Леди с секретом для некромага. Книга 2 - Караюз Алина - Страница 2

Бумаги никак не желали помещаться в скромный ридикюль, и тут молодая ведьма заметила, что бумаги она держит рукой через накидку, а под накидкой… та самая тетрадь! Из шкатулки!

И как она здесь оказалась?

Ева убрала разрешение в сумку и с опаской глянула на здание Магконтроля – вернуться?

Но еще раз сталкиваться с Алексом Дерринджером не хотелось. Было в нем что-то… что пугало ее до слабости в коленях. Точнее, если уж быть совсем честной, не пугало. А притягивало, завораживало, волновало…

В общем, пробуждало запретные чувства, недостойные приличной вдовы!

Придя в этому выводу, Ева с досадой вздохнула: бедный Патрик! Да, он не был идеальным мужем, но все же заботился о ней целых пять лет. И уж точно не заслужил, чтобы вдова, нося по нему траур, думала о другом мужчине.

Ева отвернулась от здания и решительно зашагала в сторону станции.

Да, так будет лучше. Сейчас она пойдет на стоянку дилижансов, купит билет в Кенсал-грин и поедет домой – открывать цветочную лавку! А эту тетрадь…

А тетрадь она отправит сюда почтой! Без обратного адреса! Просто в управление Магконтроля лорду Дерринджеру. Даже если грозный дознаватель вспомнит испуганную ведьму, он наверняка поленится ехать в такую даль, чтобы предъявить ей претензии.

Идя по улицам, Ева какое-то время еще прислушивалась к шуму позади. Вдруг Дерринджер заметил пропажу и пустился в погоню? Но вскоре волнение улеглось, ведьма приободрилась.

Добравшись до станции, она купила билет, села на жесткую скамью и погрузилась в мечты о будущем. Разыгравшаяся фантазия начала подкидывать один бизнес-план за другим.

Ева понимала, что прежние времена прошли, на кладбище в Кенсал-грин уже лет десять никого не хоронят. А значит, вряд ли кому-то понадобятся похоронные венки и корзинки. Разве что по крупным церковным праздникам.

Конечно, есть новое кладбище, но оно далеко. Никто в здравом уме не поедет к ней на другой конец города за цветами для похорон.

Что же делать?

Решение зрело уже давно. До сегодняшнего дня Ева запрещала себе о нем думать, чтобы не сглазить. А сейчас под мерный перестук колес улыбнулась собственным мыслям.

Восемь лет, проведенные в поместье тетки Мейбл, не прошли даром. Там были большой сад и старый садовник Джулс, который знал язык цветов. Заметив, что племянница хозяйки частенько бегает в сад, рассматривает растения, интересуется, как они растут и чем их подкармливают, он взялся девочку обучать.

Поначалу это была просто игра, но она понравилась Еве, потому что в особняке больше нечем было заняться. А уроки с гувернанткой и пришлыми учителями казались очень скучными.

Сам Джулс был одинок. Он проводил с растениями все свое время, пестуя их, как детей.

– Смотрите, мисс, это гардения, – рассказывал старик, – тайная любовь. Если вам подарят гардению, значит, поклонник несмел и боится, что недостоин вашего внимания.

– А гортензия? – спрашивала маленькая Ева, проводя рукой по головкам цветов. – Что означает гортензия?

– Скромность и искренность. Тот, кто дарит ее, говорит: “Вспомни обо мне”.

– А магнолия?

– Настойчивость и упорство.

Вскоре от разговоров они перешли к делам. Джулс каждое утро срезал цветы, чтобы украсить столовую. А Ева должна была расшифровать смысл букетов. Позже она сама начала подбирать растения по заданному садовником смыслу.

Уже спустя год старик и девочка вели настоящую тайную переписку с помощью цветов. Это была игра, но она дала знания, а теперь Ева собиралась использовать их для своей лавки.

Глава 2

К тому времени, как дилижанс добрался до Кенсал-грин, молодая ведьма была уже твердо уверена: она будет составлять букеты для влюбленных. И неважно, тайный ли это поклонник или законный муж, скромная гимназистка или почтенная леди. Для каждого в ее лавке найдется букетик со смыслом. Каждый здесь сможет выразить чувства – от робкой надежды до страстной любви. А немного ведьминской силы позволит цветам долго не вянуть…

Вся в мечтах, Ева покинула дилижанс и поспешила домой.

