Спасение для лжепринцессы (СИ) - Муратова Ульяна - Страница 38

Доверия к местным не осталось ни капельки, так что никакие помощники не нужны. С них станется нарочно мой процесс проиграть, чтобы потом брату/свату/кандидату в руки передать. Лучше самой ошибиться, чем смотреть, как тебя в очередной раз используют.

Ночь прошла крайне продуктивно. Спать совершенно не хотелось, напротив — злой азарт толкал на подвиги. И удача не осталась равнодушна к бессонному бдению над книгами — улыбнулась. Описание сразу двух случаев заражения нашлось в одном из сборников мифов и ошибочных предположений, связанные с вилерадой. Так вот, на семьдесят четыре истории, в которых авторы убедительно показывали, как заблуждение или злой умысел со временем раскрывались и обнаруживался истинный источник заражения, в книге имелись две истории, добросовестно изложенные, но не опровергнутые. Под каждой стояла пометка «в ожидании новых подробностей».

Итак, первая произошла всего каких-то триста лет назад. Вскоре после выхода из межмирового портала, отряд Витуров был атакован Бларами под Витургаттом. Белые пытались скрыться с приведёнными на Вилерию переселенками, но голубые превосходили их числом настолько, что добычу отняли, усадили на свой корабль и увезли в Бларберг. Некоторые из девушек оказались ранены, одной стрела пришлась в плечо, буквально прошив насквозь вместе со всадником, что её вёз. Сопротивлению воина посвящено несколько абзацев, но в итоге его убили, соединившую их стрелу сломали, а девушку забрали. Как назло, корабль попал в сильный шторм, так что бравым бларским воинам оказалось слегка не до романтики. К вечеру второго дня после ранения у вышеозначенной девушки начались симптомы заражения, а характерные пятна проступили на груди и спине. Никто из присутствующих не признал себя виновным в связи, хотя капитан принёс клятву не преследовать нарушителя, лишь бы спасти заразившуюся. Но никто не признался, целитель не помог, и пленница погибла. Авторы книги выдвинули несколько предположений, начиная с того, что заразивший девушку погиб/исчез без вести во время шторма, хотя записей об этом не осталось (наверняка капитан не забыл бы упомянуть столь важную деталь), и заканчивая тем, что девушка умерла не от вилерады, а от сепсиса, ведь пятна проступили как раз вокруг раны.

А вторая история оказалась ещё интереснее. Девушку-невольницу вилерианец выкупил из жестокого плена, хотя это и помешало его миссии. Не смог пройти мимо, выторговал истерзанную рабыню на чёрном рынке одной из планет, куда его направили на разведку. Спустя некоторое время они попали под обстрел местной полиции, которой очень не понравился рыскающий на их территории вилерианец (интересно почему?). Раненый, агент вынес невольницу, тоже раненую, из-под огня. Два дня спустя она переболела вилерадой. Впоследствии он настаивал, что интимной связи между ними не было. Да и потом, в мире, который не тянет из неё силы, новоиспечённая вилерианка просто сгорит, а этого агент точно не захотел бы. Он же наверняка влюбился и спасал рабыню явно не с целью прикончить её затем самостоятельно. Следовательно, намеренно девушку агент заразить не мог, ведь это было бы чистой воды убийством и самоубийством одновременно, вилерианцы же дают определённые клятвы, не позволяющие им заражать кого попало, особенно за пределами Вилерии.

Описанный случай произошёл всего сто семьдесят лет назад и стал резонансным. Девушка выжила, стала женой спасшего её агента, и впоследствии они оба подтвердили свои показания клятвами. А общественность в итоге сошлась на том, что какое-то количество его семени попало в её раны случайно, и дело отнесли к категории «немытых рук», хотя сами фигуранты яростно с этим спорили.

Видимо, за сто семьдесят лет страсти поутихли, и никто не помнил уже о случившемся, что и неудивительно.

