Буря (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович - Страница 33

Японцы сильно не торопились. Лодки одна за одной приставали к берегу и из них выбирались люди. В подзорную трубу отлично можно было их рассмотреть, не больше полуверсты до берега. На некоторых японцах блестят начищенные доспехи. Против пуль и чугунных ядер так себе защита. В основном японцы вооружены пиками и мечами, но вон отдельно лучники стоят. Вон, есть арбалеты. У воинов в синей одежде видны в руках ружья.

— Серый, чего копаешься, угости гостей⁈ Пора, а то они от страха помрут на твои пушки глядя, зачем тогда стрелять? — сунул трубу калмыку Санджарыку Хайнрих и подошёл к суетящемуся у пушчонок ирландцу.

— Команды не было…

— Огонь! Теперь есть команда! — рыкнул на спокойного как глыба льда ирландца лейтенант.

Донован Магвайр кхекнул и скорее для показухи, для начальства, повозился с деревянным клинышком, а потом милостиво кивнул айну, стоящему с горящим факелом. Бах. И через пять секунд ещё бах. Айн чуть не спалил себе волосы. Смех и грех. Ну, видимо боцманмат им вдалбливал, что рот нужно открыть, а уши закрыть ладонями. Вот бородач этот и стал уши закрывать, а у него в руке факел. Сунул себе в голову. Хорошо, айны в колпаках таких меховых, хоть и лето уже. Мех подпалил только. Но выдержка у парня есть, обматерил кого-то на ирландском и сунул факел к запалу второй пушчонки.

Лейтенант посмотрел на результат. А что? Вполне. Первое ядро попало в большую лодку с парусом и точно кого-то там убило, так как куча народу, стоящего рядом, бросилась назад к лодке. Второе ещё лучше отметилось. Футах в тридцати от этой лодки на берегу вокруг одного японца в доспехах собралась толкучка приличная. Туда двухдюймовое ядрышко и угодило. Тоже сутолока образовалась. И куча народу на землю попадала.

— Продолжай, Серый. Хорошо получилось.

Но ирландец теперь уже приказов не ждал, пробанил ствол, сунул туда мешочек с порохом, пропихнул, вкатил ядро. Бабах. В это время два ученика возились со второй игрушкой. У них помедленнее выходило, но не сильно. Бабах.

Смотреть попал куда Серый или нет, фон Шлоссер не стал. Он уже спешил к айнам и Санджарыку. Самое слабое звено. Охотники, конечно, и ненавидят японцев, но опыта обращения с огнестрельным оружием кот наплакал. Это калмык так про них говорит. В немецком есть подобная пословица: Blutwenig, soviel die Katze auf dem Schwanz wegträgt (Очень мало, сколько кошка может унести на хвосте). За пару почти месяцев прибывания в замке интернациональный отряд без дела не сидел. Там, где у японцев была ограда из камней, выложенная высотой в два фута (60 см) теперь полноценное ограждение из земли. Сплели из прутьев решётку, через два фута ещё одну и между ними завалили землёй и камнями. Пуля точно не пробьёт. Единственный минус этого укрепления — то, что оно недостроено. Со стороны моря всё нормально, а вот с флангов их спокойно могут обойти, там всё те же японские камни. Не успели.

Айны построились и уже зарядили Браун Бессы. Стоят, положили ружья на укрепление и ждут команды. Эх, было бы их не семнадцать, а раз в десять больше, то и отбились бы глядишь, а так… Судя по количеству лодок, всё подходящих к берегу, там не меньше батальона. Шапками закидают.

— Санджарык, а ты чего не стреляешь, у тебя же дальнобойный штуцер?

— Команды не было.

— Огонь. Gebrühte Katze scheut kaltes Wasser (Ошпаренная кошка боится холодной воды), — сам виноват крикнул же десять минут назад, что без команды огонь не открывать.

Калмык припал к прицелу своего очень длинного и тяжелого ружья, выцелил там кого-то и нажал на спусковой крючок. Так-то Санджарык парень не маленький и откормленный, но и его отдачей серьёзно отбросило, а дай кому из айнов такую дуру, этих мелких на землю повалит такой отдачей. Бах. Снайпер, как они себя называют, сразу потянулся за вторым бумажным патронам, а лейтенант пошёл теперь к расположившимся метрах в десяти от айнов своим матросам. Они тоже уже зарядили Браун Бессы и стояли негромко переговариваясь. Как ни странно, говорили о погоде. Ну, да могло бы солнце и в облака спрятаться, нет вылезло из них и теперь слепит справа.

— Готовы? — матросы оглянулись на подошедшего лейтенанта.