Погода была необычайно солнечной, ни одной тучки в небе над Кенсал-грин. Будто сама природа радовалась вместе с цветочной ведьмой. И на сердце у Евы тоже светило солнце. За время пути улеглись все тревоги, даже страх перед грозным дознавателем отступил на десятый план, а потом и вовсе стерся из памяти.

Во двор Ева входила, едва ли не напевая от радости.

Там вовсю кипела работа. Но стук топоров и визг пилы прекратились, едва работники заметили хозяйку.

– Миссис Ева? – со всех сторон посыпались вопросы. – Как съездили, миссис Ева?

За несколько часов ее отсутствия здесь мало что изменилось. Но каждое изменение было заметно: между столбами натянули прожилины, а кое-где уже белел свежий штакетник; крыша была разобрана, мастера заканчивали устанавливать новые стропила вместо сгнивших; крыльцо перед входом в лавку обзавелось ступенями из крепкого дуба, а двое мужчин, забравшись на стремянки по обе стороны от двери, пытались приладить вывеску.

Ева не стала менять название лавки. Попросила только отреставрировать вывеску: снять потрескавшийся и потемневший от времени слой краски, чтобы заменить его свежим. И вот сейчас, войдя во двор, замерла.

Вывеска стала первым, что бросилось ведьме в глаза. Мастер очистил старое дерево, отбелил и покрыл лаком, а вырезанные буквы заполнил темной краской. Теперь вывеска поблескивала на солнце, и казалось, будто вокруг надписи мерцают волшебные огоньки.

Это был хороший знак.

– Все просто великолепно! – Ева счастливо улыбнулась. – “Цветочный рай” вновь станет раем!

– Долго ты! – проворчал Кошмар, когда она вошла в дом.

Кот сидел на своем излюбленном месте – на подоконнике в кухне – и наблюдал за кипевшей во дворе работой. Но, увидев хозяйку, спрыгнул и, задрав хвост трубой, поспешил за ней на второй этаж.

– Быстрее не могла. Не забывай, туда ехать три часа.

– Ну, как все прошло? Рассказывай, а то я тут весь извелся.

Вместо ответа Ева оттянула рукав и сунула под нос фамильяру запястье с печатью.

Кошмар вдруг вздыбил шерсть и отпрянул.

– Эй, ты чего? – удивилась ведьма.

А кот расчихался, упав на пушистый зад, и начал забавно тереть нос передними лапами.

– Фу, пчхи! Апчхи! Проклятущим, апчхи, некромагом воняет! Ты там что, обнималась с ним, что ли?

Ева непонимающе поднесла руку к своему носу, понюхала. От рисунка на коже и правда шел едва заметный запах. Но она не сказала бы, что неприятный. Наоборот, он напомнил ей аромат, шедший от одежды Дерринджера. Этот же запах наполнял кабинет дознавателя: немного мха, немного сандала, по капле бергамота и кориандра, а под всем этим, как острая сталь под бархатным покрывалом, затаился привкус железа…

– Может, потому что он ставил печать? – предположила Евангелина. – А так он и пальцем ко мне не притронулся.

Она скинула шаль, положила на стол ридикюль с бумагами и скрылась за ширмой.

– Сейчас переоденусь, и будем ужинать.

Кот продолжил чихать, но вскоре затих. Тишина была подозрительной и заставила Еву поторопиться.

Выйдя из-за ширмы, ведьма застала своего фамильяра за странным занятием. Кошмар умудрился открыть ридикюль, вытащить из него все бумаги и даже тетрадь в кожаном переплете. Именно на тетради он сейчас и сидел, нервно постукивая по столу кончиком хвоста.

Увидев Еву, поднял на нее полный негодования взгляд.

– Это еще что такое? – возмутилась она. – Хочешь испортить мне документы?

– Нет, это ты мне скажи, что ЭТО такое! – взвыл кот. – Что ты притащила в наш дом?!

Ева потянулась за тетрадью, намереваясь вытащить ее из-под пушистого кошачьего зада. Но Кошмар внезапно выпустил когти и едва не цапнул хозяйку за руку. Та еле успела отдернуть конечность.

– Ты что творишь? – оторопев, ведьма уставилась на фамильяра.

Кот явно был зол. Нет, он был в ярости.

– Я творю? – прошипел, поднимая шерсть дыбом. – Что я творю?! Да я тут все для нее! Полотенцем стелюсь! Скатеркой! Забочусь, переживаю, ухаживаю! Турнюр заношу на поворотах! А она! Предательница! Совсем совести нет?