Чужак из ниоткуда 4 (СИ) - Евтушенко Алексей Анатольевич - Страница 39

— Дмитрий Фёдорович? — Брежнев посмотрел на Устинова.

— Леонид Ильич, что хочешь со мной делай, а мужики правы. Отличный выход из положения. Смелый и неожиданный.

— Быстрота и натиск?

— Ещё глазомер, — сказал я. — Глазомер, быстрота и натиск, как завещал нам великий Суворов Александр Васильевич.

— Всё-то ты знаешь, всё-то ты помнишь, всё-то ты читал, — пробурчал Леонид Ильич.

— Не всё, всё прочитать невозможно даже мне. Но много, это верно. Да не переживайте так, Леонид Ильич. Это и впрямь самый безопасный и быстрый способ. Сами подумайте. «Союз» — надёжный и проверенный корабль. С гравигенератором посадить его на Луну — плёвое дело. Как пушинка опустится. Что там «Союз»! Считать, конечно, надо, но я думаю, что даже в скафандре с хорошим запасом воздуха, ракетным ранцем и гравигенератором можно опуститься на Луну и добраться до «Горного эха». А там, на самом звездолёте, воздуха и еды достаточно.

— Ну, это ты загнул, — сказал Береговой. — В скафандре! Хотя…

— Может сработать, как самый крайний вариант, — сказал Быковский. — Причём даже проектировать и делать такой скафандр не надо. У нас уже есть «Кречет» [1]. Немного доработать — и всё.

Я посмотрел на Брежнева. Даже без орно и взгляда на ауру было понятно, что Леонид Ильич уже прошёл стадию гнева, сейчас находится где-то в самом конце стадии отрицания и почти готов перейти к торгу.

— Последний аргумент, — сказал я. — Самый главный. Бог с ними, в конце концов, с американцами, приоритетом и прочей политикой. Давайте говорить о другом. О человечности. Прямо сейчас, в космосе, возможно погибают наши братья по разуму, такие же люди как мы! Даже, если бы они были не такие, то по законам человечности, мы обязаны им помочь. Но они — такие. Их прародина — Земля. Сам погибай, а товарища выручай! Это опять Суворов, и он опять напоминает нам о том, что русский и, в особенности, советский человек, не может бросить в беде своего товарища. Не может — и всё! Я, во всяком случае, не могу. А если учесть, что я ещё и гарадец… — Я поднялся. Брежнев продолжал сидеть, хмуро на меня взирая снизу-вверх. — Леонид Ильич, официально прошу вас разрешить эту экспедицию и выделить на неё из бюджета необходимые средства. Обязуюсь вернуться живым и здоровым. Даст бог — не один. Родина будет в прибытке.

— Сядь! — приказал Брежнев. — Официально он просит… Делаете тут из меня какого-то монстра бесчеловечного. Не хуже вас всё понимаю! — прикрикнул он. — Конечно, надо помочь. Но… Что там ещё? — воззрился он на торопливо подошедшего Цуканова.

— Леонид Ильич, — Никсон просит связь. Как можно скорее.

Я посмотрел на часы. Стрелки подбирались к двум часам дня.

— В Вашингтоне сейчас почти семь утра, — сообщил. — Кто рано встаёт, тому бог подаёт.

— Кто рано встаёт, тот к обеду устаёт, — пробурчал Брежнев. — Чего хочет?

— Его помощник говорит, что речь пойдёт о спасении гарадцев.

— Не зря его Хитрый Дик кличут, как почуял,- Леонид Ильич поднялся с места, махнул нам рукой. — Пошли, вместе будем разговаривать.

Мы прошли в специально оборудованную комнату с телефонами, расселись.

— Соединяй, — сказал Леонид Ильич, снимая трубку.

Брежнев говорил по-русски, Никсон, естественно, по-английски. Я предположил, что подобные разговоры обеспечиваются синхронным переводом, и оказался прав.

— Привет, Ричард, рад тебя слышать, — сказал генеральный секретарь Коммунистической партии Советского Союза. — Как жена, как дети?… Спасибо, и у меня всё хорошо. Слушаю тебя.

Некоторое время он молча сидел с трубкой возле уха, потом сказал:

— Ричард, как раз перед твоим звонком, я разговаривал по этому вопросу со своими. Среди них известный тебе Сергей Ермолов. Вопрос очень важный, я хочу, чтобы они тоже тебя услышали.… Хорошо, включаю. Громкую связь! — скомандовал он технику. — Готово, говори, Ричард.