— Эх, херр барон, смертушку сегодня примем. Много азиатов, — высказался за всех обычно весёлый и жизнерадостный боцман Уле.

— Там копейщики в основном, а у нас вон пушки две, — крутнул головой фон Шлоссер в сторону неутихающей канонады слева.

Боцман кивнул и опять отвернулся к японцам.

— Как приблизятся на должное расстояние, открывайте огонь. Командуй тут Уле. Пойду я к пушкарям нашим.

— Как эти русские говорят: «Живы будем, не помрём», — боцман махнул рукой.

Событие сорок четвёртое

Войны не заканчиваются. Заканчиваются лишь жизни солдат, что воюют в них.

Рождественский коттедж (Christmas Cottage)

Несмотря на пять уже залпов из пушек, ядра которых, все десять, находили жертвы среди толпящихся у лодок японцев, те не спешили бросаться в атаку. Лодки продолжали причаливать к пологому покрытому галькой берегу. Они выплывали по нескольку штук из сгустившегося тумана, люди выскакивали в воду и при возможности, если лодка небольшая, затаскивали её на берег, если же это были большие трёхмачтовые, даже не лодки, а маленькие, метров двадцать — двадцать пять в длину, кораблики, то японцы просто соскакивали с бортов в воду и выбирались на берег.

Лейтенант фон Шлоссер попытался оценить количество противни… врага. В районе пяти сотен и это на их три десятка. Точно шапками закидают. Бежать от берега, ну чуть больше двух минут, да даже четыре, за это время из Браун Бессов неопытные стрелки хорошо по два — три выстрела сделают. И все стрелки попадут, по такой плотной толпе умудриться нужно не попасть. Минус девять десятков из пяти сотен. А потом он из пистоля и револьвера убьёт семерых. И… Да чёрт с ним… сто убитых и раненых японцев. Да они не заметят.

Лейтенант подошёл к калмыку. Тот вёл себя странно, не стрелял из своего длинного ружья в кого попало, лишь бы быстрее, а приличное время выцеливал будущих убиенных.

— Кого-то выбираешь? Офицеров? — поинтересовался Хайнрих, оказывается и перед смертью любопытство присутствует.

— Самых нарядных. Живут бедно местные, раз хорошо одет, то самурай, раз самый нарядный из хорошо одетых, то либо богат, либо командир или и то и другое. Вот их и отстреливаю. Ещё два выстрела и иглу нужно менять.

— Скоро начнут.

Бабах. Шестой залп. Комендант подошёл к орудию. Воняло уксусом, порохом, железом раскалённым.

— Остужай, — орал на айнов на английском канонир и те его понимали. Волна уксусной вони накатила на лейтенанта с новой силой, и он отошёл от артиллеристов.

Бах. Седьмой залп из малюсеньких пушек грянул даже быстрее, чем в прошлые разы, но он тут же потонул в докатившемся до Хайнриха рёве. Плотная стена людей на берегу колыхнулась и понеслась вперёд. Всё, счёт их жизням пошёл на секунды. Сто двадцать секунд или двести сорок.

Десять секунд. Комендант подбежал к своему Брун Бессу. Выстрел. Взять с дощечки, положенной на земляное укрепление, патрон, скусить бумажный кончик… Выстрел. Взять следующий патрон. Выстрел. Шестьдесят секунд прошло. Краем сознание, не занятым механическими действиями по заряжание оружия, Хайнрих отметил, что может и больше у него будет времени. Холм, на котором стоит замок, приличный и бежать по нему вверх по мокрой от тумана траве у нападающих выходило не очень. Они поскальзывались и падали, сбивая с ног сразу несколько человек карабкающихся следом. Выстрел, скусить патрон…

Бабах. Опять отметился Серый двумя выстрелами. Орудия дёрнулись, и айны поспешили накатить их опять к стене. Два посланных ядра проделали две дорожки в плотных массах лезущих упорно вверх японцев. Сто двадцать секунд. Выстрел, скусить кончик патрона… насыпать порох на полку. Выстрел. Сто пятьдесят секунд.

Орудуя шомполом, лейтенант улучил мгновение и бросил взгляд на айнов, как он думал самом слабом звене их обороны. Побросают сейчас ружья и вон он лес на востоке в полуверсте. А там на север в горы и никакие японцы их там не достанут. Там их земля. А могут даже не побросать ружья, а с собой прихватить. Тогда японцам и соваться в горы будет опасно. Айны стройность действий порушили. Никакого орднунга. Один стреляет, другой орудует, как и Хайнрих, шомполом, третий только скусывает патрон. И никто не побежал. Все бьются. Молодцы парны.