Сердце некроманта - Шнейдер Наталья "Емелюшка" - Страница 5

– Я буду рад снова тебя увидеть. А теперь беги, пока нас не застали здесь вдвоем.

– Но мы ничего плохого не делаем, – не поняла я.

Он улыбнулся так, что я почувствовала себя дурочкой.

– Те, кто то и дело сталкиваются со злом, начинают видеть его даже в самой невинной ситуации. Обжегшись на молоке, дуют на воду, сама понимаешь. До встречи вечером.

Вниз я слетела вприпрыжку – матушка Епифания часто ругала меня за неподобающую резвость: светлой сестре должно вести себя со спокойным достоинством. Не зря ругала – у подножия лестницы я едва не столкнулась с Первым братом.

Он вовсе не выглядел человеком, от одного имени которого трепетало полмира. Когда он приветствовал меня после приезда в храм, то вел себя мягко, будто дедушка, которого я не помнила. Да и остальные братья-инквизиторы не походили на суровых стражей, живое воплощение карающей длани Фейнрита. Парни, немногим старше меня, веселые и разговорчивые; взрослые мужчины; мужчины в возрасте, которых язык бы не повернулся назвать стариками точно так же, как я никогда не назвала бы старухой матушку Епифанию. Люди как люди.

– Сестра Эвелина, рад видеть. – Первый брат протянул мне руку. Склонившись, я коснулась губами камня в перстне. Вторая длань легла мне на макушку, благословляя. – Обживаешься у нас?

– Да, спасибо. Здесь все так добры ко мне.

Это было правдой: за несколько дней пребывания в храме я ни от кого дурного слова не услышала.

– Хорошо, я рад.

Он полуобернулся, прислушиваясь.

– Брат-констебль опять гоняет молодежь.

В самом деле, брат-констебль, казалось, готов был муштровать прочих братьев денно и нощно, заставляя тренировать боевые заклинания и приемы обращения с посохом – инквизиторам, как и нам, запрещено было проливать кровь.

– Пять дней назад его величество побывал у нас и застал эти занятия.

Пять дней! Мы разминулись всего на день! Ничего, раз король приходил посмотреть, как тренируются братья, значит, он здесь частый гость, который появляется не только с официальными визитами. Может, мне удастся увидеть его в другой раз.

– Он сказал, что приятно, когда свет истинной веры делает лики братьев прекрасными. Что радостно знать, сколько здоровых и сильных мужчин посвятили свою жизнь защите мира от демонов и прочего зла.

Я кивнула, не зная, что на это ответить. Впрочем, Первому брату и не нужен был мой ответ. Он потрепал меня по щеке и направился по своим делам.

Я посмотрела ему вслед.

«Здоровых и сильных мужчин…»

Мои мысли снова против воли вернулись к черному магу. Вряд ли он станет меня слушать сейчас, но я могу попробовать убедить его по-другому.

Глава 4

Заглянув в больницу при храме, я снова направилась в казематы.

Стражник уже сменился, к моей радости. Новый оказался раза в два старше меня, с открытым и веселым лицом.

– Не боишься, деточка, что некромант тебя сожрет и не подавится? – ухмыльнулся он, зажигая факел от жаровни.

Я вздернула подбородок, всем видом показывая, что бояться мне нечего.

– Ну, если что, стучись.

Стражник сунул факел в держатель на стене и закрыл дверь, оставив меня наедине с Дитрихом. Я облегченно выдохнула, обнаружив, что он все же натянул штаны. Видимо, немного пришел в себя, и разум прояснился.

– Снова ты, птичка? – Он поднял голову. – Вернулась еще раз полюбоваться моей задницей?

Я сглотнула. Когда я шла сюда, все казалось кристально ясным. Да, мне недостает ума, опыта и дара убеждения. Но дела говорят громче слов.

Те, кто часто сталкивается со злом, видят его везде. Как и те, кто творит. Но, возможно, поняв, что я и правда не собираюсь выведывать тайны или еще как-то вредить ему, черный поверит, будто я действительно лишь пекусь о его душе. Сейчас он смотрит на меня, как на одну из сонма врагов, но, может быть, переменит мнение – и тогда мои слова прозвучат убедительней.

