Хамелеон 5 (СИ) - Буланов Константин Николаевич - Страница 42

— Ну, это уже не вина техники, что её применяют не по назначению, — вполне логично возразил конструктор американских танков. И в этом он был прав на все сто процентов. — Все же мы здесь и сейчас рассматриваем танки-разведчики и легкие САУ, которым прямое противостояние с главными силами противника изначально совершенно противопоказаны. Или же вы будете утверждать, что их боевые задачи вовсе не следует никому выполнять?

— Всё именно так, как вы говорите — не стал тут спорить Геркан. — Однако реалии ведения боевых действий раз за разом демонстрируют нам удручающую картину. В целях пересиливания противника в бой начинают кидать вообще всё, что имеется под рукой, — привычно развел он руками, как бы тем самым говоря — «Ну, что возьмешь с дураков?». — И когда в тонкую противопульную броню подобной машины влетит снаряд, никакие ваши слова не помогут ей уцелеть. Как и её экипажу. А потому повторюсь. Лучше вовсе не иметь их на вооружении, коли имеется такая возможность.

— Ваше право, — только и оставалось, что слегка склонить голову Кристмасу, хотя он всё же остался при своём собственном мнении. Ведь американской армии еще ни разу не приходилось сталкиваться с такой ситуацией, когда генералам и полковникам приходилось бы бросать в бой вообще все свои силы. Флоту — да. Армии — нет. И даже на тех же Филиппинах, скорее, случилась массовая сдача в плен японцам брошенных своим командованием американских войск, нежели битва до последнего патрона и последнего вздоха. — А что вы скажете по поводу нашего М-4 «Шерман»? — пройдя метров десять вперед, похлопал он рукой по борту первого из представленных танков этой модели.

— Схожий по габаритам и характеристикам танк у нас когда-то тоже производился. Разве что опять же лучше бронированный. Однако, года полтора назад мы прекратили их изготовление, — пройдясь взглядом по всему ряду «Шерманов», слегка пожал плечами Геркан. — Увы, но развитие немецкой противотанковой артиллерии банально не оставило ему шанса на выживание. Вот и пришлось переходить на гораздо более живучую технику нового поколения, что ныне производится на наших заводах. — Скрывать что-либо в этом плане не имело никакого смысла, поскольку, и Т-44, и Т-54, уже не единожды успели засветиться на парадах. А то, что они являлись яркими представителями уже следующего поколения танков, было видно с первого же взгляда на них.

— Насколько я понимаю, вы говорите о вашем Т-34? — Джон уже не единожды слышал об этом танке и даже видел фотографии, но вот пощупать его вживую не сподобился. Впрочем, он вообще за всю свою жизнь не видел вживую ни одного иностранного танка, за исключением английского Виккерса 6-тонн и еще более старого французского Рено ФТ-17, аналоги которых пытались строить в США в 20-х и 30-х годах. Даже трофейные итальянские и немецкие машины не попадали к нему на изучение, поскольку никому в голову не приходило тащить их из Африки в Америку, полагая, что отечественным конструкторам-танкостроителям хватало рапортов с фронта для полной оценки техники противника.

— Верно понимаете, — согласно кивнул генерал-полковник в ответ на предположение своего «гида». — Хотя он по своим характеристикам, скорее, был ближе к вашему тяжелому Т-14[1], нежели к среднему М-4, — махнул он рукой в сторону «выглядывающего» из-за корпуса крайнего «Шермана» американского тяжелого танка. — Только тонн на десять полегче за счет более рациональной конструкции корпуса и шасси. И несколько более защищенный в плане толщин брони. Но именно его работу мы и желаем перепоручить боевой технике вашего производства. Поскольку для максимально возможного насыщения войск танками её должно будет хватать с лихвой, и нам не придется отвлекать собственных производственников на создание более дешевых и посредственных машин, чем те, которые они дают Красной армии ныне.

— И что же это за работа, позвольте полюбопытствовать? — был бы Джон быком, непременно громко фыркнул бы носом в этот момент, столь сильно американец оказался задет тем тоном откровенного пренебрежения, что был им прекрасно расслышан в словах собеседника.

— Та же самая, что «Шерман» выполняет в армии вашей страны, господин бригадный генерал, — опять же не стали ничего скрывать Александр. — Мы планируем применять их исключительно в качестве танков поддержки пехоты при стрелковых дивизиях. Для этого их броневая защита с вооружением видятся вполне достаточными. А вот ходовую часть было бы желательно заменить на что-нибудь более приемлемое. Иначе, чую, засосет их европейская распутица по самые башни с такими узкими гусеницами, — показательно попинал он означенную часть движителя. — И это я еще не говорю об огромной уязвимости примененных тут рессор к поражению осколками и пулями.

— Небось, желаете видеть на нём торсионную подвеску? — уже зная о данном предпочтении советских танкистов, скривился генерал Кристмас, поскольку тема подвести для М-4 являлась очень уж больной едва ли не с самого начала проекта. Сколько копий в свое время было сломано в спорах на её счет. Сколько лоббистов того или иного решения подтянуты к решению вопроса. Ведь речь шла не просто о той или иной конструкции движителя! Нет! Речь шла о патентах и лицензиях! И если нынешняя подвеска американских танков не обходилась армейскому заказчику особо дорого, поскольку была создана действующим военнослужащим армии США, то вот с торсионной подвеской всё было куда как сложнее. Помимо тех же самых проблем производственного характера, с которыми прежде сталкивались и в СССР, для её внедрения в военную технику требовалось кое-кому «не своему» заплатить немалые деньги в качестве лицензионных отчислений, на что никто не желал соглашаться. Хотя опытный «Шерман» с таким типом подвески уже существовал в металле и даже был представлен на данном смотре.

— Желал бы, — согласно кивнул Александр, поскольку это было чистой правдой. — Но, понимаю, что выбирать придется из уже находящихся в серийном производстве машин. Иначе мы так ничего и не получим до самого конца войны. Благо, выбор у вас действительно имеется солидный, — простер он рукой в попытке охватить данным жестом аж десять «Шерманов», отличающихся друг от друга мотором, вооружением или же конструкцией движителя. А после полез их исследовать от и до.

Вообще, высказанное им утверждение относилось ко всему спектру товаров производства США, поступление которых ожидалось по ленд-лизу. Ведь никто в Америке не собирался менять свои стандарты производства ради кого-то там с другого континента. Одно единственное было исключение в этом правиле — тушенку американские производители со временем всё же согласились делать по советской технологии, перешедшей по наследству к СССР от царской России. Но и только. Во всех же остальных случаях советским бойцам и командирам предстояло довольствоваться тем, что давали.

Причем если с техникой ситуация обстояла еще весьма неплохо, то вот ружейные боеприпасы и химические материалы нередко оказывались аховыми по качеству изготовления — таков был результат издержек по привлечению тысяч частных компаний к выполнению военных заказов. Что в точности повторяло историю импортных поставок в Российскую империю во время Первой Мировой Войны. Тогда, что патроны, что снаряды американской выделки считались самыми худшими и часто браковались огромными партиями к величайшему неудовольствию заокеанских дельцов.

Сейчас же ситуацию хоть как-то спасало положение, по которому техника, вооружение, оборудование и вообще всё сперва поступало в собственность правительства США и только после передавалось союзникам по ленд-лизу. Так что гарантом качества выступал для Москвы и Лондона не какой-то там частный заводик в американской глубинке, а Вашингтон. Что в свою очередь накладывало определенные обязательства на коммерсантов, коли они не желали прочувствовать на собственной шкуре недовольство своих правительственных кругов. Хотя и ныне они нередко умудрялись пропихнуть в поставки откровенный брак, отстегнув на лапу кому надо. Во всяком случае, насколько помнил то Геркан своей памятью о несколько ином будущем, с порохами и всевозможной промышленной химией такая проблема наблюдалась на протяжении всей войны. И с этим что-либо поделать он уже никак не мог. Чай не его была епархия.