Убей-городок - Шалашов Евгений Васильевич - Страница 6

Пожалуй, напрягать мозги нет смысла. Знаю по опыту: нужен какой-то толчок, тогда все само собой заработает, и картинка сложится. Стало быть, буду этого толчка ждать. А пока жить, узнавать новости.

Газеты в нашей палате имелись. И передачки в них приносили, и дополнительную трапезу мужики на газетах «сервировали», да и вообще, в ином случае газета – вещь незаменимая. А вот читать их особо и не читали, разве что четвертую страницу – там, где кроссворды, занимательные рассказики и программа радио- и телепередач. Поэтому, к удивлению сопалатников, я попросил, чтобы мне передали имеющиеся газеты. Народ запожимал плечами, но газеты отдали.

В Череповце издавалось несколько ведомственных газет. Одна городская, она же коммунистическая, под скромным названием «Коммунист». Она существует и ныне, только сменила свое название на «Речь». А еще имелись «Череповецкий металлург», «Ударная стройка», «Азотчик». Вроде они все и сохранились, кроме «Ударной стройки». Из нее в девяностые вышла газета «Курьер», а потом она тоже благополучно загнулась.

И что у нас хоть творится-то? Значит, с начала года череповецкими металлургами прокатана миллионная тонна стали, и этот рубеж взят на месяц раньше, нежели в прошлом году. И столь весомый прирост достигнут за счет нового стана «2000». Ага, про этот стан знаю.

Это ладно, это мы пропускаем. А что еще интересного? В «Коммунисте» пишут следующее: «Череповчане тепло встретили металлургов республики Шри-Ланка. Гости прибыли сюда в качестве стипендиатов Организации Объединенных Наций. На семинаре-практикуме они в течение пяти месяцев будут изучать передовые методы работы электросталеплавильного цеха „Северной Магнитки“».

А вот это плохая новость. Металлурги с острова Шри-Ланка по первому времени будут жить в своем общежитии, а потом постепенно начнут расползаться по городу. Кто-то наверняка начнет заглядываться на наших девок. А там, как водится, огребет в глаз от ревнивого жениха, а то и просто от какого-нибудь подвыпившего металлурга. А то и барахлишко какое-нибудь уведут. С ланкийцев как с гуся вода, а с нас потом спросят: почему не уберегли, не присмотрели? Начальство начнет мозг выносить, а там и из райкома-горкома кто-нибудь пожалует, станет говорить о напряженной международной обстановке и о том, что кража из общежития дружбе Шри-Ланка с СССР не способствует. Плавали, знаем.

Радиоприемник иной раз выдавал довольно-таки интересные передачи вроде «Театра у микрофона» или «Клуба знаменитых капитанов», но были они редкими. «Театр» выходил по воскресеньям, ровно в десять утра. Но что плохо, так это то, что полностью послушать передачи не удавалось: с утра и после обеда приходили родственники, которые притаскивали своим больным передачки, делились нехитрыми новостями.

Чаще всего гости приходили к отставному учителю черчения Тимофею Даниловичу. И старенькая супруга, и двое детей вместе с внуками, а еще бывшие ученики. К Федору явилась его жена – властная женщина лет под пятьдесят, которая притащила любимому мужу литровую банку с борщом и заставила его съесть все прямо при ней. Дядя Федя брыкался, давился, но съесть пришлось.

Ко мне, кроме дяди Пети да Джексона, явились лишь один раз. Лучше бы такие гости не приходили.

– Лешк… – донеслось от двери.

Все лежачие и полуходячие мужики нашей палаты дружно притихли и навострили уши. Видно же, что пришла не жена, а подруга. Что с жены взять? А коли подруга, так всем интересно.

А это что за мымра? Ой, так это же моя прежняя любовь, Аллочка. Якобы рыжая, но волосы выкрашены хной (видел у нее на кухне пустую упаковку), наштукатуренная. А ведь прежде она мне казалась красавицей. Мы с ней вроде бы считались парой, на танцы по субботам ходили, и у меня даже имелись какие-то серьезные планы. А как иначе? Завел себе девушку, значит, нужно жениться. И время подошло – двадцать один год.

