Мытарь - Фролов Андрей - Страница 1

Глава 1. Луна-парк

Говорят, что совсем недавно – лет пятьдесят назад, если человек долго смотрел в небо, казалось, что можно упасть вверх, словно небеса и бренная земля неожиданно менялись местами. Тогда небо затягивало, кружило голову и, как рассказывают, даже опьяняло своей девственной синевой. Трудно поверить, да?

Если долго смотреть в небо в наши дни, может показаться, что сейчас так и рухнешь в эту серую зловонную лужу. Все как раньше – стихии меняются местами, хотя нет... они просто слились в одно целое, стирая грани, и понятие горизонта кануло в небытие.

Андрей опустил голову, отрешенно разглядывая свое отражение в мутной воде у ног. Какая разница, куда смотреть – вниз или вверх? Везде одно и то же – серая, до омерзения блеклая пелена. Лужа на грязном асфальте также смотрела в облака, плотным дышащим покрывалом окутывающие небо над городом. Как зеркала, небеса отражают черную землю, а вода вторит им – везде серая пелена. Отражение отражений. В таком зеркальном лабиринте легко потеряться навсегда.

– Не потерять бы в серебре ее, одну... – одними губами напел Андрей строчки старой песни, глубоко затянулся и разжал пальцы, роняя окурок в собственное колышущееся лицо. Вода зашипела, и отражение подернулось рябью, – заветную... День-то какой поганый.

Подержав ментоловый вкус на языке, Андрей медленно выпустил дым и машинально провел ладонью по коротко стриженным волосам. Еще немного, и придет пора носить шапку. А там, глядишь, и до зимы недалеко...

Аттракцион наконец набрал достаточное количество желающих повеселиться. Закрыли жестяную дверку, хозяин бодро убежал в операторскую кабину, загудел мотор, и карусель медленно поползла по кругу. Воздух наполнился протяжной и безнадежно фальшивой музыкой, написанной, должно быть, века полтора назад. Да на этой карусели, наверное, еще сам Николай Второй катался... Какой ужас.

Андрей втянул шею в короткий воротник куртки, спрятал руки в карманы и отвернулся, отойдя к самому парапету набережной. Ветер порывами бил в лицо, принося с собой запахи шашлыков, тины и солярки. Взгляд лениво заскользил по речной глади Оби, по старым мертвым баржам и огням небоскребов на другом берегу. Еще с полчаса, если, конечно, его стукач вообще не соврал.

– А в облаках застыл луны неверный... Может, опять напиться? – Андрей прикусил губу, в очередной раз ловя себя на том, что думает вслух. Все по накатанному расписанию... Осень, тоскливая сибирская осень. И не дай бог, чтобы об этом хоть краем уха прознал штатный психолог.

Тяжело вздохнув, Андрей локтем оперся о грязный раскрошившийся бетон парапета, краем глаза поглядывая на гуляющих по набережной людей.

Подумать только – Луна-парк! Конечно, приди сюда он в другом настроении, может, все и не выглядело бы столь ужасно, но сейчас... Раскинувшийся вдоль всей набережной Луна-парк, со всеми его павильончиками и аттракционами, ларьками и кафе, гуляющими людьми и детским смехом казался Андрею пиром во время чумы. Единственный положительный момент – сколько ни выглядывай, нигде на всей протяженности парка (а он занял немаленькую по размерам набережную между Старыми Мостами) не было видно ни единого игрового автомата. Ни одной «сатанинской машины», как называл их Лексеич, ни следа разноцветных железных коробок, агрегатов со свисающими вдоль бортов нитями проводов и капканами виртуальных шлемов, исторгающих из себя стрельбу и взрывы. И это несмотря на то, что такие сегодня можно было наблюдать где угодно – от метро до дешевых забегаловок. Вероятно, хищные механизмы, заманивающие перемигиванием огоньков в приоткрытые недра голо-кабин, сюда попросту не допускались администрацией. Словно хозяева парка решили построить своеобразную машину времени – разноцветная сладкая вата на палочках и кулдыканье шарманки над куполами павильонов. Шаг назад, так сказать, но только не смотрите в залитую бензином реку...

