Мой дорогой дневник - Абалова Татьяна - Страница 2

Девушка, проскользнув мимо меня, прошла на веранду и уселась на диван, подложив под бок подушку.

– Ешь, Сия, это вкусно, – подбодрила она. – Отламывай лепешку и цепляй ею соус и кусочки курицы. Вот, смотри!

Она показала пример, но я все же пошла за вилкой.

– Вкусно, – поблагодарила я, нисколько не покривив душой. По рассказам папы я знала, чего следует ожидать от местной кухни.

– Тебе нравится Индия? – поинтересовалась Анила. Ее привлекательное лицо и живые черные глаза притягивали взгляд.

– Непривычно. Здесь воздух пахнет специями, а вдоль дороги растут фикусы, которые у нас продают в цветочных магазинах.

– Фикус? – Анила подняла брови, но когда я показала ей на высокий куст у стены, кивнула. – А! Пипол! Он всюду. Хочешь, в воскресенье сходим во дворец Ага–хана? Вот где тебя удивят цветы.

– Не знаю. Надо спросить у папы.

Она опять кивнула.

Непосредственность Анилы немного смущала. Девушка, не стесняясь, рассматривала мое лицо, одежду и даже босые ноги, которые я невольно спрятала под кресло.

– Что? – не выдержала я, когда она чему–то улыбнулась.

– Ты такая необычная. Вся белая. Как холст, на котором забыли нарисовать. А глаза как вода в бассейне – прозрачно–голубые. И волосы светлые. Такие я еще не встречала. У нас у всех темные и толстые как проволока. Можно потрогать?

– Д–д–а.

Она с готовностью соскочила с дивана и, склонившись надо мной, двумя пальцами потянула за прядь. От Анилы пахнуло благовониями. Скорее всего, так пахла ее кожа, которую в Индии обильно умащивают маслами во время купания.

– Тонкие и гладкие словно шелк… И ресницы совсем светлые. Ты их не красишь?

– Крашу, иногда.

Почувствовав мою скованность, она отошла и опять забралась на диван с ногами, сбросив на пол шлепанцы с загнутыми носами.

– Извини, к нам так редко приезжают люди с севера.

Немного помолчав, она вдруг предложила:

– Хочешь, пойдем ночевать к нам?

Я даже не нашла слов. Что сказать девушке, которую ты знаешь всего полчаса?

– Ты не думай, я не навязываюсь. Бабушка беспокоится. На новом месте всегда бывает не по себе, а в таком доме особенно…

– А что особенного в этом доме? – насторожилась я.

– Ой. – Анила закрыла ладонями рот. – Бабушка меня убьет, если я расскажу.

– Волосы мои трогала?

– Да, – не понимая, к чему я веду, согласилась Анила.

– Из одной чашки со мной ела? Хлеб, то есть чапати, со мной преломила? – наступала я, и, получив на каждый вопрос ее смущенное «д–да», продолжила: – Значит, по законам севера ты считаешься моей сестрой. А какие секреты могут быть у сестер?

– Сестры? – недоверчиво спросила Анила, но тут же брови на ее живом лице взлетели вверх. Я поняла, что могла не лукавить, новоиспеченной сестре самой хотелось рассказать то, из–за чего ее непременно убьет бабушка.

– В этом доме умирают все незамужние девушки! Он проклят! – громким шепотом возвестила она. С такой интонацией у нас дети рассказывают о черной–черной комнате.

Увидев, что я скептически улыбаюсь, Анила нахмурилась.

– И не смотри так, словно я выдумываю. Они умирали на самом деле. Правда, это произошло давно, еще в прошлом веке. Бабушке как раз исполнилось десять, когда накануне свадьбы погибла старшая дочь Сунила Кханны. Ее звали Лаванья. Бабушка говорит, что красивее девушки она никогда не видела. Соседи до сих пор не понимают, что заставило ее убить себя, ведь жених был богат и хорош собой.

– Она наложила на себя руки?

– Да, вышла во двор, вылила на себя керосин и подожгла. А через год умерла ее младшая сестра Каришма. И тоже накануне свадьбы. Ее задушил собственный жених. Он потом пошел и утопился в Индраяни.

– Страсти какие!

– А когда Сунил Кханна покинул проклятый дом, в нем поселились беженцы из Пакистана, и их дочь Делиша тоже умерла…

– И тоже накануне свадьбы?

– Да. Точно. Почему ты улыбаешься?

