Спасение для лжепринцессы (СИ) - Муратова Ульяна - Страница 63

Ладно. Решила сделать вид, что устрашилась, и перевернула кисточку снова. Мягкая вершинка, едва касаясь, прошлась по напряжённому рельефному животу и спустилась ниже. Мейер рвано задышал, когда мех коснулся тонкой кожи самого чувствительного места. Я выводила плавные узоры, следя за реакцией и отражением полоски света в огромных чёрных зрачках. Казалось, я сама чувствую то, что чувствует он.

Медленный танец кисточки продолжался, и я ощущала, как растёт напряжение в Мейере, как каменеют его мышцы, как сильнее впиваются пальцы в подлокотники. Поначалу хотела помучить его так же, как он мучил меня, но теперь не могла остановиться, завороженная его взором, опьянённая своей властью над ним.

Наше дыхание смешалось, вздохи теперь звучали в унисон, я смотрела в невозможные бордовые глаза и не могла оторваться, не могла насытиться удовольствием Мейера. Когда его веки дрогнули и закрылись, из груди вырвался полустон-полухрип, а мышцы синхронно сжались, по моему телу прошлась ответная пряная волна.

Никогда ещё близость с мужчиной не ощущалась так остро и при этом естественно.

Мне дико хотелось продолжить. И запрет, безмолвно стоявший между нами, саднил не только тело, но и душу.

Когда глаза Мейера распахнулись и снова встретились с моими, я забыла, как дышать. Понимала, что нужно его отпустить, но не понимала, как это сделать. Не знаю, сколько мы смотрели друг на друга. Время утратило значение. Весь остальной мир потерял смысл.

Мейер наклонился к моему лицу и надолго замер в каких-то миллиметрах от него. Его кожа источала тепло, в котором хотелось утонуть. Спустя целую вечность он плавно отпрянул и посмотрел на окно. Когда он перевёл взгляд обратно на меня, кивнула.

Теперь меня переполняла щемящая нежность. Мейер рассеянно поднялся, подхватил свои вещи, ненадолго исчез в ванной и вернулся уже одетым. Сел на пол у моих ног и склонил голову, едва не касаясь кожи лицом и согревая её дыханием. Руки горели от желания прикоснуться, но я понимала, что этим лишь наврежу нам. Но как же тяжело было сдерживаться! Куда тяжелее, чем когда в моих руках лежали батончики с льифом.

Мейеру тоже было непросто. Он источал жар, а обычно медленно бьющееся сердце сейчас заходилось в бешеном ритме. Слова жгли губы, хотелось поделиться тем, что произошло во мне за последние дни, но запрет есть запрет.

Наконец я не выдержала и щёлкнула пальцами, привлекая внимание своего вилерианца, мягко улыбнулась и указала на окно. А когда он неохотно поднялся, послала ему воздушный поцелуй. В ответ Мейер посмотрел на меня таким взглядом, что в душе началась личная весна. Всё внутри словно расцвело и заблагоухало. Наблюдая, как возлюбленный осторожно вплетает свою магию в силовые линии окна, я счастливо улыбалась.

Когда он скрылся в пелене ночи, оказалось, что кисточка так и осталась зажатой в моей руке. Я бережно уложила её в сумку с вещами, чтобы не потерять. Теперь это самая ценная кисточка на свете.

Завернувшись в одеяло, выглянула в окно, но знакомого силуэта на улице не обнаружила. И как он смог незаметно забраться на третий этаж и справиться с защитой? Ночной город ничего не ответил на мой безмолвный вопрос.

Жаль, не получилось расспросить Мейера о том, что нас ждёт утром. Ладно, ничего страшного. Осталось ждать всего несколько часов. Завтра этот дурацкий запрет уже снимут, и никто не сможет помешать нам с Мейером быть вместе.

Ведь так?

Глава 27. Снова суд

Ранним утром в дверь постучал сопровождающий, к тому моменту я уже собралась и подготовилась. На улице было ещё темно. Дорога до суда заняла всего каких-то пятнадцать минут, но время сегодня словно решило взбрыкнуть и бежать в обратную сторону. Пятнадцать минут растянулись в пятнадцать вечностей.

