Знак змеи - Афанасьева Елена - Страница 62

Кто там раздевается? На порносайт младшая Гюльчатай-Любна захаживает, что ли? Устает от мужа-шейха и крутит себе романчики по интернету. Или в жесткое порно ударяется, если, конечно, у них во дворце, как в приличных офисах, не стоит программа, блокирующая доступ на порносайты. Дворец шейха чем не офис! Четыре, нет, пока только три сотрудницы на должностях жены, с соответствующими окладами и представительскими расходами. Одно место вакантно.

На порнушку, судя по звуку, компьютерная забава третьей жены не похожа. Слишком слащавый шепоток, в духе всей этой гаремной половины. Любопытство пересиливает, все же спрашиваю:

— Что смотришь?

— Реалити шоу. На сайте круглосуточная трансляция. Эта, с проколотой губой, — Любна разворачивает монитор в мою сторону, чтобы и я могла насладиться картинкой очередного застекольного дома, которых теперь по всем странам и всем телеканалам мира видимо-невидимо. Неужели и чопорный Восток сподобился?! Нет, лица европейские и говорят по-английски. — Берта, всю прошлую неделю с Ником роман крутила, а его при субботнем голосовании выгнали. Так она на следующий же день Кейву стала мозги накручивать! Видишь, из лифчика почти вылезла. Сейчас-сейчас… Эх, и на сайт рекламу вставили, жди теперь!

Воистину неостановим прогресс, если у наложниц XXI века такие развлечения!

— И чего же он Высочество, твой муж?

— Одной из соседних стран. Туристов у нас поменьше, зато нефти и высоких технологий побольше, — эрудированно объясняет третья шейхиня. — А сюда мы на уик-энд приехали. Развеяться. Включились! О Аллах всемогущий, уже без штанов! Хоть бы под одеяло спрятались! У вас такие шоу тоже есть? Ты, кстати, откуда?

Объясняю, что я, кстати, из России, эрудированная Любна даже знает, где это. А про шоу ответить мне нечего. При своем графике жизни телевизор смотреть не успеваю. Хотя Женькин сын Димка участвовал в подобном проекте, но, насколько помню, там их в космос по полной программе готовили, после таких нагрузок уже не до раздевания было.

Эта фанатка реалити-шоу в чадре настроила меня на излишне благостный лад. А муж ее, шейх, сейчас весь мой настрой пообломает. Так и есть, снова Кинг-Конг по мою душу явился.

— Хусам тебя к Далли отведет.

— Далли — это кто?

— Далли — это Его Высочество. Наследный принц, шейх Абдалла Бен Султан Аль Аля. А я его ласково называю Далли.

Еще бы Абдаллашей назвала!

— Возвращайся скорее, хоть поболтаем! А днем можем по магазинам прошвырнуться, ОК? — успевает проговорить третья Гюльчатай прежде, чем Кинг-Конг уводит меня на мужскую половину.

Абдаллашина половина гаремной слащавостью не отличается. То, что у Его Высочества со вкусом все в порядке, я поняла еще на подступах ко дворцу.

«Чистенько, но бедненько» — так оценила бы шейхские хоромы моя подружка Элька. Той всегда не хватает понта. Но декорировано вполне профессионально.

И хотя руки мои уже зачесались, захотелось в дизайне этого обиталища кое-что изменить, но в целом я не могла не признать, что здесь работал равнозначный мне коллега. С подтекстами у этого помещения все было в полном порядке, разве что арабские эти подтексты и ссылки плохо считывались моим западным сознанием.

Какое сказочное сочетание в этой зале лимонного и светло-оранжевого. Мне и в голову такое не приходило, а ведь смотрится! Хотя освещение я бы полностью поменяла, сразу проем окна по-иному заиграл бы. Мощный компьютер на низком арабском столике, компьютеризированное правящее семейство попалось. А цветовые пятна на стенах подобраны грамотно. Картины вполне приличные, разбавленные кондовыми портретами шейхов в духе изображений членов советского политбюро. Пустое место, наверное, декорирование еще не успели закончить. Предназначенная для этой стены картина стоит около стола…

Мама мия! Это же та Кимкина работа с летящей над миром огненной птицей, превращающейся в рыжеволосую женщину, чем-то похожую на Алину. Работа, которая так странно исчезла из развалюхи-мастерской, пока я на второй этаж к бабе Нюсе ходила. Ничего себе перелетик у картины вышел.