Я была так спокойна и уверена, когда спускалась в казематы, но стоило черному открыть рот, и речь, тщательно подготовленная по дороге, мгновенно забылась.

– Жаль тебя разочаровывать, но даже ради твоих прекрасных глаз мне лень шевелиться и раздеваться снова.

Я вспыхнула, а он опять уронил голову на руки, повернувшись затылком ко мне.

– Не трать мое время, у меня его и без тебя осталось немного. Уходи.

Можно подумать, у него здесь в камере дел невпроворот, не знает, за какое хвататься. Я подавила неуместное раздражение, напомнив себе, что нельзя злиться на страждущих, которым нужна помощь.

– Меня зовут сестра Эвелина, и я здесь не для того, чтобы…

Тьфу ты, чуть не брякнула «полюбоваться твоей задницей». Почему этот человек так действует на мой рассудок, он же не может дотянуться до магии?!

– Дитрих, – сказал он, по-прежнему не поворачивая головы. – Если тебе не все равно.

– Рада познакомиться, Дитрих. – Я подошла ближе, поставив рядом с нарами корзинку, что до сих пор держала в руках. Тихонько звякнули склянки. Черный шевельнулся, будто хотел обернуться, но снова обмяк.

– Не могу сказать, что радость взаимна. Теперь, когда мы познакомились и поздоровались, пора прощаться.

Спина его выглядела куда хуже, чем совсем недавно, – ожоги и раны воспалились и отекли, а жар, кажется, чувствовался даже на расстоянии.

– Я все-таки принесла отвар ивовой коры. – Голос не слушался, готовый вот-вот сорваться в рыдания. Нет, матушка Епифания не права. Даже если черный настолько погряз во зле, что отвергнет спасение души, это не значит, будто он недостоин милосердия.

– Зачем? – глухо спросил он. – Не все ли равно?

– Мне – не все равно.

Он все-таки повернулся, смерил меня нечитаемым взглядом. Я смогла совладать с дыханием и продолжила:

– Позволь мне позаботиться о твоих ранах. Незачем терпеть боль, если можно ее избежать.

– А как же страдания, которые очищают душу?

Как он умудряется выворачивать все наизнанку? Зачем даже сейчас глумится над словом божьим?

– Чего ты больше хочешь – страданий, очищающих душу, или спокойно поспать?

– Разве я не должен провести эту ночь без сна, перебирая в памяти свои преступления и раскаиваясь в них? – ухмыльнулся он.

Мое терпение лопнуло.

– Я не играть словами сюда пришла! Подставляй спину. Или мне позвать стражника, чтобы он силой влил в тебя лекарство, а потом держал, пока я промываю и обрабатываю твои раны?

Не успела я договорить, как сама устыдилась своей вспышки. Не так подобает себя вести пресветлой сестре. Криком и угрозами не заставишь себе поверить.

Черный расхохотался.

– Да у птички есть коготки! Ты всегда настолько непреклонно причиняешь добро всем, кто не успеет увернуться, или я тебе особенно нравлюсь?

Я медленно выдохнула. Склонилась над корзинкой со снадобьями, чтобы скрыть лицо и сосчитать до десяти. Помогло не особо.

– Я отношусь к тебе ровно так, как светлым сестрам подобает относиться к тем, кому нужна помощь. Не разделяя чистых и нечистых, – как могла спокойно произнесла я.

Напряжение все же прорвалось в голос, и черный наверняка это услышал, но, к радости моей, язвить не стал.

Я открыла склянку с водным раствором коричневых кристаллов, которые получают, сжигая водоросли. Вообще-то они почти не растворяются в воде, но для того и существует магия, чтобы изменять естественный порядок вещей.

Подумав об этом, я на миг испугалась – что, если артефакты, подавляющие магию, испортят и снадобья? Но тут же сообразила, что блокируется не сама магия, а возможность человека дотянуться до нее. Своего рода кандалы, мешающие поднять руки, но сила-то никуда не девается.

Я слышала, одно время хотели изготовить множество артефактов, подобных тем, что вмурованы в тюремную стену, и собрать их в сеть, чтобы накрыть весь мир и навсегда устранить саму возможность прорыва демонов. Вот только если бы этот план воплотили, вместе с демонами из мира навсегда исчезла бы и магия.