Псалмы Ирода - Фриснер Эстер М. - Страница 59

Не было лишь самых маленьких мальчиков, тех, что слишком молоды, чтобы работать в поле, а потому никакой пользы Праведному Пути принести еще не могут. Она сейчас спали в своей общей спальне, устав после целого дня игр. Спал там и сын Кэйти, и сын глупой Тамар, и Саймон — сын Метрии — результат ее последней течки, после чего у нее наступила вторая Перемена в жизни женщины. Бекка представила себе их всех, хотя ей ни разу не пришлось побывать в спальне мальчиков. Она увидела их взлохмаченные головки, раскрасневшиеся во сне лица, их ночные рубашки, путающиеся в ногах, которые еще только-только стали удлиняться, готовясь к тому, чтобы совершить прыжок из детства в юность.

Особняком от мужской и женской шеренг стояли две фигуры. Эти двое мужчин, освещенных колеблющимся светом факелов, находились в квадрате, чьи границы кто-то прокопал в твердой, утоптанной земле. Бекка узнала их обоих. Одним был ее отец, другим — Адонайя. Странно, но сейчас, когда Бекка узнала их, чувства удивления и ужаса нисколько не ослабли в ее душе.

Был такой случай, когда Бекка — тогда еще совсем маленькая — залезла слишком высоко на ветви мертвого дерева и свалилась вниз. И хотя она прекрасно знала, что удар, когда она стукнется о землю, будет страшно болезненный, каким он и оказался, но в те секунды, пока она летела вниз, ей казалось, что она покинула свое тело и ее душа парит рядом, чтобы оказаться среди ангелов. С высоты и как бы извне она видела, как какая-то незнакомая девчонка пролетает сквозь ветви мертвого дерева и вот-вот сломает ключицу. Она не ощутила страха даже тогда, когда земля вздыбилась ей навстречу… Не ощутила она и боли, когда врезалась в нее.

И вот теперь — все та же бесчувственная изоляция. Что-то происходит. В голове она не ощущает присутствия Червя, но нет там и собственных мыслей. Все расползается, как выношенная ткань, и ничем этому не поможешь, и ничего не изменишь. Эти два человека и то, что они собрались делать, были где-то далеко-далеко. Ее это все не касалось. Адонайя пришел убить ее отца, если получится, и забрать под себя Праведный Путь. Бекка была слишком ошеломлена, чтобы молиться о предотвращении немыслимого. Просто таков порядок вещей.

«И холм тоже в порядке вещей? — Сатанинский Червь, а если точнее, то истинная сущность Бекки, взвыл от возмущения. — И котел в порядке вещей, и вранье во имя спокойствия, и то, что станет с Шифрой, если Пол проиграет, и все эти мерзости, все это в порядке вещей? И неужели это повсюду так? И в городах — тоже? Неужели в мире, который куда больше, чем учит Кэйти, неужели же там все устроено так, как здесь?»

«Ну и что? — ответил закаменевший дух Бекки. — Я-то живу не там, а здесь!» Она почти поверила этому выводу.

На ринге достаточно громко, чтоб все могли слышать, Пол обратился к сопернику:

— Адонайя, привет тебе. Будь здрав, Адонайя из Миролюбия, сегодня на земле Праведного Пути.

Эти слова были специально разработаны вот для таких случаев. Их спокойная, несколько церемонная интонация должна была подсказать слушателям, каким древним и почтенным обычаем является соревнование, которое произойдет немного позже.

Адонайя ответил соответственно:

— Привет тебе. Пол, и да пойдешь ты по пути Адама, Пол из Праведного Пути.

— Из земли вышел, в землю ушел.

— От кости — к праху.

— Господь да поддержит и укрепит меня.

— Господь сокрушает могучих.

В обмене репликами произошла пауза. Затем Пол сказал своим обычным голосом, сказал почти мягко:

— Адонайя, то, что произошло между нами на празднике Окончания Жатвы, кончено и забыто. Стоит ли терять жизнь из-за своей гордыни?

Адонайя оскалился:

— Испугался, старичок?

Люди Пола как бы окутались паром дыхания, разом сорвавшегося с их уст при обмене возмущенными репликами. Насмешка Адонайи стерла даже тень мягкости с лица Пола.

