Первопроходец (СИ) - Астахов Евгений Евгеньевич - Страница 10

Его некогда идеальный костюм сменился Магазинными доспехами средней руки, а под глазами залегли глубокие тени. К моему удивлению за прошедшее время он из Войда стал Квазом. Класс у него серебряный — Дуэлянт. Немудрено, ведь фехтование до прихода Сопряжения было уделом спортсменов, гиков и аристократов.

Чуть в стороне Наполеон IX Бонапарт и Императрица Юйлань Цин о чём-то совсем не по-королевски шушукаются. Оба монарха до сих пор Войды, а значит, так и не интегрировались полноценным образом в Сопряжение. Не осознали важность личной силы. Рядом с китаянкой ошивается её верная телохранительница Бай-Ху.

В сопровождении пары дюжих бойцов потерянно стоит Эмилиано Альварес — сын убитого на прошлом саммите испанского императора. Пацану лет 15 и он явно не был готов занять престол. Потерять отца в столь юном возрасте и принять корону, которая в настоящий момент значит примерно ничего… Не позавидуешь ему.

Знакомая фигура привлекает моё внимание. Владимир Романов, седьмая вода на киселе, последний представитель исчезнувшей династии. Он вежливо поднимает в мою сторону бокал с вином, и я отвечаю ему таким же символическим кивком. Посмотрим, что выйдет из моей затеи.

Замечаю краем глаза, как на меня украдкой поглядывает Мартин Кейн — новый исполняющий обязанности президента США. Прошлый получил дырку в голове усилиями кселари. Темнокожий мужчина лет тридцати пяти держится особняком явно чувствует себя не в своей тарелке.

С момента последней попытки бывших сильных мира сего вернуть себе влияние и власть прошло несколько месяцев, и они лишь сильнее ушли на второй план. Нынче всем заправляют кланы, и вся реальная власть сосредоточена в руках их лидеров.

Ко мне неспешной походкой приближается старый знакомый Масару «Хотэй» Фудзикава. Несмотря на грузную фигуру и добродушное лицо, он всё ещё входит в двадцатку Топа РБМ. В ходе короткой, но содержательной беседы выясняется, что он так и не примкнул ни к одному клану, зато каким-то образом умудрился занять пост Премьер-министра Японии, которая, воспользовавшись моментом, заявила об отделении от Китайской Империи.

Оставшись в одиночестве, я опираюсь на стену, обдумывая варианты. Да, среди присутствующих немало тех, кто мог бы справиться с обязанностями полпреда Земли, но кто из них действительно достоин? Кто сумеет отстоять наши интересы перед галактическими державами? Ответ очевиден — только тот, кто обладает как нужными навыками, так и верным моральным компассом.

Мой взгляд невольно обращается к лидерам кланов. Истинным властителям этого дивного нового мира. Из Гарма с его звериной яростью вышел бы дерьмовый политик, хотя силы ему не занимать. Больше чем уверен, в течение года, если не сдохнет, он станет Новой. Причём сделает это без чьей-либо помощи.

В зале присутствуют и остальные важные шишки: близнецы из Танца Кали, Санта Муэрте из Лика Смерти, Громобой из Омута, Мангуст из Небесных Драконов, который старательно держится подальше от своей императрицы, видимо, так и не пошёл к ней на поклон, Фарис, Зигзаг, Кайпора, Одиссей и многие другие.

Наконец, гомон в зале начинает стихать. Пора браться за дело. Опираюсь ладонями о стол и неторопливо поднимаюсь. Десятки глаз обращаются ко мне, полные надежды и опасений. Они ждут, что я предложу решение. Ждут, что возьму на себя эту ношу.

Что ж, придётся их разочаровать. Я не политик и не дипломат. Мои таланты нужны в другом месте — на передовой, а никак не в кабинетах и на банкетах. Лишь одно я знаю точно. Кто бы ни стал нашим голосом, он должен быть достаточно морально силён, чтобы отстаивать общие интересы. Достаточно мудр, чтобы просчитывать ходы врагов. И достаточно хитёр, чтобы вести свою игру.

У меня на примете есть кандидатура, но прежде чем огласить её, я должен выслушать остальных. Понять, что они думают, чего хотят, на что надеются.

