Раз и навсегда - Макнот Джудит - Страница 64

Карета остановилась у подъезда, и Виктория огляделась вокруг, еще раз изумившись всему этому великолепию, к созданию которого, несомненно, был причастен Джейсон. В чем его, конечно, трудно было заподозрить, судя по обычно напускаемому им на себя безразличному виду. Она посмотрела на него и заметила еле заметную усмешку, таившуюся в уголках его глаз, и нежно коснулась пальцами его руки.

– Джейсон, – прошептала она дрожащим от волнения голосом, – спасибо, спасибо тебе… – И, вспомнив, что лучшей благодарностью служит поцелуй, приникла к его груди и поцеловала в губы с застенчивой девической нежностью.

Насмешливый мужской голос с ирландским акцентом вернул Викторию из мира грез к реальности.

– Джейсон, дружище, ты что, так и не вылезешь из кареты и не представишь меня своей молодой жене? Или я должен представиться сам?

Джейсон оглянулся, и на его загорелом лице появилась довольная улыбка; он быстро выскочил из кареты и протянул руку мощному ирландцу, однако тот вместо рукопожатия заключил его в свои медвежьи объятия.

– Итак, – наконец вымолвил незнакомец, схватив друга за плечи и глядя на него с нескрываемой нежностью, – ты выбрал Себе жену, чтобы в конце концов этот твой огромный, холодный дворец немножко отогрелся. Неужто ты не мог подождать, пока мой корабль придет в порт, чтобы я поприсутствовал на венчании? – поддразнил он.

– Я был уверен, что ты приедешь только в следующем месяце, – сказал Джейсон. – Когда ты сошел на берег?

– Я ждал, пока разгрузят судно, и сегодня вернулся домой. Сюда я приехал час назад, но вместо того чтобы лицезреть тебя за письменным столом, узнаю, что ты присутствуешь на собственной свадьбе. Ну ладно, ты собираешься, наконец, представить меня жене?! – добродушно потребовал он.

Джейсон помог новобрачной сойти с подножки кареты и представил ей капитана Майкла Фаррела. Виктория по его виду решила, что ему, должно быть, лет пятьдесят. У него были густые рыжеватые волосы, изумительно веселые карие глаза и бронзовое от загара лицо, свидетельствовавшее о том, что большую часть жизни он провел в море. Он понравился ей с первого взгляда, но ее впервые назвали женой Джейсона, и это так потрясло ее, что она приветствовала моряка сдержанно и чопорно.

После этого выражение лица капитана изменилось: добродушный одобрительный взгляд исчез, и его манеры по жесткости превзошли то, что она сейчас так удачно продемонстрировала.

– Приятно познакомиться с вами, леди Филдинг, – отчеканил он с коротким холодным поклоном. – Простите, что я неподобающе случаю одет. Когда я приехал сюда, то даже в мыслях не имел, что попаду на торжество. А теперь, извините, мне пора, так как я пробыл в море полгода и жажду оказаться у своего домашнего очага.

– О, но вы не можете уехать в такой день! – воскликнула Виктория с той неподдельной теплотой, которая была для нее намного естественнее английской чопорности. Она поняла, что капитан Фаррел – очень близкий друг Джейсона, и ей отчаянно захотелось, чтобы он почувствовал себя желанным гостем. – Мы с мужем слишком парадно одеты для этого времени дня, – пошутила она. – Помню, когда я была в море всего каких-то шесть недель, то мечтала пообедать за столом, который не раскачивается туда-сюда. Я уверена, что наш стол будет стоять на месте как вкопанный.

Капитан Фаррел испытующе посмотрел на нее, как бы пытаясь оценить, что же она собой представляет.

– Похоже, вам не очень понравилось путешествовать по морю, леди Филдинг? – непринужденно спросил он. Виктория с заразительной улыбкой покачала головой:

– Не больше, чем ходить со сломанной рукой или болеть оспой – по крайней мере в тех случаях меня не тошнило, а в море я целую неделю страдала от морской болезни. Боюсь, из меня вышла бы не очень хорошая морячка: когда начался шторм, я ужасно перепугалась.

– Боже Всевышний! – воскликнул с улыбкой начавший оттаивать капитан. – Можете не считать себя трусихой по этому поводу. Даже закаленные моряки во время штормов в Атлантике боятся погибнуть.

– Но я-то, – смеясь, возразила Виктория, – боялась не того, что погибну, а что буду вечно испытывать страх и морскую болезнь.

Капитан откинул голову и захохотал так, что кони стали прядать ушами. Затем он взял руку Виктории в свои огромные мозолистые лапы и усмехнулся:

– Мне доставит великое удовольствие остаться с вами и Джейсоном. Простите, что я.., мм.., колебался.

Виктория радостно кивнула. Затем она отхлебнула вина из бокала, принесенного на подносе одним из лакеев, и пошла поздороваться с фермерами, которые привезли ее когда-то в Уэйкфилд.

Когда она отошла, Майк Фаррел повернулся к Джейсону и тихо сказал:

– Мне она понравилась с первого взгляда, когда я увидел, как она целовала тебя в карете. Но когда она напустила на себя такую важность и смотрела пустым взглядом, будто сквозь меня, я с ужасом подумал, что ты облюбовал себе еще одну надменную суку вроде Мелиссы.

Джейсон наблюдал, как Виктория дружелюбно общалась со смущенными фермерами, которые после беседы с ней почувствовали себя как дома.

– Понимаешь, Майк, в ней есть что угодно, но только не высокомерие. Ее пес наполовину волк, а она – наполовину робкая маленькая девочка. Мои слуги в ней души не чают, Чарльз обожает ее, а каждый лондонский щеголь спит и видит, что она влюблена в него.

– Включая тебя? – многозначительно улыбнулся Майк Фаррел.

Джейсон смотрел, как Виктория осушила свой бокал и взяла еще один. Она смогла выдержать обряд венчания сегодня утром лишь потому, что представила себе на месте жениха Эндрю, и, несмотря на это, она чуть не бросила его у алтаря на глазах восьмисот гостей. До сих пор она позволяла себе лишь пригубить чуть-чуть вина, а сейчас взялась уже за второй бокал. Джейсон понял: его жена пытается таким образом заглушить свое отвращение к тому, что должно между ними произойти сегодня ночью.

– Я бы не сказал, что ты выглядишь как счастливейший из новоиспеченных мужей, – заметил Майк, обратив внимание на задумчивый вид друга.

– Никогда не был более счастлив, – горько ответил Джейсон и пошел встречать гостей, имен которых не знал, с тем чтобы иметь возможность представить их женщине, которая боялась стать его женой. Он выполнял обязанности гостеприимного хозяина и играл роль счастливого молодого мужа, ежеминутно вспоминая, как она чуть не убежала от него, при всех, в самый последний момент.

Это воспоминание было обжигающе болезненным и унизительным, и ему никак не удавалось выбросить его из головы.

В такт музыке подмигивали звезды, когда Джейсон стоял на краю танцевальной площадки и смотрел, как она танцует с местным эсквайром, затем с Майклом Фаррелом, а потом с несколькими жителями деревни. Он понимал, что она намеренно избегает его, а в тех редких случаях, когда они встречались глазами, Виктория быстро отводила взгляд.

Она уже давно сняла фату и попросила музыкантов играть мелодии повеселее, затем очаровала жителей деревни, попросив их научить ее местным танцам. К тому времени, когда луна стояла высоко в небе, все гости танцевали, хлопали в ладоши и отлично развлекались, включая саму хозяйку, которая уже выпила пять бокалов вина.

"Очевидно, она нарочно пытается упиться до умопомрачения», – желчно отметил Джейсон, глядя на ее пылающие щеки. Он чувствовал все большее раздражение, когда вспоминал о своих несбыточных надеждах на брачную ночь, на счастливое будущее. А ведь он, глупец, верил, что счастье наконец так близко, что стоит только протянуть руку…

Опершись о ствол дерева, он наблюдал за ней, вновь и вновь задаваясь вопросом, почему женщин так влечет к нему до свадьбы и куда все это девается потом. «Я пошел по проторенной дороге, уже пройденной с Мелиссой, – яростно подумал Джейсон. – Повторил одну и ту же идиотскую ошибку дважды – опять женился на женщине, вышедшей за меня лишь потому, что ей было что-то нужно от меня, а не потому, что я сам ей нужен».

Мелиссе был нужен каждый встречный мужчина, кроме него. Виктории – только Эндрю, хороший, добрый, бесхребетный.