Спасение для лжепринцессы (СИ) - Муратова Ульяна - Страница 40

— Нет. Но вы можете присылать почту в отель, где я сейчас проживаю. Скажите, а что насчёт судебных издержек?

— Их оплачивает проигравшая сторона, так что вам пока не о чем беспокоиться. В случае если вы не сможете их оплатить, расходы на себя возьмёт ваш клан. Или будущий муж.

— Но что если я выйду замуж нескоро? Или не выйду вовсе?

— Ну… всякое, конечно, бывает… — засомневался служащий, нахмурив тяжёлые густые брови. — Тем более что ваш случай совершенно уникален. Думаю, магистрат не обеднеет, если недополучит одну пошлину. А вы рано или поздно всё равно примкнёте к одному из кланов.

— А что делать, если я не хочу никакого турнира?

— Признать себя частью клана.

— А если я не хочу становиться частью клана? — с надеждой спросила я.

— Устроить турнир и выйти замуж. И таким образом стать частью клана мужа, — любезно ответил клерк и снова продемонстрировал устрашающую улыбку: — Но вы насчёт турнира всё-таки подумайте! Говорят, на прошлом до финала дошла лишь треть участников, а у одного голова взорвалась прямо на арене. Никто до сих пор не знает, кто и как именно это устроил!

Я ужаснулась и вскочила на ноги, тут же вспомнив, что у меня полно дел. Перемерить платья, принять ва-а-анну, выпить чашечку ко-о-офэ… Короче, все срочные.

— Благодарю! Очень признательна за помощь, но мне пора. До встречи!

— До встречи. Вы только послезавтра приходите не сюда, а от входа направо в дверь с табличкой «Заседания».

— Обязательно! Всенепременно! Хорошего дня! — попятилась я.

Теперь понятно, почему ему отзывы хорошие оставляют. Тоже хотелось что-нибудь оставить, лишь бы он больше не улыбался… желательно никогда.

Всю дорогу до отеля я дрожала от озноба, коря себя за наплевательское отношение к здоровью. Ведь предупреждали же, что период сейчас сложный и необходимо о себе заботиться. А я мотаюсь по всяким злачным мероприятиям, ем одни конфеты и не сплю ночами. Вот и привет.

Повезло, что вернулась в отель я как раз к обеду, поэтому навернула горячего супчика, закинулась в комнате таблеточкой снотворного и рухнула в постель. Вот только таблеточка на этот раз не сработала. Спать хотелось до одури, но уснуть не получалось. Почему? Кто ж его знает?

Чувствовала себя как-то совсем уж неважно, поэтому на следующий день решила отоспаться. Вот только нормальный сон всё не шёл и не шёл, снотворное лишь добавило сонливости, и я уже было отчаялась, но потом заказала горячего чая, съела целых два конфетных батончика и счастливо уснула на сутки с лишним.

Утром четвёртого дня талого месяца я стояла у входа в магистрат, борясь с подступающей головной болью. Решительно не понимала, что со мной происходит, но чувствовала неладное. Надо было перед выходом съесть пару конфет, они вселяли в меня оптимизм, но я поторопилась выйти пораньше и забыла. И теперь мучилась от навязчивой, тоскливой неправильности и неустроенности.

Согласно вывешенному на стене расписанию, заседание по моему вопросу должно состояться в пятом зале. Побродив по коридорам, нашла нужную дверь и прислушалась. Постучала. В ответ — тишина. Приоткрыла дверь — а там только склонившийся над бумагами седовласый старец в тиаре. В самой настоящей, украшенной драгоценными камнями. Ещё и одежды на нём такие белоснежные и благообразные, будто я не в магистрат пришла, а как минимум на Судный день.

Подняв на меня сонный взгляд, он проскрипел:

— Кона Елизавета Лалисса Гленнвайсская?

— Да. Но предпочитаю называться Лизой.

— Что ж, проходите, кона Лиза. Ожидайте, — повелительным жестом медленно указал старый судья.

Его надтреснутый голос эхом отразился от стен помещения, и показалось, что по углам зашевелились и зашебуршали тени павших мышиных королей. В остальном в прохладном зале стояла тишина, лишь размеренно скрипела по бумаге ручка. Я огляделась. В одной части комнаты — что-то наподобие деревянной кафедры. Напротив — два длинных стола через проход друг от друга. Позади них — зрительские места, но совсем немного, хорошо если дюжины две.

