Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Вадбольский (СИ) - Никитин Юрий Александрович - Страница 8


8
Изменить размер шрифта:

Где-то очень далеко, словно из другой вселенной, я услышал как Иван говорит гулким голосом, растягивая звуки:

— Ло…шад…ки замори…лись… ваша милость… Привал бы…

Я собрал волю в кулак, возвращаясь в здесь и сейчас, ответил хриплым голосом:

— Хорошо, командуй!

Он бросил на меня короткий взгляд, в котором я рассмотрел усталую усмешку.

— Вы барин, ваша милость. Командуйте.

— Привал, — сказал я, согласно подсказке. — Что ещё скомандовать?

Он усмехнулся чуть шире.

— Дальше я сам. Но можете скомандовать, чтобы я собрал сучья на костер, расседлал коней, стреножил, дал им овса, разогрел ужин…

— Понял, — ответил я. — Это чтоб я не забыл? Издали видно, что я первый раз в лесу?

Он кивнул, сказал уже серьёзно:

— Сразу. Но видно и то, что быстро учитесь. Вы же не знали, как к лошади подойти, я видел!.. А сейчас уже в седле, словно татарин какой малахаистый!

Я слез с коня и тупо смотрел, как он управляется с конями, потом собирает сушняк на костер, вытаскивает из мешка котелок, хлеб, крупу… Нахлынул отходняк, потрясенный разум снова и снова возвращался к той безобразной драке. Да, уже знаю, мир жесток, люди убивают друг друга с невообразимой легкостью и не сказать, что сильно мучаются совестью. Но то они, а это я, который никогда не дрался, и вообще ботаник по жизни и по натуре.

Когда Иван набрал в ручье поблизости воды в котелок и поставил варить кулеш, я спросил упавшим голосом:

— Хочешь сказать, те двое… могли пострадать очень уж сильно?

Он хмыкнул, посмотрел на меня через пламя костра с непонятным интересом.

— Жалко?

— Да, — признался я. — Они же голодные, сам видел, а я их так грубо…

Он покачал головой.

— Одного, может, и откачают, хотя вряд ли, а главарю точно кырдык.

— Ох, — вырвалось у меня. — Я не хотел.

— Всё к лучшему, — заверил он. — Повезло, что у вас такая силушка. Богатых не любят. Вас не только бы побили и обобрали, а то и вовсе. Душегубы, что им терять?

Я тяжело вздохнул, это мы спасаем даже волков, попавших в прорубь, вытаскиваем грузных лосей из болота, подбираем и несем в дом раненых или ослабевших лесных зверят, а в этом мире только убей, убей, убей! Хоть бедного зверя, хоть человека, ибо человек тоже зверь, особенно если чужой.

Когда я вытаскивал из дорожного мешка заботливо завернутые в чистую холстину хлеб и мясо, выпал и крохотный носовой платок с пятнышком крови.

Иван сразу насторожился, бросил на меня острый взгляд. Я ответил извиняющей улыбкой, дескать, не обращай внимание. Не объяснять же, что это кровь Василия Игнатьевича, он так тяжело кашлял, а мне его кровь нужна, чтобы лекарство готовить, нацеленное на особенности его организма.

— Давайте, — предложил он, — отстираю?

— Нет-нет, — сказал я. — Всё сам, всё сам.

Он взглянул из-под насупленных век, голос заметно потяжелел.

— А это не для колдовства, запрещенного церковью?

— Успокойся, — ответил я. — Какой из меня колдун?

Он хмыкнул, но продолжал буравить меня недобрым взглядом. Этот мир, шепнула мне Алиса с сочувствием, ещё не начал отвыкать от жестокости. Нет, даже так: этот мир в жестокости не видит жестокость. Здесь убивают много и часто, сейчас всё ещё продолжает выковываться та становая кость общества, что позволяет выживать среди таких же озверевших народов.

Я вздохнул, нужно не просто выжить, но и занять достойное место, а для этого нужны люди сильные, жестокие и уверенно прущие к цели.

Потому, если буду мямлить, затопчут, каким бы умником не был, и какие бы знания не скопились в моей голове, такой же уязвимой не только для удара меча или сабли, но и простой дубины.

Часть первая

Глава 5

Утром я проснулся и ощутил, что за время сна мои кости уплотнились, а сухожилия стали толще. На это ушло, правда, семь часов, процесс долгий, но какое это успокаивающее чувство, несмотря на жуткий голод, из-за которого и вынырнул из сна.

