Последний оргазм эльфийского короля - Контровский Владимир Ильич - Страница 25

– Ну да, понимаю, ошибочка вышла, с кем не бывает, – пробормотала я себе под нос, но глюк никак не отреагировал на мою иронию.

– Однако потом он послал меня, – шар заметно раздулся: видимо, от осознания своей собственной значимости, – я просканировал твою память и сознание, доложил Владыке, и он изменил своё решение. И теперь Чёрный Владыка Полуночной стороны Эххланда, маг Вам-Кир-Дык предлагает тебе, Алина из мира Третьей планеты системы Жёлтой звезды, стать его женой.

Я конкретно припухла – такого я ну никак не ожидала – и тупо молчала, переваривая услышанное.

– Посуди сама, – продолжал между тем глюк, – какой у тебя есть выбор? Ты хочешь стать женой Шумву-шаха, но хочет ли этого он сам? Король о тебе знать не знает, ведать не ведает, и где гарантия, что ты настолько его очаруешь, что он тут же поведёт тебя под венец? Покамест, – лягушачий рот глюка скривился в гаденькой усмешке, – ты как будто не можешь похвастаться особым успехом у здешних мужчин.

– Будешь не по делу трындеть, – предупредила я, – разбужу де Ликатеса, и он сделает из тебя шар для боулинга: будешь всю оставшуюся жизнь биться лбом в кегли.

Глюк поубавил спеси, однако упорно гнул свою линию.

– А мой повелитель сам предлагает тебе руку и сердце – разница есть? Тебе остаётся только сказать «да»! И не всё ли тебе равно, какой ты станешь королевой – светлой или тёмной? Власть – она власть и есть, что на Полуденной стороне, что на Полуночной, что у вас на Земле. Тёмным ещё и проще – не надо пыжиться, изображая из себя справедливого правителя, тёмный может быть несправедливым по определению.

– Значит, Вам-Кир-Дык предлагает мне стать его женой?

– Одной из жён, – уточнил глюк. – Согласись, это разумный подход: Чёрный Владыка слишком мало тебя знает – должен же он к тебе присмотреться. А дальше – дальше всё зависит от тебя: ты можешь стать и любимой женой, и вообще единственной. Методика проста: сживёшь со свету всех остальных жён, и всё. Думаю, у тебя получится – у тебя есть нужные задатки.

Комплимент был сомнительным, но само предложение выглядело заманчивым. И в самом деле, где гарантия, что в столице я добьюсь успеха? Это ещё вилкой по водке писано, а тут – пожалуйста, согласие жениха уже имеется. Заманчиво, блин… Но Вам-Кир-Дык – он же тёмный, значит, должен быть какой-то подвох – не влюбился же он в меня, в самом-то деле! И ведь в жёны зовёт, не в наложницы – что ему, своих чернушных баб мало? А может, я всё-таки избранная, и Чёрный разглядел во мне то, что не увидели ни Причесах, ни Окостенелла? Хотелось бы верить, но как-то уже не очень верится… Хотя – почему бы и нет?

– Цена вопроса? – спросила я напрямик. – Что я должна сделать?

Глюк явно не ожидал от меня такой сообразительности, но с ответом тянуть не стал.

– Убей рыцаря – его, маркиза де Ликатеса.

– Ты что, совсем охренел? – только и смогла сказать обалдевшая я. – Крыша съехала?

– Убей его, – повторил шар. – Это будет доказательством твоего перехода на тёмную сторону бытия. Сейчас ты серенькая – ни то, ни сё, а любое разумное существо рано или поздно делает свой выбор. Твоё время выбора пришло. Убьёшь Хрума – и станешь Царицей Тьмы, откажешься – пеняй на себя. Мы не будем тебя преследовать – мы предоставим тебя твоей судьбе. А судьба эта, поверь, будет незавидной – ты не достигнешь высот, о которых так мечтаешь: просто не сможешь этого сделать.

Я подавленно молчала, а глюк превратился в чёрную кляксу и подполз к краю одеяла, на котором я сидела.

– Убей… – пробулькала клякса. Из её середины вылезли два немигающих глаза на тонких стебельках и уставились на меня – этот взгляд гипнотизировал.

– Убей… – Возле моей руки на одеяло упал откуда-то из пустоты кинжал с узким воронёным лезвием.

– Обманете, – прохрипела я. – Знаю я, чем кончаются договоры с Тьмой!

