Самый лучший коммунист. Том 2 - Смолин Павел - Страница 2

…Дорога пролетела незаметно. Никиты Антоновича на рабочем месте не оказалось, но это нормально – до начала рабочего дня еще десять минут.

– Заблокируйте снаружи, – попросил я «пятого», указав на дверь.

Тот выглянул в коридор и передал приказ, сам оставшись внутри. Не человек, блин, а персонифицированная служебная инструкция! Так, где тут у нас документация…

За восемь минут я успел полазить в столе и шкафах, не забывая раскладывать все так, как было. Так-то ничего: я в полном служебном праве (и даже обязан!) ковыряться в служебных бумагах – это же не личные вещи Никиты Антоновича.

Экспресс-обыск того стоил: секретарь от меня «утаивает» только то, что положено по регламенту – не стоящую внимания мелочевку и рутинный документооборот. 90 % такого на имя Никиты Антоновича и пишут. Всё адресованное мне честно мне и пересылает. Это что, легендарный честный и профессиональный секретарь? А такие бывают? Поразительно!

К моменту, когда секретарь прибыл на рабочее место – выспавшийся, бодрый и улыбающийся – в приемной об обыске уже ничего не напоминало, а я сидел в кабинете, радуясь посвежевшей голове – таблетка помогла молодому, здоровому организму выдавить остатки похмелья.

– Доброе утро, – не забыв постучать, заглянул Никита Антонович ко мне.

– Доброе утро! – отозвался я.

– Извините, опоздал, – потупился он.

Я демонстративно посмотрел на часы:

– Но вы же не опоздали.

Посмотрев на часы свои, секретарь исправился:

– Тогда забираю извинения назад.

– Будем надеяться, что навсегда, – улыбнулся я ему.

Хохотнув, тот свалил в приемную. Так-то чего я профессионализму удивляюсь? Кретина мне бы и не выдали. Через пару минут ничегонеделания в дверь приемной постучали, и я услышал знакомый мужской голос:

– Сергей Владимирович у себя? Нужно обсудить с ним рабочий вопрос.

Прелюбодей Лазарев пришел доказывать свою пользу или стартовать интригу. Полагаю, первое – нос не дорос против царева внука интриговать.

Ожил селектор:

– Сергей Владимирович, к вам Константин Евгеньевич по рабочему вопросу.

Вдавив кнопку, я ответил:

– Обсудить рабочие вопросы я всегда рад.

Лазарев зашел в кабинет, держа папочку под мышкой. Вот он хуже, чем вчера выглядит – явно всю ночь ворочался, думал о будущем и сочинял для меня отчет по «внутренней кухне». Поздоровались, я пригласил его присесть, и товарищ Лазарев начал издалека:

– Я много думал о выдвинутой вами инициативе по организации полярной экспедиции. Мой давний товарищ работает учителем географии – я позвонил ему, и он объяснил, что март вами был выбран не случайно.

– Конечно не случайно, я же не буду наших сограждан в непригодные метеорологические условия отправлять, – пожал я плечами.

– До марта ждать долго, поэтому я предлагаю отправить экспедицию на Южный полюс – это можно сделать уже в ноябре.

– В Антарктиде будет лето, а возможность использовать для логистики остров Пасхи облегчит дело, – кивнул я. – Хорошая инициатива, товарищ Лазарев, если выдвинете ее на сегодняшнем совещании, я с радостью ее поддержу.

– Может лучше вы? – предложил он.

Эрзац-взятка и прогиб.

– Нет, Константин Евгеньевич, – покачал я головой. – Ваша идея, вам за нее поощрения и огребать. Это все?

– Не все, – признался мужик, развязал папочку под пристальным взглядом КГБшника – мало ли чего? – и выдал мне пару заполненных машинописью листочков. – Вот, изложил в письменном виде.

– Спасибо, изучу, – поблагодарил я. – Увидимся на совещании.

– До свидания, – попрощался довольный моей реакцией товарищ Лазарев и свалил.

Так, что тут у нас… Первое – список прегрешений товарища Гайкова. Штатный подхалим товарища Тяжельникова не идиот, и откровенных махинаций и взяточничества не допускал, проходя по грани законности. Вот тут у него родственник на хлебную должность сел, вон там – легкий перерасход средств. В целом на любого высокоуровневого Советского чиновника такого накопать можно, так что немедленному увольнению не подлежит, зато подлежит перетягиванию на свою сторону – опирается Гайков на пятую часть ЦК, и эти голоса мне понадобятся, когда придется снимать Тяжельникова. Что ж, подумаем.

