Тверской баскак. Том Пятый (СИ) - Емельянов Дмитрий Анатолиевич "D.Dominus" - Страница 62

Говоря, Еремей вдруг посуровел взглядом, словно бы вновь вернулся в тот миг.

— Вижу такое дело и говорю тоды своим. Мало нас, а нехристей тьма! Потому никого не неволю! А кто готов за дело правое постоять, за мной!

Гордо вскинув подбородок, капитан глянул мне прямо в глаза.

— Скажу тебе честно, господин консул, никто не дрогнул. Кинулись мы впятером на татар! Тех, что баллисту тянули, порубили враз, но другие облепили нас со всех сторон! Рубились мы знатно и полегли бы все там до единого, но судьба смилостивилась. С главного лагеря заметили дым пожарища и подмогу послали. Ордынцы, как увидали то, так на коней и ходу.

Стылый вновь замолчал, но я не понукаю его. Все уже понятно без слов. Расслабились бойцы за полтора месяца, а война этого не любит. Хорошо, что хоть закончилось все не совсем уж плохо, хоть и крови пролилось немало.

Решив про себя, поворачиваюсь к Калиде.

— Ты, вот что! Разборов случившегося не чини, кто повинен, тот поди мертв уже. Гриню, что громобоями командовал славно, награди червонцем, а бойцов его серебряным рублем за доблесть. Дозорным, что дым заметили тож по рублю! Чтобы все знали, кто службу блюдет худо, тому смерть лютая, а кто радеет, тому награда!

Тут я вновь перевожу взгляд на Еремея.

— Ну, а тебя, Еремей Фролыч, за службу твою верную жалую полковником! Заслужил! Бойцам же твоим, тем кто вместе с тобой баллисту отбивал по золотому флорину! Тому, кто жив остался, Калида здесь выдаст, а за тех, кто смерть геройскую принял, семья дома получит.

Калида одобрительно кивает на каждое мое слово, Еремей, вытянувшись во фрунт, поедает меня глазами, и в этот момент я слышу, как архиепископ Герхард торжественно объявляет, что Германия присягнула своему императору. Его голос эхом растекается под сводами собора, а Конрадин встает с трона и медленно идет к выходу.

Я провожаю его глазами, одновременно пытаясь осмыслить только-что услышанный рассказ Еремея.

«Берке рассылает гонцов и снимается с лагеря. В спешке, почти тайком, даже не предупредив союзников! Что это значит⁈ — Мысленно спрашиваю самого себя и сам же отвечаю. — Только одно, весть о смерти Улагчи до него дошла, и он торопится поскорее вернуться домой!»

Возможно, я не был бы так уверен, но то, что монголы решили напоследок напасть на мой лагерь, отметает любые сомнения.

«То, что Берке, затеял под шумок прибрать мой огненный наряд! — Выделяю главную цель нападения. — Говорит о том, что он рубит концы и не опасается моих жалоб Бурундаю. И я, и Бурундай, и все прочее, отошли для него на второй план. Он торопится в Золотой Сарай и не боится никакого суда, ведь скоро он сам станет судьей над всеми. Правда, он еще этого точно не знает и готовится к борьбе за трон, вот и решил, что пара баллист в таком деле ему не помешает!»

Теперь мне уже абсолютно ясно, новость о смерти Улагчи скоро достигнет и армии Бурундая, а значит и великому походу конец. Хочет Бурундай или нет, но его темники развернут коней вслед за Берке.

«Значит и мне пора до дому! — На этой мысли я смотрю вслед уходящему Конрадину и чувствую, что я даже рад этому. — Пусть не все цели достигнуты, пусть не все получилось, как задумывалось, но главное, ради чего все затевалось, исполнено!»

Словно бы убеждая самого себя, я мысленно начинаю перечислять.

«К Балтийскому морю мы вышли⁈ Вышли! Торговый двор в Любеке поставили⁈ Поставили! Головную боль монголам на западе организовали⁈ Есть такое! Вон она шагает, хоть и росточком пока еще мала! Одного этого уже с лихвой! А ежели к этому еще накинуть сколько мастеров и прочего рабочего люда с Европы на Русь понагнали, то уж точно выходит — не зря мы здесь, без малого, полтора года потратили!»

Мои дорогие читатели! Эта глава завершает пятую книгу серии. По поводу продолжения! Я планирую написать еще одну финальную книгу Тверского баскака, но она появится на АТ не раньше чем через полгода. Т. к. на это время я планирую уехать поработать в сфере своей основной профессиональной деятельности.