Когда распахнулась дверь, в помещение вошли ещё двое судей. Один белый, другой серый, два весёлых судя. Шучу, конечно. Один в жёлтом, второй в алом, оба в тиарах. Если не изменяет память, то это кланы Гулур и Раутур соответственно. Они важно расселись по местам и с интересом уставились на меня.

— Слушание номер семь тысяч восемьсот один, — скучным голосом прокряхтел тот, что в белом. — У нас тут заявка от клана Дарлегур, от Мейера Феймина Листаматура Дарлегура о признании вас иждивенкой семьи Феймин Листаматур Дарлегур, единовременной выплате вам пятнадцати тысяч пенингов и определении ежемесячного содержания в размере пяти тысяч пенингов, — последние слова прозвучали совсем тихо.

Что? Феймины решили меня купить? Поняли, что на работу так просто мне не устроиться, и пытаются заманить деньгами?

— А что-то касательно места жительства в иске есть?

— Что вы имеете право проживать в доме семьи… — пробормотал старый судья, выглядя так, будто сейчас либо уснёт, либо отправится к праотцам прямо с моим делом в обнимку.

— Имею право или обязана? А замуж они меня могут выдать насильно?

Белый аж взбодрился, разлепил набрякшие морщинистые веки и тоже уставился на меня.

— Никто вас не может выдать замуж насильно, — проскрипел он.

Так, в деле явно был подвох, но я пока не могла понять, где именно. Какой смысл Мейеру на меня тратиться, если он сам со мной порвал? Что за выверт сознания?

— А можно мне как-то с делом ознакомиться? — спросила я.

— А кто вам мешал сделать это раньше? Все материалы вам выслали! — недовольно пробормотал белый.

— Извините, но я получила только приглашение на слушание в магистрат.

Белый ворчун пошамкал губами, покряхтел, а потом повернулся к коллегам:

— Основание для переноса заседания.

— Согласен, — ответил полный мужчина в алом. — Сколько вам требуется времени на ознакомление с делом?

— Две недели, — на всякий случай попросила я.

Мало ли, неплохо же сначала досконально изучить вопрос. Вдруг содержание действительно положено по закону? Должны же вилерианцы нести ответственность за переселенку, выдернутую из своей жизни?

— Принято! Заседание переносится на девятнадцатый день талого месяца 1523-го года. Все свободны.

После последней фразы судья затих и, возможно, уснул.

— Копию дела можете получить в секретариате, — подсказал облачённый в жёлтое судья.

— Но вы уж подумайте хорошенько, прежде чем принимать подданство Дарлегуров, — заговорил вдруг полнотелый Раутур. — Лучше уж устроить турнир, и пусть достойнейшие борются за вашу руку. По закону вы уже «Багровый цветок заката», осталось только уладить несколько формальностей. Ваше имя на весь континент прогремит, кланы выставят лучших бойцов, все новости будут о вас.

Чем больше он говорил, тем сомнительнее казалась подобная перспектива. Надо, что ли, прочитать про эту традицию…

— Спасибо! — пискнула я и двинулась на выход.

Дверь с табличкой «Секретариат» уже видела, когда искала назначенный зал заседаний, вернулась туда, забрала копию своего дела и направилась в отель. Влажный весенний воздух забрался под капюшон и сорвал его с головы. Волосы тут же осыпало мелким весенним дождём. Погодка шикарная — под такую только грипп нагуливать. На улицах стало совсем мокро — лужи стояли и на тротуарах, и на проезжей части, поэтому приходилось скорее прыгать, чем идти шагом.

Добравшись до комнаты, я первым делом открыла коробку с конфетами и съела две штуки. Оставалось ещё две. Хорошо бы узнать у Ваендис, где их продают, но встречаться с ней не очень-то хочется. Может, просто по кондитерским побродить?

Повертев коробку в руках, никакой информации о производителе не обнаружила. Ладно, спрошу у портье. Настроение взметнулось на недосягаемую высоту. Всё-таки я молодец. Смогла грамотно составить заявления, может, ещё и компенсацию какую-нибудь выбью из «Воздушного пути».

Пообедав, я нашла в отельной библиотеке книжку о «Багровом цветке», правда, художественную. Ну и ладно, всё равно интересно.