Вторая бумажка вызвала энтузиазм, и, вынув из ящика стола любимую колоду со Сталиным на рубашке – один из первых моих «трофеев», с подпольной полиграфии Одесской – я сунул ее в карман, не забыл сжечь принесенные Лазаревым листочки в пепельнице: открытое окно быстро разберется с вонью – и вышел в приемную:

– Никита Антонович, я до товарища Васильева схожу, рабочий вопрос обсудить.

– Нужна моя помощь? – спросил секретарь.

– Не-а, – честно ответил я и вышел в коридор.

Кабинет Васильева расположен прямо рядом с моим, через коридор и пару дверей. В приемной обнаружился отошедший от последствий теракта секретарь.

– Здравствуйте, Максим Анатольевич. Григорий Валерьевич у себя? По рабочему вопросу.

Секретарь поздоровался в ответ, спросил начальника через селектор и проводил меня до двери в кабинет. Блин, КГБшник может помешать, но, с другой стороны, я же царёв внук, кто посмеет перечить?

Сорокасемилетний, скрывший седые волосы под краской – вон корни торчат, давно не красился – очкастый, толстый мужик с красным от повышенного давления носом встретил меня со всем почетом – у двери, рукопожатием и заверениями в том, что он мне всегда рад. Даже вот не сомневался! Теперь нужно усыпить бдительность формальным предлогом:

– Мы с товарищем Гришиным, Виктором Васильевичем, в некотором роде соседи, – поведал я. – И он мне шепнул, что Москву в скором времени ждут перемены: столица остро нуждается в расширении и решении связанной с курсом на массовую автомобилизацию проблемы. Вы ее замечали, Григорий Валерьевич?

– Пропускной способности ряда дорог не хватает уже сейчас, – кивнул он. – Значит в будущем станет еще хуже.

– Виктор Васильевич считает так же, – кивнул я. – Поэтому планирует Третье Транспортное Кольцо. Это – не секрет, просто пока мало кто об этом знает. Как считаете, Григорий Валерьевич, стоит ли Комсомолу протянуть руку помощи нашей замечательной столице?

– Строительство БАМа ведется с опережением графика, и часть товарищей оттуда уже освободилась, – кивнул он. – Если объявить Третье Транспортное Кольцо ударной комсомольской стройкой, уверен, товарищи откликнутся на призыв.

На «ударных» стройках платят больше, чем на обычных, так что да – откликнутся даже без учета давления сверху. А какая радость комсомольцам из дальних уголков Родины – это же не в тайгу ехать, а в настоящую Москву, причем надолго и с некоторыми перспективами на «осесть».

– Я считаю так же, – согласился я. – Пока, Григорий Валерьевич, я прошу вас никому на эту тему ничего не говорить – вдруг в последний момент товарищи из Горисполкома передумают или сдвинут сроки? Получится неловко.

– Конечно, Сергей Владимирович, – проявил он понимание.

– Сегодня я проснулся с мыслью, что не «проставился» коллегам как подобает, – повинился я. – Слишком все быстро и неожиданно случилось, а потом еще и инцидент с гранатой.

Секретарь ЦК набрал воздуха в грудь, чтобы меня утешить, но был прерван вытянутой мной рукой:

– Я понимаю, что это – не то чтобы должностная обязанность, но, помимо правил писанных, существуют и неписанные. Мы с вами, Григорий Валерьевич, равно как и с другими товарищами, будем долго и продуктивно работать вместе, поэтому, в качестве товарищеского жеста, я решил подарить уважаемым коллегам небольшие памятные сувениры. Вот, примите пожалуйста, не обижайте.

Коробочка с картами легла перед секретарем Сталиным вверх, и Григорий Валерьевич вздрогнул, прямо на глазах покрываясь потом.

– Две тысячи рублей в «очко» проиграть – это надо сильно постараться, Григорий Валерьевич, – усилил я накал.

– Да я ни копейки!.. – начал он было оправдываться.

– Знаю, что на свои играете, и долг потихоньку выплачиваете, – кивнул я. – Однако азартные игры законодательно запрещены. Предлагаю обсудить вашу зависимость от карт и новые, неписанные, но почетные и важные должностные обязанности.