Спешите! Спешите, всего три дня, наш всемирно известный Луна-парк радует вас своими ржавыми каруселями, умоляющими о смазке качелями и комнатами страха, испугаться в которых можно, лишь предварительно получив передозировку «романтики». Приходите и приводите детей!

И ведь люди шли, подумать только. Отрывались от домашних компьютеров, отрывали своих чад, платили за билеты и шли. Шли, рассказывая своим детям и внукам, как ходили когда-то в детстве вот также в приехавший на это самое место старинный Луна-парк. Народу набралось... Кусочек истории. Вот ведь где романтика. И даже Пашка, чтоб его передернуло, узнав об операции, умудрился проникнуться и даже начал втолковывать это Андрею. Встреча с детством.

Среди людского потока мелькала шпана – у каждого свой пост, и стоит хозяину аттракциона отвлечься, как условный сигнал собирает у входа всю ораву, и пацаны, словно стайка воробьев, ныряют внутрь. Андрей помнил. Чтобы вернуться в детство, совершенно необязательно тащиться в Луна-парк... Невольно Андрей подумал о Грише Демине. Первый раз малец, поди, такое увидит...

Грязный, похожий на ходячую кучу драного тряпья, бомж осторожно приблизился к Андрею, и из лохмотьев появилась длинная шея, увенчанная плешивой головой. Неестественно ярко сверкая белком единственного глаза, бомж принялся высматривать под ногами Андрея пустые бутылки.

Сморщившись и едва удержавшись, чтобы не зажать нос рукой, Андрей обернулся, негромко процедив сквозь зубы:

– Пшшел вон, урод!

Бродяга дернулся, словно его со всего маху двинули палкой, и отшатнулся.

– Вы действительно считаете новый режим лучшим?! А отчего бы, – многозначительно возразил он внезапно, при этом так вращая глазом, что тот, казалось, сейчас выпадет на землю, – и ничего плохого в процедурах не вижу! Как быть?!

Андрей неохотно развернулся к бомжу, вынимая из карманов руки, но тот проявил недюжинную для юродивого сообразительность и мигом растворился в толпе гуляющих, отвечая на гневные вскрики добропорядочных горожан нелепыми и путаными фразами. Водя глазами по поглотившей бродягу толпе, Андрей рассеянно потер щеку, словно рассчитывал ладонью соскрести трехдневную щетину. Собрался было снова вернуться к созерцанию речной глади, как тому учили крупные знатоки дзен-буддизма, как тут в голове зазвучал голос Мельникова.

– Всем постам, внимание! Ребята, соберитесь. Объект появился, проходит в зону. Повторяю: объект проходит в зону. Объявляю общую готовность!

Ох, что ж так неожиданно-то! Андрей отработанным движением расстегнул короткую кожаную куртку и пристально вгляделся в толпу, еще миг назад существовавшую для него не более чем безразличным фоном. Натянул тонкие черные перчатки.

– Это Костин, вас понял, «Центральная», готовность подтверждаю.

Хорошо, когда появляется работа. Даже серое небо над головой в такие минуты как будто светлеет, а голова хоть немного начинает соображать. Люди в парке внезапно стали очень четкими, наполненными мелочами и индивидуальностями, они медленно текли мимо Андрея, радуясь жизни и с удовольствием тратя деньги.

Взгляд вонзился в человеческий поток, высматривая, сравнивая, выискивая, и Андрей медленно направился к выходу, стараясь лишний раз никого не задевать.

– Костин, объект у паровозов, слева от входа. Охрана – три человека, коротко стрижены, одеты в серые куртки одинакового фасона, держатся чуть поодаль. Начинаем сближение.

– «Центральная», понял вас, направляюсь на сближение. – Андрей спрятал губы за углом ворота куртки, где крепился передатчик.

– Осторожнее, ребята, охрана крепкая. Не торопимся, траектория сближения в норме, не ускоряемся. Визуальный контроль через две секунды, Круглов, на два часа, внимание!

Андрей собрался для возможного рывка сквозь толпу, отчетливо представляя себе, как Пашка сейчас выходит в зону видимости охранников.