Светорада Золотая - Вилар Симона - Страница 98

Все последние дни в отношениях Стемы и княжны – сопровождал ли Стрелок княжну на прогулки, обучала ли она его варяжской речи или он ее стрелять из лука – чувствовалось что-то особенное, когда и дыхание сбивалось, и сердце начинало вдруг стучать, и мысли путались. Они по-прежнему поддразнивали друг друга, дурачились, обменивались шутками, но теперь каждое сказанное слово приобретало особый смысл, каждое прикосновение волновало, каждая улыбка таила в себе известное только им одним. А то, что на них смотрят… пусть смотрят!

По вечерам Светорада выслушивала упреки Теклы, лукавые намеки Потворы, резкие, сухие замечания матери. Но ей ни до чего не было дела. От Киева опять пришло известие, что угры и русская рать по-прежнему стоят друг против друга, о сече не говорят, а все больше речь идет о договоре, а значит, быть миру, но даже эта приятная весть не затронула княжну. Гордоксева замечала дочери, что и ее жених, возможно, приложил к тому руку, удерживая подход остальных угров, а Светорада только согласно кивала.

По вечерам Светорада часто поднималась к брату. Чуткая по натуре, она уловила, как после отъезда Ольги брат затосковал.

– Ты ведь не ожидал, что эта дева-воин решится поехать с Игорем, оставив Смоленск… и тебя, – сказала как бы между делом княжна, не глядя на погасшее лицо брата и так старательно теребя бахрому на скатерти, словно шелковистость длинных волокон только и волновала ее. Но Асмунд будто и не замечал ее слов. Потом развернул перед сестрой карту, стал водить тонким пальцем, поясняя: вот тут проходит прямой большак в степи, и хотя обычно принято двигаться на север по Днепру, как по самому безопасному и легкому пути, но с тех пор как Олег подчинил радимичей и упрочил свою власть над племенем северян, препятствий на большом пути к степным рубежам, охраняемом к тому же служилыми боярами русского князя, почти не встречается. А поскольку у войска Игоря добрые кони, то они вполне могли уже дойти до караванного пути, пролегающего у истока Донца.[110] И если Игорь с Ольгой сделают все, как задумывалось…

Тут Асмунд умолк. Даже имя Ольги произнес с трудом, словно оно всколыхнуло в его груди глухую тоску. Светорада подошла, ласково обняла брата за плечи.

– Знаешь, о чем я подумала? Вот наши родители жили в совете и любви столько лет. И может, все счастье, отмеренное нашему роду, только им и досталось? А мы с тобой…

– Не говори так, Светорада, – отстранился от нее Асмунд. – И если мне мало на что можно надеяться, то уж тебе… Поверь, Игорь успокоится в походе и прилетит к тебе сизым соколом. Жди.

– Да уж так жду, так жду, – резко взмахнула рукой Светорада, звякнув браслетами. – Все очи проглядела дожидаючись.

Обидно ей стало – даже братец Асмунд ее не понимает. А ей иногда даже недоброе приходит в голову: вот бы какая шальная стрела задела Игоря!

Дни проходили тихие, удушливо жаркие, солнечные. Светорада постоянно искала себе какое-нибудь дело, хлопотала по хозяйству, вызывала подружек-боярышень покачаться в саду на качелях или уходила в сопровождении мамок и нянек купаться на Днепр, однако все ей быстро надоедало. И она вновь и вновь под любым предлогом вызывала к себе Стему.

– Что ты мне прохода не даешь, а, береза ожерелий? – уже на довольно неплохом языке варягов поддразнивал ее Стемид. – Куда я, туда и ты.

– Ага, – улыбалась княжна. – А куда я, туда и ты. Назначили тебя служить при мне, вот и служи! И чтобы как нитка за иголкой, пока не прогоню.

– Ну да, ты прогонишь! – усмехался парень. – Совсем замучила меня.

– Бедняжка. Как погляжу, только желание поучиться чужому языку и манит тебя ко мне. Но, видать, сильно так манит!

Стема поглядывал на нее с хитрым прищуром:

– А ведь я нравлюсь тебе, береза нарядов.

– Ну да, – согласно кивала княжна, так что ее золотые сережки раскачивались, бросая вокруг блестящие блики. – Мне нравишься, остальным тоже. Всем ты пригож, парень. И весел, и умел, и красив. Да только мне ты не пара. А держать тебя рядом для услады… Мне это так же по душе, как и с олененком играть.

– Ну, хоть доверяешь ты мне больше, чем своему мальцу пятнистому, краса моя?

Далось ему это ее доверие! Не могла же она признаться, что с ним хоть в царство злой Морены была бы готова прогуляться? А то, что произошло когда-то между ними… то давнишнее, что надолго лишило Стему возможности бывать в Смоленске… В душе княжны иногда начинала саднить крошечная заноза, но она не привыкла заглядывать в себя так глубоко. К тому же, сколько воды утекло в Днепре, с тех пор как все случилось, быльем поросло. И глядя на такое красивое, выразительное, с привычной хитринкой в синих глазах лицо Стемы, Светорада изо всех сил старалась придать своему ответному взгляду привычную мягкую ершистость: ведь все их полунамеки, шуточные споры и заигрывания не могут быть чем-то серьезным!

А потом наступил тот дивный вечер новолуния, когда княжна со своим охранником стояли на галерейке терема, под висевшими над входом в гридницу огромными лосиными рогами, и со смехом вспоминали, как волокли их в город. В небе плыл тонкий серп молодого месяца, ночь была душной, но воздух не томил, как днем, и стоять рядышком у резных перил было приятно. Они оба замолчали, чувствуя, что не могут разойтись, неотрывно глядя друг на друга в темноте галереи.

И вдруг Стема мягко притянул к себе княжну, и она услышала, как он горячо и нервно вдыхает аромат ее волос у виска, как совсем близко гулко и часто бьется его сердце.

– Светка моя… – прошептал он, и от его сдерживаемого дыхания ее пронзила дрожь.

Понимала, что надо вырваться и бежать, но стояла в кольце его рук как зачарованная.

– Ягодка моя сладкая!.. Так бы и съел тебя всю.

– Смотри косточкой не подавись! – попыталась отшутиться княжна. Знала, что не посмеет он повести себя дурно с княжной. А то, что он делал… Она ощутила, как рука Стемы скользнула по ее боку, как смялась на талии легкая ткань рубашки под его горячей и твердой ладонью, как эта ладонь, поднявшись, накрыла ее грудь, задержалась, чуть сжимая, словно пробуя ее упругость. У Светорады сердце готово было выскользнуть из груди в эту ладонь.