Самый лучший комсомолец. Том 6 - Смолин Павел - Страница 14

– Всегда есть какие-то «они», – закатил глаза мистер Уилсон. – Кто эти таинственные «они», мистер Ткачев? Масоны? Евреи? Инопланетяне?

– Передергиваете, мистер Уилсон, – отмахнулся я. – Говорю же – промышленно-банковский капитал глобального уровня, которому на проблемы конкретных стран плевать, потому что у капитала нет национальности. Это не конспирология, а факты.

– Марксизм, – отмахнулся мистер Уилсон. – Сама вредная книга на планете, которая позволяет внушать ленивым необразованным людям идею о том, что в их проблемах виноваты те, кто умеет работать.

– Ген предпринимательства – это правда, и именно поэтому все важные посты в моей корпорации занимают родственники, – ехидно ответил я.

Соратники и Ленноны заржали.

– Кто лучше подходит для серьезных дел – с детства воспитываемый лидером человек или неграмотный нищий? – спросил мистер Уилсон.

– Снова блистательная хуцпа! – оценил я. – Сначала вы выстроили систему, где получить достойное образование стоит чудовищных денег, а потом рассказываете о том, как здорово у вас получается управлять пролами. Спасибо, что наглядно продемонстрировали лицемерие капиталистических элит, мистер Уилсон.

– Мистер Уилсон, вам не кажется унизительным, что вас раз за разом побеждает пятнадцатилетний пацан? – гоготнул Леннон.

– Я бы не назвал это «победой», – пожал плечами посол. – Просто у мистера Ткачева совершенно искаженный взгляд на мир, и я как могу пытаюсь это исправить.

К этому моменту мы успели зайти в администрацию и сдать верхнюю одежду в гардероб. Борис Николаевич встретил нас у лестницы и повел на второй этаж, в свой кабинет, где мы просидели добрых полчаса за чаем с пирожками, обмениваясь колкостями с мистером Уилсоном и общаясь с Леннонами о литературе.

Путь от студии к магазину пролегал мимо «рыболовного пруда номер три», который в нашем замечательном климате успел замерзнуть, и на льду виднелся пяток сидящих у лунок мужиков.

– А что они делают? – заинтересовался Леннон.

– Ловят рыбу, – ответил я. – Называется «Зимняя рыбалка».

Так-то во всем мире, где вода вообще замерзает до приемлемой толщины льда практикуется, но в Великобритании, видимо, экзотика, а на север США Леннон особо не ездил.

– Можем завтра утром с тобой сходить, попробовать что-нибудь поймать, – предложил я.

– Джон, это опасно, а я не собираюсь торчать на льду, пялясь на поплавок, – поморщилась Йоко.

Спасибо за то, что ты совершенно чистосердечно делаешь то, что мне нужно.

– Не хочешь – не ходи, – разрешил Леннон жене и поделился со мной проблемой. – У меня нет снастей.

– Купим там же, где и джинсы, – пообещал я.

Хрущевский универсальный магазин номер два представлял собой двухэтажное, отдельное здоровенное здание с полноценной большой парковкой – у нас ведь через пару лет почти у всех автомобиль заведется. Покинув «Рафик», мы взошли по мраморному, обитому резинкой для лучшего сцепления с ногами, крылечку, и миновали стеклянные двери, ощутив на себе дыхание тепловой завесы.

С клиентами было не густо – рабочий день все еще идет, да и в целом ажиотаж здесь стоял только в первую пару недель, тогда персоналу приходилось пахать без выходных и в две смены, а продукцию завозили целыми вагонами. Сейчас по коридору и отделом бродил пяток колхозников, они к нам частенько заезжают, набивая полные сумки. Кое-кто – с целью перепродажи, но это теперь нормально.

– Не хуже американских торговых центров, – заметил Леннон и улыбнулся. – Но ЦУМ – гораздо круче.

– Просто город еще маленький, – застенчиво шаркнул я ножкой по отражающей дневной свет мозаичной плитке пола. – Идемте, одежда у нас в конце коридора.

Мы двинулись к цели, по пути разглядывая отделы.

– Часть площадей сдается в аренду частным предпринимателям, – пояснил я по пути. – «Диваны от Ивана» – на вашем языке ничего особенного, но у нас название рифмуется – например, работают в Хабаровске, и открыли у нас филиал.

– Довольно стильно, – оценил Джон диваны «из будущего».

Потому что мой проксикооператив.

– Можем отправить тебе такой в Америку, – предложил я.

