Вопрос цены (СИ) - Костадинова Весела - Страница 60

Так какого хрена я себя так веду?

Олег пришел даже раньше, чем обещал, вошел бесшумно, остановился в дверях, глядя на меня. Я сидела на диване, обхватив колени руками, и смотрела в окно на заснеженный город, погруженная в свои мысли. Его присутствие ощутилось раньше, чем я повернула голову.

Ни говоря ни слова, сел рядом, я почувствовала его тепло своим плечом.

— О чем ты не рассказала мне ни вчера, ни сегодня, рысенок?

Я не сразу ответила, все еще глядя на белый город за окном. От его вопроса не укрыться, как и от его присутствия рядом. Олег всегда чувствовал, когда что-то было не так, когда я что-то скрывала.

— Лив… ты решила…. — он замолчал, словно собираясь с мыслями. — Ты решила…. Порвать отношения?

— Что? — я резко обернулась к нему. — С чего ты решил это?

— Вчера ты…. Не приехала. — Он нервно потирал шрамы на руках. — Если Марк относится к Марине так…. Он готов разорвать отношения с ней.

— Ты думал, что я собираюсь порвать с тобой, только потому, что не приехала вчера? — недоверчиво переспросила я, глядя прямо в его глаза.

Олег продолжал смотреть на меня, лицо его бледным, шрамы резко выделялись на фоне кожи.

— Да пропади они пропадом вся эта мерзкая семейка, Олег! — я обняла его, прижалась своей щекой к его лицу, целуя каждый шрам.

Олег напрягся на мгновение, но потом медленно расслабился в моих объятиях. Я чувствовала его тепло, его дыхание, которое стало ровнее, и его руку, осторожно обнимающую меня в ответ.

— Мы выходим на финишную прямую, рыся, — тихо сказал Олег. — Через неделю я улетаю в Москву на три дня.

— Регуляторы одобрили сделку⁈ — выдохнула я.

— Да. Вчера вечером. Лечу на подписание документов. Но ты пусти утку, что возникли сложности, и я полечу их улаживать. Пусть не торопятся, пусть думают, что у них еще есть время.

— Сделаю…. Комар носа не подточит.

Рука Олега нежно гладила меня по спине.

— А потом, рыся, поедем отдохнуть. Нам это нужно.

Он нашел меня губами, медленно, нежно, осторожно. Не торопился, но его прикосновения становились всё более настойчивыми, вызывая отклик в моём теле. Я почувствовала, как тепло его рук медленно захватывает каждую клеточку, стирая мысли, оставляя только желание. Его рука нежно скользнула по моей спине, а я, не в силах больше сопротивляться, ответила с такой же страстью.

Лежа рядом с ним, сытая, уставшая, я погладила его по плечу.

— Прости, что не приехала вчера.

— Я привык засыпать с тобой, — признался он. — Плохо спал ночью.

Олег повернулся ко мне лицом, его взгляд был сосредоточен и мягкий одновременно. Он прижал меня к себе крепче, как будто хотел наверстать то, чего не хватало этой ночью.

— У нас есть два часа, Марик приедет только в пять — тихо заметила я, гладя его по лицу. — Давай попробуем исправить эту ночь.

Да, Клара, ты права. Мы — любовницы, и за мгновения счастья платим болью в будущем. Но я готова заплатить эту цену, потому что люблю. Люблю настолько сильно, что готова пожертвовать ради этого мужчины своей свободой.

31

Марик, как всегда, был в своей стихии, с энтузиазмом создавая идеальные образы для нас обоих. Его руки ловко управлялись с тканями, аксессуарами и прическами, а задорные шутки сыпались так часто, что я уже не могла удержаться от смеха.

— Тыквочка моя, если ты еще раз заржешь, то у тебя глаза будут смотреть в разные стороны, — пытался угомонить меня друг, накладывая макияж.

Я постаралась сдержать смех, прикусив губу, но, глядя на серьёзное лицо Марика, не смогла удержаться и снова захохотала. Олег, спокойный и умиротворенный, сидел в кресле с чашкой кофе и с улыбкой наблюдал за нашими перепалками.

Наши глаза часто встречались, излучая тепло и свет. Но иногда, только иногда, мне вдруг казалось, что появилось в его взгляде и что-то еще. Что-то, чего я понять не могла. Что-то, что задевало самые больные струны в моей душе.

— Олег Анатольевич, жемчуг у вас в сейфе? — спросил Марик, последний раз махнув кисточкой.

— Да, — Олег поднялся. — Сейчас принесу.

Он вышел из комнаты.

