Пробоина 1: Магия Вето - Изотов Александр - Страница 12

Достался же мне пацан с таким огромным либидо. Или у него в плане общения с прекрасным полом так всё плохо, что любое женское касание вызывало бурю гормонов?

В принципе, Арина была и в моём вкусе, но в данной ситуации я пока крутил в голове только одну мысль: «Где я, на хрен, нахожусь?!»

– Да уж, – вздохнула она, выпрямившись и взглянув на дверь, – Даже неохота выходить, сегодня работы будет полная пробоина.

Я закрыл рот, отвёл взгляд от её фигуры. Что за Пробоина, я уже знал…

Скорей бы со всем этим закончить, и начать осматривать свои потоки.

Впрочем, самое время воспользоваться возбуждением. Проверим нижнюю чакру, которая генерировала сексуальную энергию, и одновременно отвечала за связь с родом и с планетой. Ну, оно и логично – смысл жизни любой популяции связан с размножением.

То ли компания этой Соболевой, то ли общая атмосфера в уютном кабинете повлияла, но я расслабился, опуская мысленный взор.

Вот она, тёмно-серая, почти чёрная чакра. Грязная псионика идёт через нижние чакры, очищаясь к самой верхней, находящейся в темечке.

Человечество не так давно открыло псионику и смогло овладеть ей. Полсотни лет не прошло, и до сих пор в отдалённых уголках Системы к псионикам отношение, как к колдунам. Никого не волнует, что наши способности ненамного превышают способности обычного человека, а пси-энергия усиливается имплантом в голове.

Имплант – это скорее фильтр, и он стоял в затылке специально на пути от нижних чакр к верхней. Чем чище энергия, тем точнее и явнее воздействие на внешний мир.

Конечно, мы пользовались не только чистой космической, но знали и об энергии земли, только очищали её через шесть чакр и имплант. Иначе последствия для здоровья псионика были губительны, тем более, когда ты работал на другой планете в Системе.

Вообще, псионик всегда должен контролировать поток. Превысит опасную планку – и имплант сгорает. Вместе с его мозгом.

Отсюда у нас и пошёл этот «жжёный псарь»…

Ирония судьбы – ребятам послабее легче было контролировать нагрев импланта, чем реальным талантам.

Сколько я видел заносчивых ребят, которые на тренировках с первых же дней демонстрировали крутые результаты. Да что там – я мысленно монетку с трудом по столу двигал, а кто-то хвалился тем, что подбрасывает силой мысли блин от гантели.

Вот только в первой же реальной вылазке оставался у нас на поле боя «жжёный псарь»…

Жалко ребят, но делать импланты более пропускными было опасно.

Я не верю в демонов или дьяволов, но что-то вселялось в этих псиоников, когда грязной энергии становилось слишком много. Умники считали, что они просто сходили с ума, но я… кхм… я предпочитал им верить.

Поэтому здесь, в этом мире, я с ужасом смотрел на магов, которые прогоняют через себя такие потоки первородной псионики, что в пространстве разлетаются отголоски, как круги по воде.

Этого не могло быть… но это было.

Я только-только ощутил чакру, не понимая, почему не вижу следующую. Поток из земли шёл, но не мог пройти дальше – прерывался, будто плотиной, и дальше уходил едва ощутимый ручеёк.

– Ветров, – вырвала меня из размышлений Соболева, – Ты в порядке.

– Ветров – это я? – поинтересовался я, отыгрывая роль.

Арина поджала губы и, стоя рядом, постучала холёными ноготками по столу. Она явно раздумывала, что со мной делать дальше.

– Арина Бадиевна, так ведь? – спросил я.

Она кивнула:

– Ну, кратковременная память есть, это уже хорошо. У меня мало времени, Ветров, я уже слышу отсюда, что проблем в академии полно.

– А можно узнать подробнее, кто я, Арина Бадиевна? – спросил я, – Может, это поможет восстановить память.

– Не поняла.

– Ну, досье почитать?

Её брови подпрыгнули, и я понял, что позволил немного больше, чем было отмеряно студенту.

– А чайку тебе не налить крепкого, как оракул Громову советовал? И к пульсару своему посидеть отправить?

– Пульсару?! – удивился я.

– Давай, давай, Ветров, – Соболева похлопала меня по плечу, – Иначе будешь у меня драить лазарет за провинность.

