стрелкового полка Костевич; из небольшого окопчика невдалеке поднялись начальник штаба полка и связной — ефрейтор. На мой вопрос командиру полка: «Как вы дошли до такого положения?» — он, беспомощно разведя руками, ответил: «Я понимаю серьезность случившегося, но ни чего не мог сделать, а потому мы решили здесь умереть, но не отходить без приказа».

На его груди красовались два ордена Красного Знамени. Но, недавно призванный из запаса, он был оторван от армии много лет и, по-видимому, совершенно утратил командирские навыки. Верно, он действительно был способен умереть, не покинув своего поста. Но кому от этого польза? Было стыдно смотреть на его жалкий вид.'

В общем, этот полк приходилось возвращать на позиции еще дважды. Один раз это сделал снова сам Горбатов, смущенно покаявшись в мемуарах в том, что слегка «перешел рамки» в разъяснительных беседах с комсоставом. В конце концов он повесил эту проблему на штаб, настояв на снятии комполка с должности.

И это было отнюдь не единичным случаем. Я могу приводить множество примеров из мемуаров. Самовольное оставление позиций, а то и бегство целых войсковых частей, едва завидевших противника, без всяких шуток, почти обязательный случай в любых мемуарах воевавших в 1941-го.

Ну а теперь, внезапный поворот. Этот супер-трусливый полк из воспоминаний Горбатова… Тот самый героический 501-й полк, два дня, без артиллерии и припасов, в ожесточенной схватке державший шоссе за Витебском.

Сам Горбатов в своих мемуарах позже приходит к выводу, что люди просто не имеют боевого опыта. Да, я особо ничего не придумываю, по сути все мои высказывания в этой книге, это повторение за профессионалами. Горбатов также утверждает, что при хороших командирах и должной организации советские войска вполне способны проявлять стойкость и деятельность. Он докажет это, успешно командуя своей дивизией в 1942.

Поэтому, как бы не были важны личностные качества отдельных людей — без мощной руководящей и направляющей силы, даже вместе и при желании, они не способны на свершения. Все эти «начни с себя и мир изменится» — наглая ложь. И мы еще увидим это в многочисленных примерах боевых действий.

Только много позже, после наступления под Москвой и даже уже после 1942-го года, советским людям пришло массовое понимание с каким врагом они столкнулись. Забавно, что для старых советских командармов, заставших гражданскую, выходки немцев с расстрелом пленных, уничтожением целых деревень и все остальные чудовищные зверства, были знакомы. Они ведут себя так, как будто что-то такое и ожидали. И объясняют это в формулировках, которые записал Гальдер в своем дневнике. Александр Бек в своей книге «Волоколамское шоссе» приводит слова казаха, которому было семь лет, когда случилась Великая Октябрьская Революция. И Бауыржан Момышұлы почти цитирует запись в дневнике Гальдера «…они (немцы) хотят разрушить нашу советскую страну, вернуть помещиков…».

Я немного покопался, и да… Тот же Колчак особо от фашистов не отличался. Любителей «ледяных походов» хочу предостеречь — в наше время дурацких интернетов ваши души прекрасные порывы могут и не оценить. Люди заставшие свежую память о «помещиках», видели в фашистах именно их. И их массовая, нечеловеческая жестокость, была ожидаема. И взрослые, разумные люди были готовы умереть, но не дать немцам реставрировать «Россию, которую мы потеряли».

Вот только масштаб. Немцы не только вырезали деревни, они разрушали целые города и грабили всю страну. И очень скоро немцы смогли сделать удивительное. Они научили ненависти огромную, многонациональную страну.

Михаил Александрович Шолохов — человек которого война испытала сильнее чем многих. Михаил Александрович в своих книгах «Наука о ненависти», «Они сражались за родину», «Судьба человека» — смог, наверное, рассказать о войне так полно, как только может сделать печатное слово.

В его книгах есть такая фраза:

«И если любовь к Родине хранится у нас в сердцах и будет храниться до тех пор, пока эти сердца бьются, то ненависть к врагам всегда мы носим на кончиках штык ов.»

Такая огненная, жаркая ненависть таилась внутри советских солдат, что опаляла она сердца. Такая сила ненависти была в этих обычных людях, что вокруг них горели танки, плавилась земля, разлетались в куски бетонные укрытия — а люди эти упрямо сражались, уступая только смерти. Нет ничего жарче ненависти людей, которых война отняла от своих близких, от своих жизней, от всего, что только есть хорошего в мире. И поставила перед лицом неизбежного выбора. Или защитить все, что только есть у тебя, и всех кто вокруг тебя, и будет у твоих детей, и детей твоих детей. Или сдаться и потерять все, что только есть, и все, что только может быть. И в невозможных условиях, не упасть, не отступить, позволяла только ненависть.

Советский строй

С точки зрения истории, роль партии как руководящей и направляющей силы, вообще не обсуждается. До 1941 года в СССР было всего 1,5 млн коммунистов «ВКП (б)». В годы войны с 1941 по 1945 погибло коммунистов 4 139 000. Получается сразу с началом войны народ стал массово вступать в партию. Так, что 40 % военных в РККА и на флоте это были коммунисты и комсомольцы. Практически все командиры от сержантов до маршалов были коммунистами и комсомольцами. Так что, в войне победили коммунисты, это они командовали и руководили бойцами и да, это они поднимались в атаку. Потери в полках чаще всего среди членов партии, партийные всегда вызываются добровольцами на самые опасные задания, и так далее. И одновременно же с этим, этот бюрократический аппарат регулярно производит совершенно импрессионистские решения, которые просто мозг плавят.

Забавно, что задорная критика СССР в 1990-х и 2000-х оказалась мало убедительна для нынешней молодежи, не привыкшей верить на слово. Увы, в критиканы подались люди талантливые, но гуманитарии. У них слабая фактическая база. Миллионы расстрелянных лично Сталиным — только первые раз пять вызывает эмоциональный отклик. А потом лезешь в интернет, и выясняется, что при кровавом режиме, в пересчёте на 1000 населения, за решеткой сидело меньше людей, чем сейчас. И одновременно с этим — партия большевиков это люди пришедшие к власти после продолжительной гражданской войны, и войны с интервентами. Эта власть буквально родилась на крови. К ним никогда не было жалости, жалость они не могли позволить и себе. В 1940-х, кстати, это уже не находило понимания среди населения. К тому же, постоянно случались какие-то совершенно дикие вещи. Например, во время созыва ополчения в Витебске, был расстрелян судья. Он записался в ополчение, ему выдали наган, он чистил револьвер у себя в кабинете. Произвел случайный выстрел в потолок… За что был расстрелян.