Иван лежит у костра, явно просыпался не раз, спит к догорающим углям другим боком.

Я подбросил на покрытые сизым пеплом угли пару сухих веток, вчера запасли их достаточно, Иван тут же открыл глаза, взглянул на меня очень внимательно.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Смотрю, барин, — проговорил он хрипловатым со сна голосом, — вы всё моложе и похожее на старого барона, да будет Господь к нему милостив.

— В дороге человек меняется, — согласился я.

Мы с бароном одного типа, а мелочи я как раз старательно подгоняю. Хотя череп в целом тот же, подбородок сделал чуть-чуть ширше, ещё и ямочку там посадил совсем крохотную, а так в целом всё, как и было. Это там я как все, но здесь, похоже, красавчик, да и статью удался, как сказали барон и баронесса. Хотя эту стать я подгонял себе сам, меняя несколько раз и вес, и рост, вот же дурак был, на моду ориентировался.

Ах да, сказал себе, нужно не только череп, вообще кости укрепить. Испугается конь зайца под копытами, я же вылечу из седла, как футбольный мяч после удара Боба Страйдера. Не только руки-ноги, но и шею сверну, я же талантливый.

Мышцы у меня уже и были покрепче, чем у здешнего народца, модифицированые, иначе бы так легко от ребят ножа и топора не отделался.

В теле не чувствую ни добавочного жара, ни покалывания, Мускулатура наращивается медленно и печально, усиливать нужно не за счёт объема, важнее сама крепость волокон. Раньше мне такое было пофигу, но в этом мире точно к месту.

После завтрака деревья потянулись достаточно редкие, кони легко пошли стремя в стремя. Иван помалкивает, предпочитая отвечать на вопросы, а я перед мысленным взором развернул геральдические карты, смотрел и Вадбольских и прочие знатные фамилии империи, в какой-то момент тихонько охнул, повернулся в седле.

— Иван, Вадбольских много, все тусуются поближе к Москве, Петербургу, а как наших занесло в Сибирь?

Он подобрал повод, а то конь уже начинает сворачивать ближе к кустам с молодыми ветками, при слове «тусуются» взглянул так, словно я заговорил по-немецки.

— Может, как ссыльные? Кого-то из таких потом помиловали, даже вернули вотчины… А иных отправили в имения подальше от столицы.

— Может быть, — согласился я. — Потому и доживают здесь век тихо-мирно, нигде не отсвечивая.

Я видел, что дорога дается Ивану тяжко, за двое суток совсем ослабел, и хотя привалы делаем частые даже днём, а ночью спим как два медведя, но исхудал ещё больше, глаза ввалились, а на коня едва всползает.

Умрет ещё раньше, мелькнуло у меня, чем его хозяева. Сделать могу очень мало, но всё же… всё же обязан попробовать…

Он мрачно смотрел, как я ещё вчера начал по пути слезать с коня и рвать траву, дважды выкапывал корни, а сегодня ещё и собираю с кустарника засохшие с прошлого года ягоды.

— Так вы лекарь, ваша милость?

— Лекарь, — согласился я. — Так что слушайся.

— Хорошее дело, — сказал он, но на меня поглядывал с сомнением в глазах.

Подходящая поляна подвернулась вскоре, я покинул седло и тупо смотрел как Иван из подобранных тут же сучьев собирает костер.

Спохватившись, собрал сухих веток побольше, а Иван тем временем расседлал обоих коней, протер потные спины пучками травы, а потом насыпал в две торбы овса и подвесил к конским мордам.

После ужина я сам помыл и тщательно вычистил котелок, Иван лег у костра и завернулся в одеяло, а я взялся за алхимию, так я назвал своё творчество в области фармакологии.

Хотя вообще-то нетрудно повторять то, что изобретено и опробовано в миллионах экспериментов. Память зеттафлопника хранит формулы всех лекарств планеты Земли и способы изготовления, я только выполняю то, что подсказывает, размельчаю, варю, отцеживаю, толку ещё раз, перетираю, снова кипячу кашицу… Наконец разбудил заснувшего крепким сном Ивана и сунул ему котелок с горячим варевом.

— Выпей!.. Жмых можешь не есть.

Он посмотрел в тёмное жидкое месиво с подозрением.

— Может… утром?

— Давай щас, — велел я. — Во сне поздоровеешь. Ну так, чуточку.