Удары становились ощутимее, намекая, что надо вставать. Целителя физической слабостью не обманешь.

– Но, Арина Бадиевна, – я встал, цепляясь за последнюю соломинку.

– Я бы и рада, Ветров, но ваших досье у меня не водится, – вздохнула Соболева.

– А у кого водятся? – чуть слаще спросил я и неожиданно приобнял её за талию, слегка улыбнувшись.

В нашем госпитале мне это пару раз помогало получить некоторые поблажки. Ну, тем более, я знал, что девочки там ко мне были неравнодуш…

– А-а-а!!! – меня отнесло от целительницы, и я воткнулся бедром в стол.

Всё тело словно током шарахнуло – обе её ладони сработали, как электроды дефибриллятора. Я упёрся в стол ладонями, ловя круги перед глазами.

– Ты реально память потерял, Ветров, – Соболева грубее вытолкала меня из кабинета, – Надеюсь, эта встряска тебе поможет, сударь.

– До сви…дания, Арина… кха… Бадиевна, – просипел я, прислонившись лопатками к стенке в коридоре.

– А теперь прошу извинить, – она, не обернувшись, исчезла в проёме напротив.

Отсюда я уже видел там ряды кроватей, на которых сидели студенты. Над ними суетились санитары и медсестрички, и, судя по гомону из лазарета, ситуация была напряжённой.

Я постоял некоторое время, приходя в себя. Да, Тимофей, с этим телом надо немного попривыкнуть. Тут нет косой сажени в плечах, и девицы не будут так таять, когда их обнимает тощая рука.

Конечно, ещё и субординация повлияла – я студент, а она… ну, я должен был попробовать. Хотя что тут говорить, ощущения были приятны. Ну, до того момента, когда маг шарахнул меня током.

А мой Василий, кажется, в шоке. Ощущение пришибленности – у него не тряслись коленки, и вообще никаких эмоций.

Вот так, Васёк, с бабами-то надо. Уверенность, и больше ничего.

Видишь, нас отшили. И что? Живы, здоровы.

Ответа не последовало.

Я выпрямился, отодвинувшись от стенки. Нет, конечно, и меня такое ранит, но все эти обиды остались в моём студенческом прошлом. Ну, в том, земном…

Постояв некоторое время и слушая стоны покорёженных оракулами студентов, я пошёл на выход. К счастью, он был тут же, в коридоре.

Выйдя на улицу, я прищурился от солнца, но устремил взгляд сразу на Пробоину. До сих пор не могу воспринять это чёрное пятно в небесной синеве.

Белая луна вроде бы стала чуть поближе к дыре.

– Так, ладно, – произнёс я, оглядываясь.

Похлопал себя по карманам. Пусто, никаких документов.

Посмотрел на часы. Если стрелки показывают время так же, что и у нас, то сейчас примерно половина третьего.

Матовые камешки снова привлекли моё внимание. Украшение или нет? У того мажорного каштана, который шарахнул себя в туалете, были такие же часы, но с более красивыми камнями.

Камни тех же цветов. Стоит поразмыслить.

– Господин студент, позвольте?

Я отодвинулся в сторону. Санитар, бережно придерживая, провёл в дверь бледную девушку-студентку. Она шаталась, постанывала, но всё же шагала на своих ногах.

А не как тот паренёк, которого несли следом на носилках. Тот вообще двигаться не мог.

– На хрена они пустых-то проверяют, а, Андрюх? – выругался санитар, которому я придержал дверь.

– Может, выкарабкается? – спросил второй, позади носилок.

Я проводил взглядом бездыханное лицо парня. Тоже «пустой»? Это что, со мной так же должно быть?

Дела-а-а…

Некоторое время я стоял, раздумывая, двинуться ли к воротам на выход из академии, или вернуться обратно в корпус?

Можно посмотреть город. А можно найти библиотеку и постараться выудить оттуда информацию.

– Эй, Ветров! – меня окликнули.

Да твою псину!

Магистр собственной персоной двигался по аллее к лазарету, за ним шёл начальник караула и бежали несколько студентов.

– Да, Иван Петрович, – отозвался я, и тут же едва не чертыхнулся.

Так-то, у меня амнезия же, не должен помнить. К счастью, поблизости не было ни Соболевой, ни тех санитаров.