— Что ж, — мой голос звучит негромко, но в повисшей тишине его слышно даже в самых дальних уголках зала, — в прошлый раз в куда более узком кругу я обещал, что если мы объединим наши усилия, сможем добиться невозможной цели. Так и вышло. Мы прошли в игольное ушко там, где провалились десятки и десятки миров. Осталась сущая малость, не разосраться на почве выбора кандидатуры представителя нашей планеты.

Гарм хмыкает и со скрипом откидывается на спинку стула.

— Раз уж мы здесь собрались, предлагаю высказаться всем, кто желает. Кого вы видите в роли представителя Земли? Кого считаете настолько толковым, что готовы доверить ему или ей наше будущее? Подумайте как следует, от этого выбора зависит слишком многое.

Обвожу присутствующих внимательным взглядом, стараясь поймать малейшие оттенки эмоций. Сомнения, неуверенность, жажда власти, страх — всё это смешивается в причудливый коктейль на их лицах. Они колеблются, не решаясь сделать первый шаг. Что ж, вполне ожидаемо.

Неспешно на ноги поднимается Видар. Его громовой бас разносится под сводами:

— Не могу поверить, что говорю это, но ты, Егерь, подходишь лучше всех. Ты собрал альянс, ты надрал зад Консорциуму и Непреложной Истине. Да даже среди инопланетных тварей твоё имя знают и боятся. Кто, если не ты?

В зале поднимается шум, одни выкрикивают слова поддержки, другие спорят. Они все смотрят на меня, ожидая реакции.

Я чувствую, как губы сами собой растягиваются в усмешке. Вот значит как? Предлагают корону? И это говорит горилла в человеческом костюме, которая даже управление отрядом по зачистке Рейда не была готова никому уступить.

— Позвольте не согласиться, — встаёт со своего места Наполеон IX. На его губах играет снисходительная улыбка. — При всём уважении, Егерь — отличный лидер и солдат, но не дипломат. Сейчас нам нужен тот, кто умеет вести переговоры, находить компромиссы. Тот, кто всю жизнь посвятил политике.

Он красноречиво умолкает, давая всем возможность оценить намёк. Я едва сдерживаю усмешку. Вот же павлин напыщенный.

— Неужели вы намекаете на себя, господин Бонапарт? — едко интересуется императрица Китая. — Насколько я помню, ваши предки не славились особым талантом к дипломатии. Скорее, к завоеваниям и узурпации власти. Переговоры под дулом пушек — это единственная дипломатия, которая оказалась им по плечу.

Лицо Наполеона искажается от гнева, но он берёт себя в руки.

— Помнится, ваши предки тоже не брезговали завоеваниями, — парирует он. — И те, кто ещё недавно считались нерушимой частью вашего государства, нынче ведут самостоятельную игру, — мимолётный взгляд на Масару. — Однако я веду речь о настоящем. Сейчас Земле нужен лидер, способный принимать непростые решения. Лидер с железной волей и государственным умом. Таким лидером могу стать я.

— Вы говорите о лидерстве, но посмотрите правде в глаза — ни у кого из нас больше нет реальной власти, — подаёт голос Эмилиано Альварес, юный император Испании. — Те, кого мы когда-то вели за собой, мертвы либо разбрелись кто куда. Все наши титулы и регалии — просто слова. Наши слова значат столько же, сколько граффити на заборе.

Его голос дрожит, но он упрямо продолжает:

— Мой отец пал от рук кселари на предыдущем саммите. И я не желаю, чтобы его смерть была напрасной. Наш представитель должен быть символом единства и надежды. Маяком, за которым пойдут люди. И я верю, что Егерь сможет стать таким символом.

По залу вновь прокатывается шепоток. Кто-то выкрикивает слова поддержки, другие неодобрительно качают головами.

— Мальчик дело говорит! — рокочет Кастер, лидер Сынов Свободы. — Сейчас не время цепляться за прошлое. Надо смотреть в будущее. А будущее — за такими, как Егерь. За теми, в ком сила и мудрость сочетаются с состраданием и желанием защитить свой народ.

Бррр. Если бы лесть была сладкой, всё помещение затопило бы клубничным вареньем.

— Всё это замечательно, — вклинивается Мартин Кейн, исполняющий обязанности президента США, — но давайте не забывать о слоне в комнате. Егерь, конечно, отличный боец и командир. Но разве он представляет всю Землю? Разве готов выражать волю и чаяния всего человечества, а не только своего альянса?