Можно ли осуждать вилерианцев за то, что они отчаянно противятся новой информации, способной перевернуть их мир с ног на голову? Разве в наших обществах фундаментальные изменения не встречают неистовое сопротивление со стороны консерваторов? Да что уж говорить, если Ватикан признал Землю круглой только в 1992 году? И ничего, что орбитальная станция «Мир» летала над планетой с 1986 года. Абсурднейший пример из человеческой истории, когда церковь отрицала очевидное, несмотря ни на что.

Разве это не ярчайшая иллюстрация того, что инертное общество не готово к новым знаниям? Что должна накопиться некая критическая масса доказательств, и только после этого оно (возможно, но не факт) признает очевидное…

В общем, к утру я была во всеоружии, готова к бюрократической войне с магистратом и даже немного предвкушала её.

Когда я вышла из библиотеки, над городом занимался рассвет.

Глава 17. Магистрат

Здание магистрата встретило горящими окнами, суетой и броуновским движением служащих и посетителей. Все куда-то спешили, несли бумаги, огрызались друг на друга или горячо спорили. Стало даже неловко отвлекать серьёзных работающих людей от дел своими глупостями и исками в картинках.

Замерев у входа, долго наблюдала за занятыми делом мужчинами, чтобы вычислить, к кому подойти со своей проблемой. И вычислила, что сам магистрат начинается не в вестибюле, а в приёмной, а тут собрались одни лишь стряпчие и клиенты, зря я их за служащих приняла.

На меня, конечно, обращали внимание, но не так, как обычно.

В приёмной к пяти кабинетикам образовалась гидра-очередь с пятью головами и одним хвостом, в который я скромно встала, рассматривая строго одетых мужчин. У стоящего рядом суровое выражение лица и тяжёлая упрямая нижняя челюсть контрастировали с канареечным цветом военного мундира, и этот контраст выглядел настолько комично, что я старалась на этого вилерианца не смотреть, чтобы не огласить помещение истерическим смехом.

Спустя несколько часов очередь на приём дошла и до меня. Сев за стол, отделённый от любопытствующей толпы перегородкой, я улыбнулась служащему, больше всего напоминающему пирата в отставке. Загорелое, обветренное лицо с секвином и множеством мелких и крупных шрамов. Длинные волосы, почти скрывающие начавшую образовываться проплешину, собраны в дерзкий хвост. Ширина плеч словно бы стремится вырваться из плена подобия многоцветного сюртука и облачиться в драный хитон или рубаху, а крупные, мясистые пальцы, покрытые густой бордовой шерстью, явно созданы не для того, чтобы справки с места на место перекладывать, и больше подходят, чтобы душить людей. Но самое специфичное — глаза. Почти чёрные, внимательные, цепкие. Мужчина выглядел так, будто уже спланировал семь способов моего убийства, и раздумывал, какой из них кровавее. А потом он улыбнулся, и я вздрогнула всем телом, выронив из рук блокнот и подготовленные листы с исками.

— Чудесного утра. Вы только не убегайте, — густым, словно битум, голосом заговорил служащий.

Поданная им идея была чудо как хороша, и тело отреагировало само — я вскочила и попятилась.

— Я не убегаю, — отчаянно пискнула я, уперевшись задом в перегородку и пытаясь нашарить ручку двери.

Сущая правда, просто дверь никак не открывалась. Замуровали, демоны? Возникло непреодолимое желание швырнуть в магистратского работника стул в качестве отвлекающего манёвра и с криком проломиться сквозь перегородку.

— Кона, прошу вас, только в обморок не падайте, — с тоской посмотрел служащий, а организм ухватился за новую шикарную идею.

— А что, были прецеденты? — голос дал не просто петуха, а курицу, что бы это ни значило.

— Да, — грустно ответил он. — Я уже столько раз просил перевести меня в другой отдел, но руководство никак не соглашается, показатели работы у меня очень хорошие, а посетители постоянно ещё и благодарности оставляют. Так что вот, сижу…

Да уж… Ему бы надсмотрщиком в тюрьму, а не вот это всё. И ведь женат, что самое удивительное!

— У меня вызов и три иска, — чуть менее испуганно пропищала я.