— Здравствуйте, господа! — услышал я голос тридцать седьмого президента США. — Здравствуй, Серёжа!

— Здравствуйте, господин президент! — поздоровался я. — Как поживает мой друг Генри Киссинджер? Привет ему от меня.

— Привет, Серёжа! — раздался голос Киссинджера. — Польщён, что ты назвал меня другом.

— Мы же вместе пили, — сказал я. — У нас, русских, так принято, тебе ли не знать.

— Эй, парни, потом будете вспоминать, как вместе пили, — сказал Никсон. — Давайте к делу.

— Мы внимательно слушаем, господин президент, — сказал я и посмотрел на Брежнева.

«Всё нормально, разговаривай», — жестом показал он.

— Дело такое, — сказал Никсон. — Мы тут подумали и поняли, что для полноценной подготовки очередного «Аполлона» нам потребуется больше года. Полтора, если быть точным. Всё это время проект был заморожен, и теперь требуется время… В общем, всё не просто. А время — это то, чего у нас нет. Как всегда, впрочем. Речь может идти о жизни и смерти наших братьев по разуму и крови, тут нельзя медлить. Обсуждали всё это с нашими специалистами со всех сторон. Поначалу выхода не видели. По нашим расчётам, вам тоже нужно года два-два с половиной, чтобы лунный корабль подготовить. То есть, ещё больше, чем нам. Верно?

— Верно, господин президент, — сказал я.

— Вот! Но. Тут в голову, Юджину Сернану, это командир миссии «Аполлон-17», последний человек, побывавший на Луне… Классный астронавт и надёжный товарищ. Между прочим, славянин, словаки и чехи в предках, если не ошибаюсь. Так, Юджин? Подтверждает, он тут рядом со мной. Так вот, ему в голову пришла безумная идея. Думаю, это у вас, славян, национальное. Шутка. Я не специалист, пусть он сам расскажет, не против?

— Да ты, Ричард, гляжу основательно к нашему разговору подготовился! — восхитился Брежнев. — Всех притащил, кого можно. Как будто знал, что я тут в Крыму со своими сижу.

— Если я скажу, что случайно получилось, ты же не поверишь, правда? — сказал Никсон.

— Не поверю, — вздохнул Леонид Ильич. — Ладно, давай своего астронавта. А по поводу работы наших разведок мы с тобой потом наедине поговорим.

— Здравствуйте! — послышался бодрый голос сильного и уверенного в себе человека. — Рад, что согласились выслушать. Сразу говорю, что идея действительно может показаться безумной, но это только на первый взгляд. На самом деле…

— Юджин, одну минуту, — сказал я. — Извини, что перебиваю. Давай сразу уточним. Речь идёт о том, чтобы добраться до Луны на нашем «Союзе» и вернуться обратно на космокатере «Горного эха»?

— С ума сойти, — сказал Сернан после секундной паузы. — Господин Никсон прав: славяне мыслят во многом одинаково.

— Славяне, профессионалы и гарадцы, — сказал я. — Я же где-то и гарадец тоже.

Было слышно, как Сернан, Никсон и Киссинджер рассмеялись. Все трое.

— Так что вы решили? — спросил Сернан.

Я посмотрел на Брежнева.

— Вы меня в гроб вгоните, — сказал он негромко.

— Леонид Ильич, только вы можете решить окончательно.

— Но ты обещаешь вернуться целым и невредимым? Мне лично?

— Честное комсомольское. И честное гарадское заодно.

— Чёрт с вами. Согласен.

— Вы слышали? — спросил я. — Леонид Ильич согласен. Летим.

— Не сомневался в вашем решении, — сказал Юджин Сернан. — Тогда у нас предложение и одновременно просьба. Возьмите меня вторым пилотом.

[1] Советский полужёсткий космический скафандр, созданный для экспедиции на Луну.

Глава двадцатая

Летим! Врач Вера Васильевна и тайна седьмого кабинета. Еще одни разумные?

Лицо Быковского при этих словах американского астронавта поскучнело.

«Эх, Валерий Фёдорович, не судьба вам в этот раз на Луне побывать, — подумал я. — Но каков Генри! Готов поставить свой пионерский галстук против дайма [1], что это его затея. Юджин Сернан — опытный астронавт и человек, уже побывавший на Луне, — быстро сообразил, как можно без особых затрат слетать и вернуться, но совещание наверняка собрал Киссинджер. Вероятно, ещё вчера вечером. А сегодня с утра пораньше уже позвонили. Ловок старый разведчик, ловок, ничего не скажешь».