— Так, Лив, что с тобой? — Марик враз стал серьезнее.

— Ты о чем, Марик?

— Ливи, я знаю тебя почти всю жизнь. Ты почти такая, как всегда, но… в твоих глазах боль. Ты смеешься, а глаза плачут. Этот крокодил тебя обидел?

— Нет, Марик, — в горле возник ком. — Олег не обижает меня…. Я сама…. Сама себя обидела. Если я сейчас начну тебе рассказывать, вся твоя работа пойдет псу под хвост.

— ОООО, мать. Да ты же…. Ты его… любишь?

Я молча кивнула, не в силах отвечать.

— Я не знала, Марик…. Не знала, что любовь, она вот такая. Все, что было до него… это…это было чем-то… простым, привычным, вполне подконтрольным. Были чувства, эмоции, но были и мои интересы, мои правила, мои границы. А теперь их просто нет. И вся моя гордость, вся моя независимость — они обернулись против меня. Сильная я никогда не стану Олегу ближе, чем любовница и партнер, а слабая…. Я ему не нужна.

— Знаешь, тыквочка, — Марик сел рядом и обнял меня за плечи, — поздравляю тебя. Ты впервые в жизни поняла, что такое — любить самой. Не просто быть влюблённой, не играть в любовь, а любить. Я много мог бы сказать тебе, Ливи, но впервые не стану упрощать твою жизнь.

Вернувшийся с жемчугом Олег прервал наш томительный разговор. Внимательно посмотрел на нас, но не сказал ни слова.

— Подъем, красотка, — скомандовал Марик. — Мне нужны ваши личики для фото.

Наш второй выход в свет разительно отличался от первого. Мероприятие было менее официальным, камерным. Меньше фотографов, меньше журналистов — это был вечер для тех, кто хотел отдохнуть без лишнего внимания. Среди гостей преобладали семейные пары, словно в насмешку моему состоянию и положению. Но в этом месте интриги если и плелись, то в гораздо меньшей степени. В большей здесь заключались союзы, причем не только деловые.

Олег держался спокойно, его уверенность и естественное обаяние привлекали внимание.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил он, чуть повернувшись ко мне, когда мы вошли в зал.

— Нормально, — улыбнулась я.

Он покачал головой.

— Не знаю, рысенок, что с тобой происходит, но…. — он крепче обнял меня, наплевав на все законы этикета. — Но я выясню. И почему ты лжешь мне второй день подряд — тоже.

Он пристально смотрел мне в глаза, поджав губы.

— Олег….

— Лив, — перебил он, не отпуская меня из объятий, — я не слепой. И точно не глупый. Что бы ты сейчас ни пыталась скрыть — это не сработает. Ты мне не говоришь всей правды, и я это чувствую.

Он улыбнулся, пронзая меня жгучим взглядом и обернулся к подошедшим партнерам, приветствуя их.

Я тоже нацепила дежурную улыбку, всем своим видом излучая дружелюбие.

Нас окружали целые семьи первых лиц края: жены, дочери, сыновья. Все сквозили дружелюбием, хищно высматривая подходящие союзы и партии. Я вот нарочно не могла придумать более подходящего вечера.

Олег, как всегда, легко держался среди этих людей, будто читал мысли каждого из них и мгновенно подстраивал свою игру под ситуацию. Его спокойная уверенность только подчёркивала контраст между ним и остальными — он не искал здесь союзников, потому что знал, что у него уже есть всё необходимое.

А вот он уже стал интересной целью для многих. Все понимала, что рост компании и ее выход на федеральный уровень — вопрос нескольких недель. Олег, наконец-то вышел из тени, и стал желанной мишенью для многих, видевших в нем потенциального союзника. И не только… союзника.

Я видела оценивающие взгляды мужчин-отцов, прикидывающих возможность союза, и любопытные — женщин. Они видели в Олеге не просто успешного бизнесмена, а человека, который сейчас был на вершине и продолжал подниматься. Он стал для них чем-то вроде приза, за который стоило побороться.

Я слишком хорошо сделала свою работу. Володя должен быть доволен.

На меня тоже обращали внимание, но это было не то внимание, которого бы я хотела. Меня оценивали, недовольно поджимая губы. Для них я была либо соперницей, либо фигурой, которую нужно было выбросить с доски. Их взгляды скользили по моей одежде, по манере держаться рядом с Олегом. Многие недовольно кривились, словно мои достижения и роль в его жизни вызывали раздражение. Я слишком выбивалась из привычных для них рамок. Слишком яркая, слишком независимая, слишком гордая. Неуправляемая. Непонятная.