Дракон, демон и другие учебные проблемы - Орлова Тальяна - Страница 5

Ко мне и обратился, стоило мне посмотреть в его сторону:

– Возлюбленная Элея, – его голос прозвучал громко и отчетливо. – Я теряюсь в выборе. Прошу немного помочь мне и обозначить работу, которая больше пришлась по вкусу именно тебе.

Надо же – «возлюбленная». Для получасового знакомства он уж слишком быстро раздухарился. Странно, но никаких шепотков вокруг я не услышала – видимо, это означало, что я в самом деле имею право высказываться. Ответить надо было хоть что-то, поэтому я еще раз прошлась взглядом по всем произведениям. И попутно отметила, как все участницы уставились на меня заискивающе, а кто-то даже не постеснялся присесть в реверансе. Понятно, подлизываются – причем все без исключения. Я перевела взгляд на ближайший холст, стараясь не обращать внимания на раболепие в позе художницы. На самом деле нарисованное море выглядело очень красиво – и эту картину до меня никто не называл. Значит, мой голос не станет решающим и его можно высказывать свободно:

– Ваша светлость, – обратилась я к дракону, поскольку именно он задал вопрос, а именно так его другие люди и называли. – Я не эксперт, но…

Мирта резко наклонилась и истерично зашептала мне в ухо:

– Возлюбленный Грант!

– Чего? – я уставилась на нее.

Она так страшно округлила глаза, будто этот вопрос был принципиальной важности:

– Вы уже наложница! Говорите «возлюбленный Грант»!

А-а, то есть это не про чувства, а какие-то правила обращения. Я натянула на губы смущенную улыбку и вновь перевела взор на дракона. Да, смазливый и интересный, не спорю, но признаваться в любви первому встречному – как-то совершенно неправильно, противоречит внутренним установкам. Между прочим, я еще даже развестись не успела! Возможно, овдовела, но это пока не точно.

Решила, что небольшое изменение не посчитают за попрание всех норм морали:

– Дорогой Грант! – У дракона на этих словах темные глаза еще сильнее прищурились, но больше меня перебивать никто не осмелился. – Повторяю, я не специалист, но мне больше всех понравился этот морской пейзаж.

Девушка, нарисовавшая его, расцвела похлеще лилий на картине по соседству. А дракон обратился к организатору:

– Милорд Веллер, выходит, что в этом туре победили десять девушек, набравшие больше всего откликов. Но прошу вас отметить в бумагах, что картину благородной Селины посчитала самой достойной единственная на данный момент женщина в мире, чье мнение меня должно интересовать.

Ничего себе, как завернул. Упомянутая Селина все же вылетела из отбора, но, наверное, это признание означало для нее нечто важное – какая-то отметка в бумагах, делающая ее почему-то радостной, несмотря на проигрыш. Возможно, оказаться в числе победительниц она вовсе не рассчитывала и потому была благодарна даже за внимание.

Из этой истории я сделала один вывод – мне надо смыться и впредь в числе зрителей не появляться. Ведь звучало так, будто мое слово имело серьезный вес – а значит, я могу повлиять на чью-то судьбу в этом сновидении. К тому же никто к присутствию меня не принуждал – я теперь наложница, то бишь уважаемая всеми подстилка, никто мне больше не указ!

