Спасение для лжепринцессы (СИ) - Муратова Ульяна - Страница 33

Ваендис».

Предложение, разумеется, было невероятно соблазнительным. И сегодняшняя неудача поумерила книжный пыл. С другой стороны, часто появляясь в компании дам полусвета, которые тут наверняка наперечёт, не создам ли я себе нежелательную репутацию? И те ли это подруги, которых стоит заводить в новом мире? Хотя… есть ли мне дело, кто и что обо мне думает? Для чего нужна эта самая репутация зайки-послушайки? Что она мне даст?

«Ваен, а во сколько начнутся скачки? И долго ли продлятся?»

Я передала портье записку и улыбнулась. Ответ пришёл почти сразу: «С утра и до вечера. Одеваться нужно нарядно».

«Хорошо. Я с удовольствием приму приглашение», — написала я.

В конце концов, один день ничего не изменит. Доказать Мейеру, что он заблуждался, я могу и послезавтра. И послепослезавтра. И даже через две недели.

Приняв не самое однозначное решение, я отправилась к себе, искупалась, выпила таблетку снотворного и провалилась в потрясающе красочный сон.

В нём я была цветком лилии, огромным и насыщенно-алым. Вокруг меня летали птицы и насекомые, и со всеми я щедро делилась своим нектаром. Чем больше вокруг оказывалось птиц, тем слаще становился мой нектар. В какой-то момент птицы обрели мужские лица, а их руки потянулись ко мне. Гладили, шептали слова нежности, черпали из меня соки.

Я проснулась с быстро колотящимся сердцем и странным томлением внизу живота.

Нет, из-за столь длительного воздержания здоровье точно начинает подводить, как минимум, психическое. Неужели правда пора завести богатого любовника? Можно же и красивого выбрать… С кубиками во всех нужных местах. Вилерианцы в этом плане видная и статная раса. На кого ни посмотришь — высокий, широкоплечий красавчик. Или это обусловлено естественным отбором? Совсем уж страшные мужики просто не имеют шансов оставить след в местном генофонде?

Размышляя, я принялась перебирать подаренные платья. Все чересчур откровенные и вызывающие, но ведь под плащом никто и не разглядит. Одевшись, я засунула в рот батончик и подумала, что не завтракала уже три дня подряд. До чего потрясающие конфеты — и сытные, и вкусные, и сил придают. Надо спросить, где такие продаются.

Одевшись и уложив волосы в высокую причёску, я накинула на обнажённые плечи палантин, прихватила плащ и вышла в вестибюль, чтобы взять ещё какую-нибудь книжку для чтения и тем скрасить время ожидания. Под руку попался свод местных законов, и я с любопытством его открыла.

С интересом просматривала различные положения и правила, а затем по оглавлению нашла вилераду. Выяснила много всего нового. Например, что любой переносящей острую стадию трансформации переселенке должна быть оказана вся посильная помощь, а заразивший её обязан находиться рядом и делиться силой. Обязан. По закону. Также ей необходимо обеспечить целителя, обильное питьё, отсутствие нервных потрясений и полностью запретить применять магию в ближайший месяц, считающийся вторым этапом трансформации.

Наказание за нарушение закона — от одного года домашнего ареста для женщин и — барабанная дробь — как минимум, потеря текущей позиции в списке на право ухаживания за переселенкой для мужчин.

Я закусила губу.

Засадить несостоявшуюся свекровь под замок на год? Сдвинуть Мейера обратно на брачное дно? Моя мстительность встрепенулась и принялась на все голоса уговаривать что-то с этой информацией сделать. Наказать, покарать, проучить.

Не для того ли я ищу информацию, чтобы её использовать? И потом, мысль о том, что Мейер вот так возьмёт и получит другую переселенку, вызывала мощнейшее неприятие сразу по нескольким причинам. Во-первых, тогда он может и не осознать всю глубину своей неправоты по отношению ко мне. Во-вторых, никакой другой женщины видеть рядом с ним я не желала, и точка. Из ревности и той же мстительности, будем честны. Если не я, то никто. А сама я тысячу раз подумаю, прежде чем его прощать.

