Скрывая улики. Компиляция (СИ) - Розенфелт Дэвид - Страница 78

Я улыбнулся.

— Меня называли и хуже.

— Не сомневаюсь, — сказал он.

Затем Гастингс сказал, что хоть я, по словам Пита, немного неотесанный тип, но нет такого чека за ленч, который я был бы не в состоянии оплатить. И он выбрал этот довольно дорогой ресторан, чтобы проверить, не приврал ли Пит.

Он как раз принялся за еду — хватило бы, чтобы накормить футбольную команду, — когда меня внезапно осенило.

— Слушайте, а не вы ли, случайно, Непробиваемый Гастингс?

Оказалось, что да, он и есть тот самый Непробиваемый Гастингс, который два года играл за «Денвер бронкос», а свое прозвище получил потому, что его защиту никому не удавалось пробить. Неожиданная травма колена оборвала весьма многообещающую карьеру.

Трансформация была мгновенной. Из тихого и замкнутого парня он превратился в любезного и общительного. К счастью, его рот имел такие размеры, что одновременно вести беседу и поглощать изрядные количества пищи для него не представляло трудностей. Он поведал мне немало историй из дней своей молодости, когда он играл за Денвер, и был впечатлен моими знаниями неизвестных публике подробностей и самой кухни футбола. Я всегда знал, что все эти мои воскресные дни перед телевизором окажутся полезными.

За десертом я наконец объяснил, зачем пригласил его на этот ленч.

— Мне необходимо знать все, что только можно, об Алексе Дорси. Я представляю в суде человека, обвиняемого в его убийстве.

Он кивнул: Пит, как я и ожидал, сказал ему, о чем пойдет речь.

— И почему вы решили обратиться именно ко мне? — спросил он.

— Мне известно, что ФБР вело расследование, каким-то образом касавшееся Дорси, и оно было прервано, по крайней мере, временно, когда за Дорси взялся Отдел внутренних расследований полиции. Эти сведения открыты для доступа.

Я немного грешил против истины: участие ФБР в расследовании, касающемся Дорси, никогда не было подтверждено официально. Знал об этом Гастингс или нет, но его это, похоже, не обеспокоило.

— Я не занимаюсь этим делом, — сказал он. — Так что все, что я могу для вас сделать, — это назвать человека, который им занимается.

— Ну, это уже что-то, — сказал я.

— Его зовут Дарен Хоббс. Человек номер два в восточном округе, а скоро будет и номером первым.

— Спасибо, — сказал я. — Не могли бы вы устроить мне встречу с ним?

Гастингс пожал плечами.

— Могу сказать ему, что вы хотите с ним поговорить. Однако настаивать не буду. Он занятой человек.

— Понимаю, — сказал я. — Кстати, вы сказали: «занимается».

— Что?

— Вы сказали, что он занимается этим делом. А я думал, что федеральное расследование, касавшееся Дорси, давным-давно завершено. Вы просто неверно употребили слово?

Он пристально посмотрел на меня через стол, и я порадовался, что никогда не был нападающим на линии.

— Я большой специалист по подбору слов. Даже больше, чем по поглощению пищи.

Это было серьезное утверждение, потому что, учитывая сумму чека, который мне принесли, сам Уинстон Черчилль подбирал слова хуже, чем Гастингс ел.

По дороге домой я размышлял о странном характере этого дела. Обычно я исходил из того, что мой клиент несправедливо обвинен в преступлении, а настоящий преступник на свободе. В данном случае это также было чистой правдой, но главное было в том, что арест Лори произошел не просто в результате ошибки полиции. Трюк, проделанный Стайнзом, не оставлял никаких сомнений, что ее собирались подставить с самого начала. Очень похоже, что человек, который направил следствие по ложному пути, и убийца — одно лицо.

Мы с Кевином с немалой пользой устраиваем при необходимости мозговой штурм, выкладывая друг другу все идеи, даже самые невероятные. У него острый ум, и хотя ему лично тоже небезразличен исход этого дела, однако он куда более невозмутим, нежели я. Один из таких штурмов у нас был сегодня днем, не помешал даже треск машинки: Эдна печатала что-то с остервенением маньяка.