Я предпочитала проводить время в своей комнате – даже на прогулки почти не выходила, чтобы не нарваться на каких-нибудь случайных собеседников. Читала книги – и с преогромным удовольствием, хотя раньше к любовным романам большой симпатии не питала. Но сейчас эти романтические поделки вызывали во мне буйное любопытство, поскольку именно по ним я и узнавала некоторые специфические особенности нового мира. За три дня проштудировала пять изданий, не позволяя себе отвлекаться. Проблема была в том, что стоило мне только вынырнуть из придуманной истории и задуматься, как сразу же накрывало страхом. Уж очень много времени прошло, а я не ощущала никаких отголосков реальности. Говорят, что люди в коме слышат голоса, – ничего подобного, хотя я старалась прислушиваться к любому шороху. А если я тут останусь на десятилетия? Так и буду продолжать фантазировать, пока окончательно не привыкну или не умру? Еще до чертиков пугала детальность вымысла: я могла рассмотреть каждую вазочку, ощутить прохладу фарфора, физиологические потребности были точно такими же, как в реале, даже щипки не помогали убедить себя, что нахожусь именно во сне. Я не из боязливых, но новое осознание было столь шокирующим, что я специально задвигала его на задний план, стоило лишь мыслям пуститься в этом направлении.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Мирта зачем-то посвящала меня в неинтересные подробности отбора – кто прошел, кто вылетел, кто в каких коалициях состоит, за кем поддержка богатейших семей государства. Я даже имен не запоминала, потому что вовлечение в эту тему означало бы мое согласие с тем, что мне всерьез пришлось победить в соревновании породистых кобылиц. Удачно абстрагировалась от всех этих вопросов, пока отбор не закончился. Но следом была шокирована очередным аттракционом. Оказалось, что трем выбранным наложницам теперь предстояло пройти некий ритуал, наподобие свадебного.

Успокоилась я только после того, как узнала подробности – даже рассмеялась от облегчения. Оказалось, что все победительницы закрывают лицо, только протягивают руку замковому магу, чтобы им на локтевом сгибе что-то там нарисовали. Сразу же и выход нашелся:

– Одевайся, Мирта, вместо меня сходишь. А то у меня еще две книжки непрочитанные лежат – требуют немедленного внимания.

Служанка всплеснула руками и сокрушенно выдохнула:

– Я уже почти привыкла к вашему безумию, госпожа, но сейчас вы совсем странную вещь говорите. Это же не обычная формальность! Наложницы в присутствии священных лиц приносят клятву, что отныне и во веки веков их сердца, души и тела принадлежат только возлюбленному господину. Взамен Грант Абель клянется, что до конца их дней – и как бы ни сложились обстоятельства – он будет о них заботиться, оберегать и содержать.

Секунды две поразмышляв над предложением, я скривилась:

– Содержанка – это почти так же почетно, как любовница. Даже и не знаю, что из этого позорнее. Собирайся, Мирта, это приказ. Мы с тобой примерно одного роста, никто не догадается. Но если вдруг тебя раскроют – ладно уж, скажу, что я тебя заставила. Ты же не можешь меня ослушаться, верно?

– Не могу, – унылым голосом признала она. – Но это дикость… Вы вообще меня не слушали? Получится, что его светлость все эти обещания даст мне, а не вам!

– Ну так и чего ты не прыгаешь от восторга? – удивилась я. – Раз для тебя подобное – счастье, то если жизнь прижмет, ты придешь к дракону, покажешь эту метку, и пусть он потом решает все твои проблемы. Считай, что выиграла страховку на случай какой-нибудь беды. Не воспользуешься, если не понадобится. Но вдруг голод там, чума, болезнь, обидчик какой нарисуется – ввернешь этот козырь.

Мирта не отрицала, что с таким рисунком перед ней действительно откроются многие двери, однако идти все равно не хотела. Причитала, что я-то без защиты останусь, а в замке Абель много недоброжелателей. Да и заметит господин отсутствие рисунка – уже первой же совместной ночью, когда станет моим первым и единственным мужчиной. Я-то до сих пор наивно верила, что до ночи дело не дойдет, а если прямо принуждать начнут… ладно, кошмаров пока в моем сновидении не наблюдалось, сплошь какая-то милота.

Мирта все же ушла, подчинившись моей воле, а я провела пару беззаботных часов за чтением. Но когда она вернулась, вся почему-то красная, снова принялась жалобно завывать:

– Стыдоба-то какая, госпожа Элея… Вы сделали из меня обманщицу! К счастью, даже наказание за подобное злодеяние в законе не прописано, поскольку никому и никогда не пришло бы в голову совершить такую подмену. Вы всегда были доброй и понятливой, но превратились – простите меня за эти слова – в ужасного человека. Знаю, что виновен яд, знаю, но предчувствую, что мои страдания на этом только начинаются… С другой стороны, его светлость первым попрал все традиции, когда выбрал вас до окончания отбора! Наверное, это говорит о том, что вы с ним очень схожи характерами, и по воле богов…