– Нет, не обманем. Эххи – и светлые, и тёмные, – всегда держат слово, и выполняют свои обещания. Мы не люди – мы не унижаемся до примитивной лжи, и у тёмных эххов тоже есть свои понятия о чести. Убей…

– Но я не хочу… Не могу…

– Сможешь, если захочешь. Власть – вот она, в этом клинке, протяни руку – и возьми. А в качестве свадебного подарка Владыка предлагает тебе следующее: он пошлёт в твой мир – в твой бывший мир – своих магов-убийц.

– З-зачем?

– Зачем? Вспомни, сколько людей нанесли тебе обиды – все они умрут. Все – начиная с директора фирмы, где ты работала, и кончая парнем по имени Слава, который ударил тебя по лицу. Умрёт и тот человек – помнишь его? – который семь лет назад попользовался глупой девчонкой, влюблённой в него по уши, и пропал спустя неделю после того, как она стала женщиной. Помнишь, как ты плакала? И не потому, что стала женщиной впопыхах, а потому, что тебе обманули. А эххи – эххи не обманывают, мы выше и совершеннее людей.

Я почувствовала, как у меня в глазах закипают злые слёзы. Вы все сдохнете, гады…

– Убей… – шуршал глюк. – Кто он тебе, этот рыцарь? Он даже пренебрёг тобой как женщиной – он тебя оскорбил! Зачем он с тобой заигрывал, зачем ответил на твой поцелуй? Играл? Тешил своё самолюбие, а потом наслаждался собственным благородством! Чем Хрум лучше того человека, который семь лет назад…

– Заткнись! – злобно прошипела я, схватила кинжал и пошла к спящему рыцарю.

Он лежал на спине, и свет догоравших углей окрасил багровым цветом его красивое мужественное лицо. Маркиз спал – спал крепко и безмятежно. Может, этот глюк навёл на него какой-то морок, но скорее всего, де Ликатес, даже во сне ощущавший приближение врага, не считал врагом меня, земную девчонку по имени Алина, которую он одновременно принимал за Активию Отданон, дочь славного горского князя Эрма Отданона.

Он был красив, этот боевой маг, – неудивительно, что его любили женщины самых разных миров, – красив и беззащитен, как бывает беззащитен любой спящий человек, не владеющий никакой магией. Шея Хрума была открыта – я видела, как пульсирует на ней тонкая голубая жилка. Я присела на колени и занесла кинжал, целясь остриём в эту жилку.

– Убей… – шелестел голос глюка. – Это же так просто…

Лезвие пошло вниз – медленно, словно нехотя.

– Убей…

И тут перед моими глазами встали картины вчерашнего дня: изрубленные трупы на развалинах постоялого двора, серый гоблин, рассечённый почти надвое, и задёргавшиеся ноги другого гоблина, умиравшего под мечом де Ликатеса. Сейчас я ударю, и этот красивый сильный мужчина – я ещё помню вкус его губ! – превратится в груду гниющего мяса. Но сначала – сначала ноги его дёрнутся точно так же, как у того серого…

Кинжал коснулся кожи рыцари – как раз там, где билась эта проклятая жилка, от которой я не могла отвести глаз. Мне не надо было бить с размаху – достаточно было всем телом навалиться на рукоять. Весу во мне немного, но его хватит, чтобы продавить острый клинок насквозь, шея – она ведь такая мягкая и нежная, что у людей, что у эххов в облике людей. Нет, не могу. Ведь он меня защищал… Не могу! Вот если бы с большого расстояния, из винтовки с оптическим прицелом – щёлк, и всё, как в кино показывают, – а так, ножом, слыша дыхание того, кого ты убиваешь, и ощущая тепло его тела… Нет. Нет. Н-е м-о-г-у.

– Соплячка… – лез в уши мерзкий шёпот. – Какая же ты избранная, если не можешь зарезать одного-единственного спящего мужчину? Неужели Вам-Кир-Дык ошибся в тебе?

– А пошёл ты! – заорала я и кинулась обратно с твёрдым намереньем располосовать эту шипучую плесень на мелкие лоскутки.

И я бы это сделала, клянусь, – тут уж моя рука бы не дрогнула!

Но глюк это понял, и не стал дожидаться, пока я до него доберусь. Чёрная клякса с чмоканьем всосалась в землю – словно слили грязную воду в унитазе, – потом сверкнула неяркая, почти незаметная вспышка, и в чёрное небо ушёл безобидный бледный огонёк.

Кинжал исчез – моя ладонь была пуста.

И бабочка-амулет уснула – я больше не чувствовала трепетания её крылышек.

Я без сил рухнула на своё импровизированное ложе и разрыдалась.