Вадбольский (СИ) - Никитин Юрий Александрович - Страница 12

— А-а, это тот, кто мне вчера на ногу наступил и бревном обозвал?

Двое загоготали и подтвердили весело:

— Он, вылитый он!

Я примирительно улыбнулся, развел руки в стороны.

— Ребята, вы с кулачного боя? Рад, что победа за вами. Но я очень-очень спешу…

— Не спеши, — веско обронил их вожак, крепкий и ладно сбитый парняга, ростом почти с меня. — Ты должен ликовать, отдавая нам кошель и такие добротные сапоги.

— Почему?

Он широко улыбнулся.

— Потому что мы в самом деле победили!

— Поздравляю, — сказал я ещё раз. — Но, ребята, дайте мне пройти.

Он всмотрелся в меня, сказал с веселым вызовом:

— Похоже, ты совсем не знаешь, кто я?

Ответ у меня вертелся на языке, но я смирил гнев и ответил кротко:

— Нет, не знаю.

— Я племяш, — сказал он с подъемом, даже вроде на цыпочки привстал, — племяш дяди самого Ваньки Каина!

— Ого, — сказал я, — но разве хорошо хвастаться родством с душегубом и разбойником? Как Господь на это посмотрит?

Он зло оскалил зубы.

— А мне насрать!.. И на всех попов! Жирные скоты!.. И ты жирный скот, будешь ползать у наших ног и лапти облизывать…

Я сказал с обидой:

— Сам ты жирный! Но сейчас похудеешь.

Он кивнул своим подельникам.

— Вали благородного!

Они ринулись с двух сторон, мощные и медленные, как тяжеловесные быки, что всё снесут на своем пути. Но только на их пути никого не оказалось. Я ускорился, сейчас для меня их движения, словно в озере на глубине метров пять, одного ударил в солнечное сплетение, второго, что ещё проплывает мимо меня, кулаком в затылок.

Они ещё не рухнули я повернулся к вожаку и зло оскалил зубы.

— Ну, как тебе, Илон?

Он дернулся, ошалелым взглядом проводил подельников, что почти одновременно рухнули вниз мордами, но я в самом деле спешил, быстро шагнул к нему, он зарычал и замахнулся кулаком, больше похожим на каменный валун.

Под такой лучше не попадать, у меня и так костяшки ноют, один палец вообще треснул. Уходя от нового удара я сдвинулся в сторону, а сам быстро-быстро нанес три коротких удара в нос, висок и в горло.

Он ещё медленно валился себе под ноги, а я торопливо шмыгнул в тень и быстро добежал до зелейной лавки.

Дверь протяжно заскрипела и начала отворяться с такой натугой, что тяни ее вот так каждый посетитель, хозяину можно накачивать шесть литров воды в день, как додумался Эдисон.

Комнатка небольшая, длинный стол служит прилавком, за ним на табурете дремлет худой мужичок интеллигентного сложения, на стене за ним развешаны пучки трав и кореньев.

Он поднялся мне навстречу, окинул внимательным взглядом.

— Вижу, — произнес он таким же интеллигентным голосом, — вам ничего не требуется с вашим здоровьем. Для ваших родителей?

— Спасибо, — ответил я, — мне в самом деле для родителей. Но не травы… и даже не готовые напитки. Есть у вас мерные весы, тигель, малый куб для перегонки?

Он улыбнулся с пониманием, как коллега коллеге.

— Юноша, вам нужно не в зелейную, а в инструментную. Она рядом, в соседнем доме. Только уже закрыта, но завтра с десяти утра…

— Спасибо, — откланялся я. — Всего доброго!

Часть первая

Глава 7

Не пойдет, мелькнула мысль. Завтра в десять утра я буду за воротами, в паре десятков километров от города. Я быстро шагал обратно к постоялому двору, выбрав на всякий случай другую дорогу. Жаль, что ничего не купил, хотя, что жаловаться, в дороге всё равно не смогу аптекарить, а в столице, думаю, найду не одну лавку с инструментами для изготовления зелий.

На тёмное небо медленно и величаво всплыла из-за чёрных вершин деревьев полная луна, яркая и блистающая, озарила холодным светом мир.

Но я и без её света отчётливо видел как уже перед самым постоялым двором навстречу вышли трое крепких парней, один из них настоящий гигант, моего роста, но шире почти вдвое, а руки толще чем у меня бедра.