– Его сразу порежут на кусочки, отыскивая прослушку, – хрюкнул Джон.

– Наш дизайнер интерьера легко найдет людей, которые сделают нам любую мебель, – похвасталась Йоко.

– Это здорово, – улыбнулся я. – А вот здесь у нас отдел, через который объединившиеся в кооператив представители малых народов Севера сбывают свою этническую продукцию.

– Малые народы? – заинтересовалась Йоко и пошла в отдел.

– В основном земли к востоку от Уральских гор были отвоеваны нашими предками у монголо-татар, – начал я ликбез. – Сейчас и монголы, и татары замечательно чувствуют себя в составе СССР, являясь полноправными гражданами страны, – добавил на всякий случай. – Помимо них, на этих землях жила целая группа народностей. Ближайший аналог – коренные канадцы. Образ жизни ведут кочевой, основа экономического существования – оленеводство. СССР сделал очень много для сохранения как этих народов, так и их культуры, поэтому те представители малых народов, которые хотят вести привычный образ жизни, вольны это делать в полной мере. Другая часть этих народов поступает в школы, колледжи и университеты на общих основаниях с другими нашими гражданами. Например, солистка «Boney M» Амаана по происхождению якутка, ее дедушка до сих пор пасет оленей в тундре, а ее отец – кандидат наук, специализируется на геологии. Она, кстати, тоже «Голос» судить будет, сегодня вечером прилетит – у группы сейчас небольшой отпуск, и Амаана согласилась поучаствовать.

Вся группа по передачам и съемкам будет до Нового года ходить, потому что Советский народ должен знать своих героев в лицо.

– Это матрасы для домашних животных? – указала на стопку лежащих на столике пёстрых маленьких матрасиков Йоко.

– Можно и для них, – кивнул я. – Но в основном их кладут на санки, – указал на висящие на стене, ярко раскрашенные деревянные средства зимнего досуга. – Чтобы детям было мягче. Для рыбалки рекомендую надеть олений полушубок, – указал Джону на нужный предмет. – Меховые штаны и унты. В них замерзнуть даже в минус сто по фаренгейту невозможно, – применил привычную англосаксам меру температуры.

– Каждая из этих вещей – это убитый олень, – поморщилась Йоко.

– Выглядит круто! – оценил Леннон, проигнорировав жену и выбрал себе набор одежды оленевода.

Мистер Уилсон, подумав, приобрел десяток вырезанных из дерева фигурок волков, пояснив:

– Сувениры внукам.

– Теперь в рыболовный! – повел я гостей дальше.

– Джон, ты уверен, что сидеть на тонком льду, под ледяным ветром – хорошая идея? – снова попыталась отговорить муженька Йоко, когда тот выбирал удилище себе по вкусу.

– Я никогда не делал ничего подобного, – пожал плечами он. – И хочу попробовать. Присоединяйся, будет весело.

– Эмоций зимняя рыбалка дает не много, но они очень яркие! – поддакнул я.

– Терпеть не могу холод, – слилась миссис Леннон. – Какой жуткий предмет! – перевела тему, прокомментировав взятый Ленноном в руки ледобур.

– Этим мы будем сверлить во льду дыры, – пояснил я. – Не покупай, у меня дома есть.

– Заберу с собой, – с улыбкой пояснил тот. – На память.

Виталина что-то шепнула недовольной миссис Леннон на ухо и увлекла в отдел женской одежды. Там у нас настоящий хит – придуманные мамой (я немножко подсказывал) в свободное от платьев время юбки.

– Что ж, – пожал я плечами. – Пойдемте пока туда! – указал на небольшой отдел настенных часов ручной работы.

Это уже не мое – в одном из соседних колхозов мужики промышляют, Хрущевск с них только за аренду деньги берет. Джон с послом поглазели, и первый купил стилизованные под сову ходики. Контейнер с Советскими гостинцами продолжает формироваться.

Йоко и Вилочка вышли в коридор почти одновременно с нами, налегке, но сквозь витрину было видно, как дамы-сотрудницы упаковывают в бумагу целую кучу шмотья. Двинувшись дальше, чуть-чуть поглазели на отдел бытовой техники – «Малютка» здесь главный хит продаж. Убедившись, что у нас тут не каменный век, а холодильники, пылесосы, утюги, чайники и стиральные машинки доступны в полной мере, интуристы покупать ничего не стали, и мы добрались до отдела мужской одежды, где нас постигло жестокое разочарование: