Киллеры не стареют - Черненок Михаил Яковлевич - Страница 3

Голубев сел рядом с Лимакиным. Тот сразу передал ему заявление Жемчуговой.

– Читай и радуйся, что не обиваешь пороги на бирже труда.

Когда Слава нахмуренным взглядом пробежал текст, Бирюков спросил:

– Что скажешь?

Голубев развел руками:

– Рекламная пауза…

– Надолго?

– Пока с мыслями не соберусь.

– В таком случае внимательно послушай меня…

Бирюков подробно стал рассказывать содержание разговора с Жемчуговой. В конце упомянул о валюте, обнаруженной Татьяной Борисовной в столе у дочери, и показал записку Лоции. Слава удивился:

– Откуда у семнадцатилетней пигалицы пятнадцать тысяч долларов?!

Антон улыбнулся:

– Если узнаешь, скажи мне.

– Обязательно скажу, – поддержал иронию Голубев, а присмотревшись к записке, добавил: – Девочка пишет: «в случае чего»… Это наводит на мысль, что она предполагала о какой-то неприятности.

– Правильно мыслишь.

Слава вздохнул:

– Мои мысли – мои скакуны. Придется сегодня же потолковать с Лёхой Задовым.

– Где его найдешь?

– В райцентре.

– Разве он здесь?

– С нынешнего марта, если не раньше, на родной земле щеголяет в турецкой коже и ездит в «Гранд Чероки».

– Почему я, прокурор, об этом не знаю?

– Потому, Игнатьич, что Махновец завязал с уголовщиной. Теперь господин Задов является, так сказать, «юридическим лицом», возглавляющим официально зарегистрированную в районной администрации развлекательную фирму «Отдых».

– Чем в этой фирме развлекаются?

– В основном – танцами. Короче, это маленький филиальчик какого-то игрально-увеселительного объединения, контролируемого кем-то из новосибирских «авторитетов». Ради какого черта создали этот прыщик у нас, пока не могу понять. На какие барыши шикуют, тоже не ведаю. Для видимости бизнеса оборудовали магазинчик мелкооптовой торговли, где, кроме пепси-колы, «Сникерсов» да жвачки, купить нечего. На берегу реки среди тополей построили летний павильон с баром и столиками. Там же восстановили старую танцплощадку. Над эстрадой приколотили огромный транспарант: «БЕЗ НАРКОТИКОВ!»…

– А наркоту на танцах употребляют безмерно, – хмуро вставил судмедэксперт. – Недавно пришлось спасать от передозировки привезенную со «скачек» молодую барышню.

– «Барышня» не с розовой родинкой на лбу? – спросил Бирюков.

– Нет, с лиловым синяком под глазом.

– Не наркобизнесом ли «Отдых» пахнет?

– Беседовал я с Лёхой на эту тему, – вновь заговорил Голубев. – Клянется, что к наркотикам фирма никакого отношения не имеет. Ну, а за теми, мол, кто перед танцами дома ширяется и травку курит, не уследишь. Обещал усилить контроль. Со временем, дескать, всех приучит ходить на «скачки» без дурмана. Кстати, в регистрационных документах у него записано, что основная задача фирмы: организация культурного досуга молодежи, искоренение наркомании и пьянства.

– Для чего тогда бар со столиками в летнем павильоне?

– Там только виноградные вина, пиво да коктейли.

– Жаждущие могут и этим накоктейлиться до потери пульса, – опять вставил Медников.

– Ну, а что делать, Боренька? Братья по разуму в лице партруководства в свое время хотели антиалкогольным указом лишить народ национального напитка и… Могучая держава, развалившись, будто хрупкая льдина, пошла по миру с протянутой рукой. – Голубев глянул на Бирюкова. – Я, Игнатьич, думаю: не на поминки ли Писмаря ездил в Новосибирск Лёха Задов? По словам Жемчуговой, квартира у Лёхи в Первомайском районе. Там же и писмаревская группировка правит бал. В сентябре, кажется, сорок дней, как их главаря изрешетили автоматной очередью.

– Мелкооптовый магазин Задова – это, скорее всего, «крыша» для балдежной тусовки приезжей братвы, – вступил в разговор следователь Лимакин. – Расположен магазинчик напротив дома, в котором живу, и с третьего этажа из моей квартиры виден лучше, чем на ладони. Каждый вечер к нему подъезжают в иномарках «качкового» вида братки с полураздетыми девицами явно не тяжелого поведения. За светящимися зашторенными окнами под пьяный хохот и девичий визг до рассвета наяривают стереоколонки. Короче говоря, не магазин, а что-то наподобие ночного стриптиз-клуба.

– Стриптизные дела – не наша проблема, – сказал Бирюков. – Но, если Задов, прикрываясь благими намерениями, устроил в райцентре рынок сбыта наркотиков, надо взяться за него всерьез.

– Только наркоты нам и не хватало, – брезгливо поморщившись, проговорил Голубев.

– Рынок есть рынок, – буркнул судмедэксперт. – На нем и наркотики, и невесты – тоже товар.

Голубев живо глянул на Бирюкова:

– Может быть, Лёха привез дочку Жемчуговой сюда в качестве «невесты», а та взбунтовалась и получила от братков, так сказать…

– Не исключено, – согласился Бирюков. – Хотя Лоция вполне могла «потеряться» и в Новосибирске.

– Но ведь кому-то она звонила в райцентр тринадцатого сентября. Не Задову ли?..

– Вот Задов пусть и ответит на твой вопрос.

Медников подмигнул Голубеву:

– Дерзай, опер! Найдешь девочку – Жемчугова за свой счет поставит тебе бронзовый бюст на родине и выхлопочет пожизненный бесплатный проезд по железной дороге.

– Бюст… – Слава скривил губы. – На моей службе, Боря, полагается только жестяная пирамидка за счет фонда на погребение.

Глава III

О встрече с Задовым Голубев решил договориться по телефону. Раскрыв записную книжку, Слава первым делом набрал квартирный номер Махновца. На просьбу – пригласить Алексея – немолодой, похоже, рассерженный женский голос ответил: «Нету Алешки дома», и в трубке сразу запикали гудки отбоя. Пришлось звонить в мелкооптовый магазин. После нескольких продолжительных зуммеров вежливый автоответчик трафаретно проговорил: «Извините, вызываемый вами абонент временно отключен за неуплату». Не отозвался и сотовый телефон Лёхи. После такой неудачи осталась надежда только на проворные ноги.

К немалому удивлению Голубева, всегда распахнутая днем входная дверь задовского магазина на этот раз оказалась на замке. Большой амбарный замок висел и на двери подсобки. Недолго думая, Слава направился к летнему павильону у танцплощадки. Черный джип он увидел сразу, как только вышел на защебененную короткую дорогу, ведущую к пологому берегу реки. «Гранд Чероки» стоял посреди дороги между танцплощадкой и павильоном. Сам же Лёха в светло-коричневом кожаном пиджаке одиноко сидел за пустым павильонным столиком и, затягиваясь сигаретой, смотрел на свинцовую по-осеннему речку.

– Кого я вижу?! – будто от неожиданной встречи изобразил удивление Голубев и протянул Задову руку. – Здравствуй, Алексей.

– Здорово, Вячеслав Дмитрич, – Лёха широченной ладонью вяло пожал жилистую ладошку Славы. – Садись, поскучаем вместе. У меня в джипе завалялась непочатая бутылка «Сибирского бальзама». Для сугрева дернешь стопарик?

– В рабочее время не пью.

– Правильно делаешь. Я тоже за рулем не употребляю, чтобы гаишники не приставали с экспертизой: «А ну, дыхни!».

– Молодец. Чего заскучал?

Пухлощекое лицо Задова поморщилось словно от зубной боли:

– Обанкротился, бля, капитально.

– Давно?

– С августа начал чахнуть, как только молодые правители рубль уронили. Страшно подумать, что за один зеленый бакс теперь надо выложить почти два десятка наших деревянных. Скажи, где их взять?

Голубев указал взглядом на танцплощадку:

– Летом у тебя клиентов невпроворот было.

– То летом. Теперь, когда засентябрило, чтобы скакать под открытым небом, надо для куража минимум полбутылки заглотить. А я алкашей не пускаю на «скачки». Замкнутый круг получается.

– Расширяй мелкооптовый ассортимент.

– Кому он на хрен нужен! В райцентре не протиснуться между продавцов. Да и покупатели обезденежили. Государство никому ни ху-ху не платит.

– Зато начинал ты с размахом.

– Еще бы! Вложил весь свой капитал. На будущий год планировал биллиардную построить и лодочную станцию открыть. Теперь все планы женским органом накрылись. За зиму ничего от моих трудов не останется, – Задов показал на арку в конце дороги. – Там вон для украшения между столбиками висела привезенная из Новосибирска якорная цепь весом полтонны. Какие-то, извиняюсь за выражение, хуйвэнбины сначала завязали ее таким узлом, что хрен развяжешь, а потом и вообще уволокли.