Нет, «по субботам на танцы ходили» – это я малость преувеличил. У меня почти все субботы рабочие, на танцах были один раз, да и то началась драка, пришлось помогать коллегам ее разнимать. Алла сказала, что больше она со мной никуда не пойдет. Мол, хоть и в «гражданке», но за версту видно, что мильтон.

Аллочка трудилась в строительном тресте секретарем-машинисткой, хвасталась, что может печатать двести знаков в минуту и что если поступит в техникум, то ее ждет повышение по службе – назначат начальником отдела. Какого именно отдела, не уточнялось, вероятно, что-то связанное с пишущими машинками. Но учиться ей не хотелось, а вот зарплату повыше очень даже хотелось. Семьдесят рублей даже на шмотки еле-еле, а нужно еще и покушать хотя бы пару раз в день.

Мы с ней познакомились в библиотеке – да-да, именно там! Я в читальном зале читал журналы, а еще книги, которые не выдавали на абонементе, а она пришла за какими-то техническими справочниками. Девушка-технарь! Меня это так поразило, что я решил с ней познакомиться. Выяснилось, что за справочниками ее отправил начальник, потому что в стройтресте их не нашлось, а нужны были позарез.

Стуча каблучками и резво перебирая длинными ногами, торчавшими из-под подола коротенького дефицитного кримпленового платья, девушка подошла ко мне, осторожно протерла пальчиком табурет около кровати, оправила подол платья и уселась.

– Лешк, а ты как? – поинтересовалась барышня.

Ну вот, могла бы и поцеловать. И вот еще что: показалось мне или нет, но девушка смотрела на меня с какой-то брезгливой жалостью.

– Да так, вроде бы ничего, – отозвался я.

– Я совершенно случайно узнала, что ты в больнице, у меня тут подружка в соседнем отделении медсестричкой работает. Ты извини, что я ничего не принесла, купить не успела. Меня начальник подвез, сказал, что могу минут на пять или десять зайти, пока у него в горкоме совещание. Если бы автобусом, так я бы до больницы час ехала.

– Так мне ничего и не надо, все есть, – пробормотал я. – Спасибо, что навестила.

– Может, тебе что-то нужно?

– Да нет, у меня все есть. Кормят здесь хорошо.

Кажется, девушка слегка обрадовалась, что ничего не нужно.

– Это хорошо, если хорошо кормят. Вот я тут как-то три дня лежала…

Тут Аллочка отчего-то сбилась, а кто-то из мужиков на соседней койке хохотнул. И чего вдруг? А, понял. Это тот Лешка, образца семьдесят шестого года, не понял, куда иной раз идут девушки на три дня, а Алексей Николаевич просек сразу.

– Так вот, кормили ужасно, – закончила свою фразу девушка.

Кажется, сидеть рядом с раненым ей становилось в тягость, и я пришел ей на помощь:

– Слушай, тебя, наверное, начальник заждался.

– Ага, сейчас, – кивнула девушка. Потом внимательно посмотрела на меня и спросила: – Лешк, а я слышала, что после такого ранения инвалидность дают. Правда?

Инвалидность мне не дали, это я точно знаю, но на всякий случай пожал плечами:

– Не знаю. Все будет зависеть от моего выздоровления. От последствий, от состояния здоровья.

– А по инвалидности, которая по ранению, пенсию повышенную дают или как?

Было слышно, как не один мой сопалатник хохотнул, а уже двое. Но ржать вслух постеснялись, прятали смех в подушку.

– Я у наших кадровиков справлялась, они говорят, что за первую группу могут дать сто десять процентов от зарплаты, а за вторую – сто процентов. Вот у тебя какая зарплата?

– Нормальная у меня зарплата, – буркнул я. Зарплата у меня была такая, что вслух, да еще при мужиках, называть совсем не хотелось. И я прибавил сороковник: – Сто шестьдесят.

Кому скажи, что оклад участкового составлял девяносто рублей, а за «звездочку» доплачивали еще тридцать – не поверят. За два года выслуги накидывали еще пять процентов, но где она, эта выслуга-то?