Светорада Золотая - Вилар Симона - Страница 43

Она шагнула к разложенной на столе карте. Раньше эта карта никого не интересовала, Ольга же приметила и застыла, разглядывая. Ну и пусть смотрит, ничего-то она своей девичьей головой не поймет.

А вот и поняла. Оглянулась на Асмунда быстро, вновь склонилась над картой, потом взяла ее в руки, внимательно разглядывая. Стояла, прижавшись бедром в узких штанах к столу («Ноги-то у нее какие ладные и длинные», – отметил Асмунд), не сводя глаз с карты, даже губами зашевелила, словно шептала что-то.

– А ведь ты и вправду не прост, не ошибся Олег, – сказала Ольга, отрываясь от карты и поднимая на него светлые ясные глаза. – То, что тут начертано… Дивно, но и мне нечто подобное в голову приходило. Ведь всем скопом в полюдье ходить, гонять по селищам коней да возы – и долго, и накладно, и утомительно. Плательщики, узнав о приближении князя с дружиной, успевают лучшее припрятать. А вот если обозначить условленные места да погосты, куда должники положенное по уговору свозить станут, – это было бы дело.

Асмунд был потрясен тем, что Ольга быстро поняла его затею и одобряет ее.

– Как сообразила-то?

– Говорю же, сама о подобном думала.

И зачем ей, девке молодой, такими вещами голову себе забивать? Ольга понимала Асмунда с полуслова. И так уж вышло, что проговорили они долго: склонившись над картой, обсуждали, что дань надо установить оговоренную, чтобы люди не страдали от своеволия полюдников и не ожидали со страхом их прибытия, а к погостам нужно проложить хорошие дороги, чтобы погосты стали местом не только передачи дани, но и торговли, где народ будет еще и общаться да сводить нужные знакомства. А заодно было бы неплохо, чтобы тиуны на тех погостах обосновались, смотрели, какой там люд, кто сколько на княжеские дела может выложить.

– Я никогда и не думал, что о таком серьезном деле могу с девкой разговаривать, – удивился Асмунд. Ему было радостно от беседы с этой разумницей и что они разговаривают не как чужие, а как близкие и понимающие друг друга люди. – Вижу теперь, что недаром Олег тебя в названые дочери взял. Вот уж, действительно, старые глаза видят дальше молодых. Такую, как ты, еще поискать надо.

И вдруг подумал: хорошая из нее княгиня вышла бы. Однако и славно, что не вышла. Иначе она была бы нареченной другого. Атак – свободная и красивая девица, всем ему под стать. Чем ему не невеста? Не для того ли Олег Вещий ее к нему послал, чтобы сошлись поближе да глянулись друг дружке?

Однако лицо Ольги сделалось неожиданно замкнутым.

– Поискали уже, для самого князя меня поискали. Да только что с того?

Асмунд молчал долго, потом все же спросил, не глядя на нее:

– Видать, не забыла еще, что в княгини тебя намечали?

– Как такое забудешь? – вздохнула она, и Асмунду было горько от тоски в ее голосе. И еще горше стало, когда разумница Ольга засобиралась: дескать, скоро трапезничать позовут.

И тут что-то с Ольгой приключилось. Качнулась вдруг, побледнела, даже на лавку присела. Задышала тяжело, как будто воздуха ей не хватает. Но, почувствовав на себе пристальный взгляд княжича, постаралась взять себя в руки, заговорила о другом:

– Ты вот спросил, не жалею ли я, что княгиней меня не сделали, но твоя ли это забота? Ведь княгиней Руси станет твоя сестра, Асмунд!

Не договорив, она провела по лицу рукой и зажала рот, словно ей вдруг дурно сделалось. С чего бы это? Однако у Асмунда неожиданно появилось подозрение, и он покраснел от одной мысли об этом. А ведь он слышал, что сегодня в толпе сказывали об Игоре и Ольге…

– Что-то неладное с тобой творится, Ольга. Не беременна ли ты случаем?

Ольга резко выпрямилась, глянула на него гневно. Он ждал, что она ответит. Беременная баба никогда не посмеет солгать, побоится проклятия подателя жизни Рода.

– Не твое дело! – ответила Ольга сердито. Быстро поднялась, шагнула к двери. Уже взялась за дверное кольцо, когда княжич молвил:

– Без дозволения вошла, а уходить без дозволения не моги!

Она стояла, все так же отвернувшись. Потом проговорила тихо:

– Ты все в стороне от людей держишься, княжич, как же догадался, что со мной? Даже рожавшие бабы ничего не заподозрили. А ты…

– Да откуда и мне знать? – развел руками Асмунд. – Ты ведь как сегодня с Бермятой билась! А что показалось мне…

– Не показалось, – горько вздохнула названая дочь Олега. – И вскоре все про то дознаются.

Он понимал, как ей этого не хочется. Сказал:

– Шила в мешке все равно не утаишь. Однако не от меня об этом узнают.

Ольга поглядела на него внимательно. Ресницы у нее были длинные-длинные, губы, как спелый плод, шея сильная и стройная. А кольчуга на еще по-девичьи тонкой талии стянута поясом…

– Асмунд, – попыталась улыбнуться Ольга. – Если ты и впрямь молчать о том, что узнал, станешь, то и я не скажу, что ты на ноги встаешь. Я хороший друг и могу хранить тайну. Ну, а теперь…

Она низко поклонилась, коснувшись рукой пола.

– Позволь идти, княжич.

Асмунд глядел на нее. Ольга беременна от другого, а он возмечтал… Она ясно дала понять, что чувствует к нему: друг – сказала. Асмунд понял, что и этому рад. И еще понял, что не он ей честь оказал, приблизив, а она ему. И впрямь прирожденная княгиня.

– Ольга! – позвал Асмунд, заставив ее обернуться. Он смутился под ее взглядом, стал теребить тонкими пальцами тесьму на рукаве. – Ты это… Приходи, когда пожелаешь. Мне не скучно с тобой. Ты разумница.

Она чуть кивнула и вышла. Княжич еще долго глядел на шляпки латунных гвоздей, которыми была обита дверь в горницу. Сказал негромко:

– Разумница и красавица.

И подумал не о том, что их связали общие тайны, а о том, что вот такую бы княгиню для Руси. Руси бескрайней – от Варяжского моря до полуденных степей. Ольга бы справилась.