– Потому что мне ничего не грозит. Я же не собираюсь замуж. А в твоих историях беда случалась лишь с невестами.

– А вдруг ты будешь первой, кто погибнет не невестой?

– И тебе не страшно сидеть в темноте с потенциальной жертвой?

Ночь подкралась незаметно, и только свет из кухни разгонял мрак на веранде.

– Вообще–то страшновато. Особенно сейчас, когда так пасмурно, что не видно ни звезд, ни луны…

– А вода в бассейне кажется черной–пречерной… – Я протянула руки вперед и словно зомби пошевелила пальцами.

«Сестра» взвизгнула и бросила в меня подушку. Ответ не задержался.

Классно и в Индии встретить любителя подушечных боев! Мы оторвались и вскоре обессиленные лежали на полу спальни среди разбросанных вещей.

– Ну, я пошла домой, – отдышавшись, произнесла Анила. – Если что – зови. Главное, не вздумай выходить замуж.

– Как только соберусь, сразу сообщу тебе, – успокоила я ее.

– И тогда я начну плести погребальные гирлянды.

Утром меня разбудил папа. Его по случаю приезда дочери отпустили на целый день, и мы собрались в поход по магазинам.

– Я думал, сходим в музей раджи Келкара. – Папа озадаченно почесал короткостриженый затылок. – Посмотрели бы на коллекцию гончарных изделий. Многим из них больше двух тысяч лет.

Он пытается соблазнить меня осколками прошлого?

– Пап, ты предлагаешь юной девушке посмотреть на глиняные черепки, когда ее манят витрины супермаркетов?

Папа вздохнул. Он и с мамой–то не любит ходить по магазинам, а тут я. Мама осталась дома с моим четырнадцатилетним братом и сменит меня на посту в Пуне лишь в сентябре. Я думаю, к тому времени папа отойдет от моего шопинга.

– Ну, пожалуйста! – Я повисла на его крепкой шее. – Мне совсем нечего носить.

– А чьи чемоданы весили так, словно в них упаковали по слону? Неужели книжки с собой привезла?

– Хочу такую же яркую одежду, как у Анилы, – призналась я, потупив взор.

– Уже познакомилась с соседкой? – улыбнулся отец. – И как она?

– Мастер метания подушек.

– Вижу. – Папа кивнул в сторону холодильника, на котором лежала незамеченная мною диванная подушка.

– И большая болтушка. Я столько всего узнала!

– Я уверен, что прежде всего ты выведала, где находятся магазины.

– И пытать не пришлось!

«Феникс Маркет Сити» хоть и уступал по размаху магазинам Китая, брал местным колоритом: пальмы и живые цветы, сияющие витрины и запах специй, который витал не только на улицах, но и в кондиционируемых помещениях.

– «Старбакс»!

От радости, что встретила любимую сеть кафе, я крикнула так громко, что заставила обернуться почти всех посетителей.

– Ильсиюша, – начал папа, отхлебнув кофе из зеленого стаканчика со стилизованным изображением сирены. Мой пульс тут же перевалил за сто. Так всегда. Стоит родителям назвать меня Ильсиюшей – жди не очень приятных вестей. Я оказалась права. – Я уезжаю с командой Гиви на сборы и взять тебя с собой не могу. Не сердись. Гиви получил травму, и больше ехать некому.

Тренер по классической борьбе из Грузии прибыл в Индию со своим многочисленным семейством, не зная ни слова ни по–английски, ни по–русски, и все с интересом наблюдали, как он освоится, так как даже с папой общался на пальцах.

– Но ты не переживай. – Папа положил свою большую ладонь мне на руку. – О тебе позаботится мой ученик Санджай Датарайя. Он учился в Питере, и как никто другой знаком с нашими порядками и обычаями. С ним будет легко и безопасно. Я оставлю тебе его номер телефона. На всякий случай.

– Воин? Защитник?

– Друг, прежде всего. И хороший гид. – Папа мягко улыбнулся. – Вот ему–то ты точно не откажешь пойти посмотреть на черепки.

Глава 2

На следующее утро, позавтракав со мной, папа укатил на своем джипе «Махиндра», пообещав звонить каждый день. А я занялась уборкой.

Достав замшевые балетки из коробки, ахнула. Их покрывал тонкий слой плесени. Да что же здесь творится? Одеваешься во влажную одежду, спать ложишься в сырую постель, и нет спасения от этой сырости. Вода, кругом вода…