— Мужья мои где? — грозность моего тона адресована вошедшему шейху, чьи шаги я услышала за своей спиной.

— Этот вопрос я уже слышал.

— Тогда скажите, где Ким и Тимур. Алина говорила Киму…

— Кто такая Алина? Кто такой Ким? Кто такой Тимур? Великий завоеватель?

— Хватит придуриваться. — Шейх вздрогнул. Видно, так разговаривать с наследным принцем на этой земле никто себе прежде не позволял. Ничего, потерпит.

Кивнула на картину:

— Алина. Она час назад сидела с вами в роял-сьюте. А Тимур муж. И Ким муж.

— Чей?

— Наш. Мой и ее. Хотя нет, Тимур только мой. А Ким общий.

— У вас в стране разрешили одновременное многоженство и многомужество?

— Поочередиженство.

Таких тонкостей даже просвещенный компьютеризированный шейх не понял.

— Позовите в гости и Алину, пусть объяснит и про вас, и про змею на пальце.

Шейх нажал кнопку спикерфона, что-то снова пробормотал по-арабски, наверное, послал Кинг-Конга за Алиной. Так ей, рыжей, и надо, пусть, как я, в его лапах прокатится. И углубился в компьютер, экран которого мне был теперь не виден. Заигрался или, как младшая, за раздевающейся Бертой в реалити-шоу подглядывает.

— Дворец не ваш?

— Мой. Не люблю отели. Предпочитаю жить в собственных домах, где все мое.

— Ваше?

— Не верите?

— Искренне верю. Удивляюсь, что Ваше Высочество воровством промышляет.

Шейх метнул такой взгляд — молнии пронзили бы все мое существо, если бы родная свекровь не заставила меня научиться отражать все испепеляющие взгляды. Нравится мне это Высочество, хоть и злодей. Понятно, отчего неосвобожденные женщины Востока о пленении таким высочеством мечтают.

— Не будь вы гостьей, пусть даже принудительно привезенной в мой дом, подобное высказывание не сошло бы вам с рук.

— Что мое высказывание, когда у вас в комнате стоит картина, похищенная из мастерской нашего с Алиной мужа.

— Что значит — похищенная?

— То и значит, что когда я открыла дверь мастерской, картина стояла на самом видном месте, а пока поговорила со старушкою-соседкой, картина исчезла без следа. И не надо уверять меня, что это другая работа. Почерк своего бывшего мужа я как облупленный знаю, сама вон там в уголке нарисована, видите? Большие мои портреты вам не понадобились, для вас только Алину своровали.

— Думаете, это Алина?

— А кто же еще? Сходство, конечно, не фотографическое, но Ким всегда рисует так, что чувствуется суть, а не рожа. На моем портрете когда-то только я сама себя узнала. Но это была я. А это — Алина. Хотя да, Алина же теперь не рыжая, а черная, вот Ваше Высочество ее и не узнало.

— Алина была рыжей?! Странно. Я был уверен, что это другая женщина. Удивлялся, как художник из русского городка нарисовал женщину, которую я больше тридцати лет назад видел в Великобритании.

— В Великобритании тридцать лет назад Ким точно не был. А рисовал он Алину. Видите, рыжие волосы ее огнем все опалили. Говорят же немцы, если увидеть утром первым рыжего парня, то и будет тебе удача, а рыжую девку — и тебе кто-то подложит свинью. А если каждое утро рядом с рыжей просыпаться?

Его Высочество промолчал.

— Вот Ким и допросыпался. Сначала он пропал, а за ним и Тимур…

— И все-таки, кто такой Тимур?

— Муж мой.

— Значит, у вас два мужа?

— Ни одного. Оба бывшие. Сначала был Ким, потом брат его Тимур.

— О Аллах! Кто поймет этих западных женщин!

— Представить свою жену… э-э…одну из ваших жен женой вашего брата не можете?

— Убил бы скорее!

— Вот и мои мужья чуть не поубивали друг друга. Надеюсь все-таки, что не поубивали, если вы их прежде не…

— Что «не», если я их не убил? Милая леди, я, конечно, человек образованный, понимающий тонкости западного мироустройства и разницу женского воспитания там и здесь. Но все же! Если вас не останавливает страх, то элементарные нормы приличия не должны позволять вам обвинять в смертельном грехе хозяина в его же доме.