Вот только почему-то в этом всём ощущалась какая-то непорядочность с моей стороны. Отсутствие великодушия и всепрощения. Даже Ваена настаивала на том, что нужно зачеркнуть прошлое, отпустить и забыть о нём. А если проститутка оказывается высокоморальнее вас, то либо вы заблудились в своих жизненных решениях, либо вы Раскольников. А я-то Романова.

Но как быть, если я не могла вот так взять и забыть Мейера? Если где-то в глубине всё равно надеялась на… что-то? Вот только разве правильно с моей стороны не оставлять ему выбора? Хотя он мне выбора не оставил. Сам виноват. Захотел принцессу — получи последствия, распишись там, где стоит галочка.

Никакого решения я в итоге так и не приняла, потому что вскоре в вестибюль вплыла кона Ваендис и одарила меня лукавой улыбкой:

— Чудесного дня, Лиза. Я рада, что ты готова. Ну что ж, отправляемся!

Погода сегодня опять переменилась: весна перешла в наступление, получив законные календарные основания. Месяц не зря прозвали талым, всё вокруг стремилось соответствовать. Вчерашний липкий снег растаял, и вдоль тротуаров бежали ручейки, мелодично журча. В кабину местного авто вела нелепая узкая лесенка, что крутизной могла сравниться разве что с третьеклашками, впервые по-взрослому покурившими за гаражами. Мы загрузились в мини-фургончик с выпуклыми стёклами, и я с любопытством уставилась на файмаргских куртизанок.

Скорее раздетые, чем одетые девушки источали чистое дистиллированное счастье. Они словно сошли с подиума или рекламы модного магазина. Ухоженные, аристократично бледнокожие, с волосами всех оттенков алого от красной смородины до спелой черешни, они щебетали и улыбались друг другу. Атмосфера меня настолько поразила, что я невольно заулыбалась с ними за компанию.

— Это Лиза, про которую я вам рассказывала, — с кокетливой гордостью представила меня Ваена.

— Лиза! — радостно взвизгнула одна из самых младших, пухленькая девушка с шальными винного цвета глазами. — С нами едет Лиза!

Это неимоверно обрадовало окружающих, они загомонили и принялись едва ли не поздравлять друг друга с этим эпохальным событием. В общем, если вы хотите обрадовать толпу ночных бабочек, то попробуйте съездить с ними на скачки на эльгах. Не могу утверждать, что рецепт гарантированный, но однозначно проверенный.

Не знаю, можно ли называть ипподромом место, куда не ступала нога ни одной лошади, но будем считать, что да. До него мы доехали через полчаса, причём управляла автомобилем сама Ваена с помощью четырёх рычагов. Правой рукой — рычаги газа или тормоза, а левой — направление. Ещё один рычаг она ни разу не тронула за время пути, зато вытянула на себя до отказа, когда мы припарковались. Ясно, это стояночный тормоз.

Высыпав из мини-фургончика, девушки принялись наперебой показывать друг другу свои наряды. Не хватало только ковровой дорожки, фотографов и вспышек. Вокруг мгновенно частоколом выросли вилерианцы, с жадными улыбками оглаживая взглядами кто выставленную в разрез ножку, кто — обнажённое плечико, а кто — высокую грудь в низком вырезе. В общем, все были при деле.

Собрав свиту из поклонников, наша маленькая процессия двинулась в сторону трибун. Оказалось, что скачки уже начались, но приехали мы не на них смотреть, а себя показывать. Сложилось стойкое ощущение, что кона Ваендис не развлекаться собиралась, а демонстрировать товар лицом, и я в этой промо-акции по глупости стала центральной фигурой. Меня усадили за столик и вручили бокал вина.

Окружающие вилерианцы облизывали меня взглядами, и делали это гораздо настойчивее и беззастенчивее, чем по вечерам в отеле. На трибуне стояли обогреватели, и было тепло, но я не рисковала скинуть плащ с плеч, слишком неловко чувствовала себя в открытом платье, а полупрозрачный палантин не особо защищал от раздевающих взоров, гораздо более откровенных, чем те, к которым я успела привыкнуть. Но при этом присутствующие словно одновременно и упивались ситуацией, и стыдились её. Улыбки казались нарочито широкими, комплименты чересчур откровенными, а бесшабашная храбрость, с которой их делали — натужной.