Я чуть не протер глаза, это что за дежавю, только что были почти такие же! Ну всё те же три богатыря. Ну что за полное отсутствие фантазии? Скорее бы в столицу, там должно быть поразнообразнее, аристократы, дуэли, шпаги, принцессы…

Схватки я не боялся, адаптируюсь быстро. Тело мое намного крепче, как и скорость, а что не падаю в обморок, так это чистая психология: эти тупые ублюдки, что ничего не умеют кроме, как бить, унижать, издеваться и причинять увечья… не заслуживают человеческого отношения.

Гигант вышагивал впереди, мощный, как носорог, я за три шага уловил как от него нестерпимо мощно шибануло брагой, луком и гнилыми зубами.

Я смотрел на него как бы ничего не понимающими глазами, а он вытянул руки, оскалил зубы в злобной ухмылке.

— Это ты, вошь, — прогремел он могучим голосом, — что посмела перечить моему хозяину?

Господи, мелькнула мысль, что за такой послушный холуй, а он подошел ближе и ухватил меня за горло обеими руками.

— Какой ты… грубый, — прохрипел я.

Он стиснул пальцы, глаза выпучились, из приоткрытого рта показалась слюна.

— Сдыхай… же…

Я продолжал смотреть ему в глаза.

— И тебе не стыдно?

Он стиснул сильнее, запыхтел, переступил с ноги на ногу. Я сказал с укоризной:

— Господь завещал любить ближнего… Ты безбожник, да?

Он пропыхтел:

— Да что ты…за…

Мне стало труднее дышать, пальцы всё сильнее вдавливаются в мою плоть, не помогает даже уплотненная кожа и усиленные мышцы шеи, силен гад.

— Покайся, — прохрипел я, — ещё не поздно…

Он выдавил с усилием:

— Да когда же…ты…

Горло совсем перехватило, дышать не могу, мужик очень силен, пальцы как стальными клещами продавливают мою защиту.

Я задержал дыхание и с силой ударил в область печени. Он охнул, пальцы слегка разжались. Я ударил ещё раз, а когда он, хватая широко раскрытым ртом воздух, но без звука опустился на колени, одной рукой наклонил ему голову, натягивая кожу так, что шейные позвонки едва не прорвали кожу, а другой с силой ударил по «атласу», самому мелкому позвонку, на котором крепится череп.

Хруст не услышал даже я, мужик рухнул под ноги тоже почти беззвучно. Сердце мое чуть не выскакивает, да что же со мной такое, я с пеленок воспитывался в такой нежности со всех сторон, когда любой незнакомый смотрит дружески, тепло и поддержка от любого встречного, и я настолько белый и пушистый, что даже не знаю, откуда во мне сейчас столько звериной ярости моих диких предков.

Двое его подельников смотрят остановившимися глазами, явно этот гигант был у них главной, а может и единственной силой.

Я сказал устало:

— Забирайте… и уносите! Попадетесь ещё раз — убью!

Они послушно подхватили здоровяка и утащили в темноту, а я прошёл мимо и поднялся по скрипучим ступенькам.

Слуга в нижнем помещении сказал сонно:

— Вторая комната слева, второй этаж.

Я взбежал наверх, Иван открыл не сразу, сперва выспрашивал, я ли это, а когда приоткрыл дверь, охнул:

— Простите, ваше благородие, думал до утра подзадержитесь…

— Чего вдруг?

— Дык в городе столько женщин, а вы всё ещё без их утех!

Я отмахнулся.

— Ложись, спи. Не терпится побыстрее выехать.

Он послушно лег, я подумал, что в самом деле с сексом здесь проблемы. Не для всех, конечно, но я по здешним меркам скотина привередливая. В бордель не хочу, а просто снять хорошенькую девушку в кафе или на танцах для быстрого секса без обязательств, до этого счастья нужно прожить лет двести и активная работа суфражисток по поводу прав женщин вести такую же жизнь, как и мужчины.

Потому в качестве сублимации лучше как можно усилить тело, в этом мире оно важнее, чем мозги. Правда, оно и так усиленное по самое не могу, но всё же можно собрать какие-то нереализованные возможности, что не были необходимы в том прошлом мире, а здесь любые крохи пригодятся. Вон мышцы укрепил, а горло недостаточно.

Рано утром так торопился, что сам помог Ивану оседлать обеих лошадок, подвесил две большие торбы с закупленной в трактире провизией, и мы как можно быстрее отправились к городским воротам.