Последний самурай (СИ) - Барчук Павел - Страница 3

Зачем? Она — приличная женщина. Учительница. У нее на момент нашей встречи уже было двое детей, а у меня — две ходки. Вот такая математика. Сроков мало, лишь потому, что я всегда ухитрялся выйти сухим из воды. Мой девиз — сегодня проиграл, отыграюсь завтра. В работе никогда не лез на рожон. Делал все чётенько, красиво. Просто парочку раз вода оказалась болотом и затянула меня слишком глубоко.

— Вань, смотри. Ситуация следующая. — Продолжал человек в костюме. Он точно был уверен, что я не откажусь. — Адрес получишь в сообщении. Это частный дом. Принадлежит он коллекционеру. То ли японец, то ли кореец, черт его знает. Прикол в том, что этот товарищ принципиально использует только старые сейфы. Ну ты понял. Не верит в технический прогресс. Тебе нужно забрать предмет, который находится в его сейфе, и привезти сюда. Мне. А я уже потом порадую дружка своего. Усек?

Человек в костюме оторвался от устриц и посмотрел на меня блеклыми, какими-то выцветшими глазами. В тот момент меня словно прострелило. Я вдруг подумал, что взгляд у него холодный, змеиный. А еще я понял, отказа он не примет.

Чертовы прошлые связи. Хрен вырвешься из этой паутины. Ну… Ладно. Я возьму заказ, выполню его и получу деньги. Свою женщину отвезу в Швейцарию, в клинику, где ее обязательно вылечат. Дети побудут у бабушки. А потом мы вообще скроемся с горизонта. Ни одна тварь в костюме больше нас не найдёт.

На следующий день я уже летел во Владивосток.

Сработал все четко. Дом на удивление имел очень простую сигнализацию. Сейф оказался сложным, это, да. Пожалуй, из новых, молодых, его бы никто не вскрыл. Но для меня такая ратота была в кайф.

В общем, все шло отлично до этого треклятого ментенка.

— Торопишься? — Раздался вдруг крайне неожиданно незнакомый голос.

Мужик в куртке и в черной балаклаве появился так внезапно, что я чуть не влетел в него с разбега.

И главное, до конца коридора, который находился за дверью с надписью «запасной выход», оставалось буквально несколько шагов. Я даже не сообразил, откуда вообще взялся этот тип.

— Не торопись. А то не успеешь. — Продолжил мужик, не дожидаясь моего ответа, затем вытащил правую руку из-за спины и выстрелил.

«С глушителем. Слили, суки…»

Это все, что я успел придумать, прежде, чем сознание накрыла черная пустота.

Я больше не сирота! Какая гадость…

— Такито, сынок, вставай. Проспишь и опоздаешь на работу. Тогда точно уволят. А нам это сейчас совсем не позволительно.

Я завозился, перевернулся на бок, потом, не открывая глаз, вытащил из-под головы подушку, накрылся ею. Чужой голос сразу сделался далеким и приглушённым.

Какой-то Такито… Понятия не имею что за хрен, и почему он оказался со мной в одной комнате. Что за тетка к нему докопалась, тоже не знаю и знать не хочу. Башка тяжёлая, просто ужас.

— Такито-тян, вставай. Болезнь отпустила, я знаю. Температура упала ещё вчера. Хватит притворяться. Ты ведь не хочешь, чтоб тебя уволили.

Чья-то рука в наглую сдернула с моей головы подушку и звуки снова стали гораздо громче. А заодно, гораздо противнее.

— Такито! Давай, поднимайся. Я пока сделаю завтрак. Ох и лежебока ты…

Женский голос вдруг изменился, приобрёл мягкий и ласковый окрас. Со мной когда-то давно с подобными интонациями говорила пожилая нянечка в детском доме. Во втором по счету, наверное, после очередного возвращения из очередной приемной семьи. Очень давно это было.

Ещё выражение такое смешное. Лежебока…Кто сейчас вообще использует столь нелепое слово?

Но! Это совершенно не объясняет того, что вставать надо какому-то всратому Такито, а подушку забрали у меня.

Я с трудом разлепил глаза и приподнял голову, собираясь возмутиться. Однако, комната оказалась пустой. Единственное, что успел рассмотреть — женский силуэт, который вышел, прикрыв за собой дверь.

Комната… Что за ерунда? Последнее воспоминание — тип в черной маске, стреляющий прямо мне в лицо. Выжил, что ли? Неужели подфартило снова?

В смысле — я. Я выжил. Может, меня нашли в служебном коридоре вокзала и откачали? Не понятно только, где сейчас нахожусь. На больничку точно не похоже.