— Ладно же. — Челюсти Пола сжаты крепко. — Тебе угодно валять дурака, но за это придется платить полновесной монетой, как то и положено мужчинам. Ты привел кого-нибудь, кто стоял бы рядом с тобой, чтоб потом рассказать о том, что здесь произошло? Я не желаю, чтобы сюда являлся Захария и божился, что я просто убил его сыночка.

— Нет, — верхняя губа Адонайи приподнялась, — ничего подобного не случится. — Он, как и раньше, пристально вглядывался в Пола, храня на губах все ту же шакалью усмешку. Однако он тут же подал знак кому-то, стоявшему за его спиной, чтобы тот вышел вперед. В шести юношах, вступивших в круг света, Бекка узнала каждого. Это была половина охотничьей своры Адонайи. По затылку Бекки пробежал холодок, подсказывая, что и вторая половина где-то близко.

— Так много? — Пол с сомнением поглядел на них. — По обычаю нужен только один.

— По меньшей мере один. — Зубы Адонайи сверкнули. — И больше, если мне заблагорассудится. — Люди Пола зашептались, факелы в их руках дрогнули. — Ты и их тоже боишься? Но ведь ты будешь бороться со мной одним, а после должно пройти не меньше месяца, прежде чем кто-то из них сможет вызвать тебя. Или меня.

— Я не боюсь ни их, ни тебя, — сказал Пол и тут же повернулся спиной к Адонайе.

Перед тем, как начнется бой, нужно было решить несколько второстепенных вопросов. Самых сильных и легконогих сыновей Пола надо было послать в соседние хутора и в Имение с известием, что Полу брошен вызов. Стоявшая рядом с Беккой Кэйти находилась в крайнем напряжении. Чтобы не думать о невинных ребятишках, спящих в своих постельках в общей спальне, она нашла убежище в привычной роли учительницы.

— Видишь, Бек, — она указала туда, где несколько мужчин и подростков катили пару черных бочек, взятых из какого-то склада, — эти бочки металлические. Металлические! Я слыхала, что они сохранились еще с Голодных Лет, когда мужчины занимались разборкой развалин. Господин наш Царь свидетель, что выглядят они достаточно старыми, но мы их очень бережем и обращаемся осторожно. В них мы сжигаем всякий мусор из Праведного Пути. Сейчас в них положат кое-какие вещества, которые при сжигании дают дым разных цветов. Это, понимаешь ли, достижения мужского знания. Вполне возможно, что дым на дальних хуторах увидят раньше, чем туда доберутся гонцы, но их дозорные заметят цвет дыма и вспомнят об этом, когда наши люди прибудут к ним, чтоб сообщить имя победителя.

— Имение далеко. — Бекка попыталась вложить в свои слова все, о чем она сейчас думала. — А это значит, что они о начале боя узнают только тогда, когда у нас уже все кончится. Так что никто не сможет предотвратить того, что произойдет у нас.

— Предотвратить? — Кэйти нахмурилась. — Бекка, да кто же посмел бы?

Бекка подумала о Бараке, который был так добр к ней. Конечно, у альфа Имения достаточно власти, чтоб предотвратить несчастье целого хутора. Разве ему не все равно, что такой скверный человек, как Адонайя, пытается убить ее отца? Пол богобоязненный человек, тогда как отродье Заха стерло крест у нее со лба. Неужели же этому богохульнику разрешат бороться за власть над Праведным Путем?

Только дым разносится ветром. Слова летят куда медленнее. Мысли Бекки становились все мрачнее. К тому времени, когда Варак узнает, что здесь произошло, все уже давно кончится. И никакой альф Добродетели не станет заниматься делами, которые кончены и забыты.

Пол вынул из кармана штанов носовой платок и вытер им ладони. Потом отшвырнул его прочь и произнес слова, которые Писание Господина нашего Царя вкладывает в уста Пилата, снявшего с себя всякую ответственность за то, что может произойти в дальнейшем. Он снял рубашку, и Том подбежал, чтобы принять одежду отца. Двое младших сыновей Пола встали на колени прямо в пыль, чтобы снять с него обувь и носки, в то время как один из стариков опустился на четвереньки, подставив Полу спину, чтобы тот мог присесть, пока подростки выполняют свой долг. Если Пол переживет этот бой, об оказанных услугах вспомнят с благодарностью. Бекка была достаточно взрослой, чтоб знать, какой монетой альф расплачивается по своим долгам.