Кевин отметил, что мой инстинкт не подвел меня насчет Стайнза, когда я отказался вести его дело. Стайнз приходил ко мне не за тем, чтобы нанять адвоката; он приходил, чтобы слить мне информацию. Он был уверен, что моя вера в его виновность заставит меня защищать Гарсию в суде.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Таким образом, под ложное подозрение попали два человека, — сказал я. — Сначала Гарсия, а теперь Лори. Но Гарсия с самого начала рассматривался как временный обвиняемый; на него не собирались вешать преступление. Он был нужен только для того, чтобы в дело вступил я.

Кевин покачал головой:

— Не думаю. Он был нужен для того, чтобы в дело вступила Лори. А она работала на тебя, поэтому и пришлось начинать с тебя.

Логично.

— Откуда следует, что Гарсию выбрали не наугад. Он подходил, потому что у Лори давно был зуб на него. И теперь Дилан воспользуется этим и заявит, что она убила Дорси и свалила вину на Гарсию, то есть устранила сразу двух врагов.

— Наш противник — чертовски умный сукин сын, — кивнул Кевин.

— К счастью, на нашей стороне Эдна — динамо-машина.

Через некоторое время Кевин собрался уходить, и нам совместными усилиями удалось убедить Эдну уехать с ним. Она поклялась вернуться завтра рано утром, и я сказал, что включу сигнализацию.

Мы с Лори опять пообедали в молчании; каждый со своей стороны делал все возможное, чтобы не говорить о деле, хотя оба знали, что думаем только о нем. У нас до сих пор не было обстоятельного разговора адвоката с клиентом, и я спросил, как она отнесется к тому, если мы проведем его сегодня вечером. Она согласилась, и мы устроились на диване в гостиной, включив для фона тихую музыку и открыв бутылку вина. Не самая плохая атмосфера для разговора с клиентом.

Я начал с того, что сказал, как важно отложить в сторону наши личные взаимоотношения на время работы над делом; так мы сможем быть наиболее объективными и результативными. Она должна быть готова к тому, что я буду относиться к ней, как к любому другому клиенту.

— Значит, нам не стоит спать вместе, — кивнула Лори.

— Еще как стоит! — сказал я. — Я в обязательном порядке сплю с каждым своим клиентом.

Разобравшись с этим, мы перешли непосредственно к делу. Лори знала, что необходимо быть абсолютно честной в разговоре со своим защитником, но знать чисто теоретически и столкнуться с этим самому — две разные вещи, поэтому мне пришлось напомнить ей об этом.

Лори сказала, что она знает об исчезновении и убийстве Дорси не больше, чем я. Приняв это как факт, я постарался сосредоточиться на ее отношениях с Оскаром Гарсией.

Она заново пересказала мне историю несовершеннолетней дочери своей подруги, которая стала покупать наркотики у Гарсии, а потом сбежала из дома. Я все это уже слышал, однако не перебивал ее. Лучше дать клиенту выговориться и не перебивать его как можно дольше — таким образом получаешь больше информации. Странно было думать о Лори, как о клиенте, но я начинал к этому привыкать.

— На днях ты кое-что сказала мне, — напомнил я. — Что-то насчет того, что ты знала, чем Оскар занимался в последнее время.

— Я периодически следила за ним, — кивнула она.

— Что именно ты имеешь в виду?

— Я имею в виду, что когда у меня было время, я следила за ним в надежде, что он допустит ошибку. Что-нибудь, за что его можно будет привлечь.

— Ты больше не полицейский, Лори.

— Нет, но я знакома с несколькими полицейскими. — Она заметила, что я этим несколько обеспокоен. — Энди, этот парень — преступник. Я имею право следить за ним.

— Ты заставала его на месте преступления? — спросил я.

— Ничего такого, что я могла бы доказать.

— А как насчет личных контактов. Ты общалась с ним?

— Нет.

У меня было ощущение, что она говорит не все, хотя и понимает, что это не имеет никакого смысла. В оставшуюся часть разговора в основном она пыталась получить от меня информацию, а не наоборот. Она хотела знать, как продвигается дело, и, хотя еще ничего никуда не продвинулось, я заставил себя говорить оптимистично. Моя задача была в том, чтобы быть честным, а не вгонять ее в депрессию. Пока что это было не так-то просто.