Я осторожно поднял руку и потрогал свое лицо. Целое… Нос, рот, глаза… Все на месте. Ничего не понимаю. От выстрела мне рожу должно было разворотить к чертям собачьим. А она — в полном порядке. Бред какой-то…

В любом случае первым делом нужно разыскать мобильник, желательно левый, потому что мой необходимо уничтожить. Чем быстрее, тем лучше. Не мешало бы позвонить… кому? Близким нельзя.

По идее, я должен быть мертв. Меня очевидно заказали. Почему? В душе не имею ни малейшего понятия. Вообще никого не трогал, много лет не светился в нашей сфере. До этого дальневосточного мероприятия вел порядочный образ жизни.

Однако произошедшее на случайность никак не тянет. Случайно людям в рожу мужики в черных балаклавах не стреляют.

Человек, попросивший добыть статуэтку, об этом не мог не знать. То есть, к нашим общим знакомым лучше не соваться. Звонить надо только тому, в ком уверен на сто процентов. Но точно не семье. Семья! Черт…

Сергей Петрович очень быстро может выяснить, где они находятся, если он завязан в этой истории. А что-то мне подсказывает, так и есть.

Я, как бы, и не скрывался эти годы особо. Все знали, что отошел Самурай от дел по-хорошему, правильно. Самурай — это погоняло мое, рабочее. Дали еще в первые годы профессиональной деятельности за то, что любил повторять расхожую фразу:«У самурая нет цели, только путь».

— Черт… Как все не вовремя… — Высказался я вслух, затем покрутил головой, осматриваясь.

Небольшая комната. Можно сказать, почти пустая. Кровать. Хотя… Ни черта подобного. Нет кровати. Матрас. Просто матрас на полу. На нем лежу я. Возле скромного по размерам окна стоит стол. На столе — стопка книг. Ноут, рядом с которым валяются наушники. Чуть в стороне — полки и на них тоже книги. Видимо, тут живет какой-то умник. Вопрос… На кой черт умнику медвежатник?

Ну… Лежи не лежи, а надо выбираться. Оставаться на одном месте рискованно.

Я сел, откинул одеяло и…

— Ёмтемать!

В изумлении уставился на свои конечности.

— Это прикол какой-то?

Несколько секунд смотрел, а потом со всей силы ущипнул себя за ляжку. Сильно ущипнул.

— Ах ты ж, сука!

Это было больно. И я боль почувствовал очень даже четко. То есть ноги, вроде бы, мои. Но… Почему они какие-то слишком худые? Почему кожа слишком светлая? Я все лето провел на даче. Загорел, как черт знает кто. А главное, с какого перепуга ноги не волосатые? Повышенная волосатость — моя короночка.

— Хрень какая-то… — Я медленно сполз с матраса и встал в полный рост.

Голова чуть-чуть, совсем немного кружилась. Ощущение такое, будто я приболел. Или уже переболел.

Посмотрел в угол комнаты. Там стоял узкий шкаф-пенал с зеркальной дверью.

— Отлично.

Осторожно передвигая ноги, направился к этому шкафу. Осторожно, потому что не совсем понятно, мои конечности или нет. Чтоб потом никто не предъявил.

— Вот ты гонишь, Ваня… — Хохотнул себе под нос. — Какая же фигня в голове творится. Предъявить за ноги…Придумал тоже…

Однако, как только оказался перед зеркалом, желание веселиться пропало совсем.

Из отражения на меня смотрел худой парень, лет двадцати двух. Темноволосый, с азиатским разрезом глаз, в боксерах, с гладкой отвратительно светлокожей грудью и торчащими ребрами. Такое чувство, что бедолагу плохо кормят. Или что он какой-то больной.

Медленно понял руку и показал средний палец. Парень в отражении повторил мой жест.

— Смешно… — Сообщил я азиату.

Этот тип точь-в-точь повторил движение моих губ. То есть… То есть это я⁈

Внезапно башка взорвалась адской болью из-за картинок, которые калейдоскопом пронеслись в сознании. А еще фонтаном… Нет. Не фонтаном. Прорвавшимся потоком мутной воды полилась информация.

Меня зовут Такито Адачи. Мне двадцать три года. Чуть страше, чем показалось сначала. Я — сарариман, «белый воротничок». По-русски говоря, работаю младшим помощником старшего конюха в какой-то затрапезной, даром никому не нужной организации. В дочерней компании большой корпорации, которая занимается статистикой. Ежедневно я считаю, сколько воды тратит персонал, сколько бумаги, расход чернил… Мандец…