Безумно хотелось увидеть Мейера, но его в зале не оказалось, присутствовали только судьи. Все уже знакомые, но от того не ставшие приятными. Особенно выделялся салатовый. Подстриженные бордовые усы-гусеницы топорщились и словно собирались сползти с его лица и забраться мне за воротник. Меня аж передёрнуло от такой перспективы.

— Чудесного дня, кона Елизавета Лалисса Вторая Гленнвайсская, — чопорно поздоровался болотник из клана Мирин.

А ведь есть один очень весомый повод выйти за Мейера замуж — никогда больше не слышать про Лалиссу.

— Благодарю за пожелание и приветствую собравшихся, — учтиво поздоровалась я.

Нет смысла затевать перепалку на ровном месте, а то придётся ещё десять дней куковать в клинике. Там, конечно, книжка осталась недочитанная, да и кисточка теперь есть, а Мейер продемонстрировал умение залезать в окна, но хотелось бы и по старинке, через дверь и в жаркие объятия.

— Кона Елизавета, сегодня у нас состоится слушание на тему принятия вас в клан Дарлегур, — торжественно объявил алый судья, его брыли воодушевлённо задрожали. — Но прежде чем вы сообщите своё решение, мы бы хотели подчеркнуть преимущества турнира. Видите ли, турниры — это дань нашим традициям. Несколько сотен лет назад турнир был одним из основных способов заключения брачного союза с вилерианкой. Возможно, вы считаете, что мужчины будут драться или убивать друг друга за право стать вашим супругом, но это не обязательно. Состязания вы можете придумывать сами. Хотите — можете устроить кулинарный поединок или конкурс на лучший массаж ног. Кандидатов можете отбирать хоть по росту, хоть по размеру носа. Вы будете вольны спланировать турнир целиком по своему усмотрению, а каждый клан предложит своих лучших кандидатов. Лучших. Финансово обеспеченных, красивых, молодых, образованных. Сильнейших воинов, выдающихся учёных, ярчайших представителей поколения. «Багровый цветок заката» появляется на Вилерии один раз в сотню или даже две сотни лет. Это знаковое событие и очень интересное. Поверьте, за время турнира вы сможете не только познакомиться с разными людьми, но и с древнейшими и красивейшими обычаями нашего мира. Турнир — это не только брачное, но и культурное мероприятие в первую очередь, — горячо заверил алый.

Звучало, безусловно, соблазнительно. Опять же, всегда можно устроить в конце конкурс на лучший портрет, бессовестно объявить Мейера победителем по субъективному критерию и радоваться жизни. Проблема состояла только в том, что ни турнира, ни замужества, ни культурных мероприятий я не хотела. Хотела тишины и спокойствия в компании своего родного и любимого вилерианца, может, не самого сильнейшего воина и уж точно не выдающегося учёного, но зато человека, умеющего держать кисточку в руках.

Опять же, нужно опираться на мудрость предков. Как там говорится? За одного битого двух небитых дают? Мейер был уже не просто битый, а сбитый с орбиты, за такого должны давать сразу десяток.

— Спасибо за предоставленную возможность, но вынуждена отказаться. Я хочу принять подданство клана Дарлегур, — решительно ответила я.

— Кона Елизавета, — елейным голосом начал салатовый. Вот это он переобулся! Десять дней назад сочился ядом, а теперь — мёдом. — Вы не очень хорошо понимаете, от чего отказываетесь.

— Я прекрасно понимаю, от чего отказываюсь, — уверенно заявила я, хотя салатовый жучила и был прав.

Но лавры Фифли меня не прельщали. Трепетать грудью в конце каждого состязания может любая дурочка, а мне ещё занавески в построенный Мейером дом выбирать. И будем откровенны, без моего надзора он там, небось, понастроил не пойми что. Придётся переделывать. И какой тогда турнир? Разве что битву среди штукатуров устроить. Нет, я девушка занятая, с планом мероприятий на ближайший год. Опять же, Мейер грозился водопады, озёра, безешные города и местную бордовую Венецию показать. И придётся ему слово держать, потому что пока все обещания не выполнит, замуж за него точно не пойду.