Восход Черного солнца - Локхард Джордж "(Георгий Эгриселашвили)" - Страница 21

Као вертелся на месте как юла. Его мечи летали во всех направлениях, отражая выпады сразу четверых стражников, каменное лицо наёмника искажал безумный гнев. Вот один из солдат слишком высоко поднял щит, отражая удар Као, и тут же с воплем рухнул на колени, схватившись за распоротый живот. Второй отпрянул и споткнулся о его тело. Однако на место выбывших тут же подскочили трое других.

Один из не участвоваших в схватке стражников метнул в спину Као тяжёлый нож. Наёмник пошатнулся; нож отлетел от кольчуги, но сила удара помешала отразить выпад другого солдата и тот с торжествующим рёвом ударил Као мечом в бок. Кольчуга не выдержала.

Стиснув зубы, Тиамат следила, как упавшего на колени наёмника добивают рассвирепевшие солдаты. Его несколько раз ударили мечом и, уже неподвижного, окровавленного, пригвоздили к земле дротиком. Сделавший это солдат – тот самый, кто подрезал ноги коню – остервенело сплюнул на тело.

– Мразь узкоглазая, мать твою… – стражник грязно выругался. – Пит! Проверь, живы? Другой солдат уже хлопотал над раненными товарищами.

– Ганс мёртв. Да и Роджера сильно порезал, гад… Зигфрид, ты как?

–****ь… – один из раненных с трудом приподнялся. – Дерьмо…

– В порядке, – ухмыльнулся Пит. – Эй, Фриц! Скорее, их надо к лекарю! Солдат, убивший Као, сплюнул на снег.

– Берите их, ну, шевелись! Я осмотрю сани.

Стражники поспешно уложили пострадавших на сложенные плащи и бросились к крепости, где уже горели несколько факелов. Оттуда донеслись взволнованные голоса и страшный женский крик.

Тем временем Фриц, тихо ругаясь под нос, выдернул дротик из тела Као и несколько раз воткнул в снег, очищая от крови.

– Тварь… – он пнул погибшего. – Сволочь…

Немного успокоившись, солдат подошёл к саням. Раненая лошадь, придавленная полозьями, была ещё жива и хрипло дышала.

– Коня загубил, гад! – сплюнув, Фриц отцепил с пояса нож и резко, умело перерезал лошади горло. Несчастная только дёрнулась.

Ещё миг, и драконочка была бы обнаружена. Тиамат молча набрала снег в горсть и покрутила в ладонях, пока не получился шарик.

– Это ещё что такое?… – Фриц заметил движение. Отпрянув, он открыл было рот чтобы закричать, но Тия, не говоря ни слова, сильно сдавила снежок в кулаке.

Тело солдата изогнулось кольцом. Из носа брызнула кровь, глаза выпучились. Схватившись за сердце, Фриц без единого звука рухнул наземь, несколько секунд бился и наконец затих, скорчившись в невозможной позе. Изо рта тонкой струйкой потекла тёмная венозная кровь.

Драконочка с омерзением отбросила «снежок». Внимательно оглядев местность, она выбралась из-под саней и подошла к месту сражения. Вторая лошадь тревожно всхрапывала, чуя запах крови.

– Самоуничтожение заложено в вашей природе… – тихо сказала Тиамат, опускаясь на колени возле мёртвого Као. – Ты так и не сказал, за что тебя убили…

Внезапно губы наёмника дрогнули. С огромным трудом приоткрыв налитые кровью глаза, он посмотрел на дракона.

– Видишь?… – едва разборчиво прошептал Шоган. – А ты… удивлялась… почему мы… со всеми воюем… Тия вздохнула.

– Помолчи, – невесело посоветовала она. – Я попробую тебя спасти.

– За… зачем?… – уголки рта Као чуть дёрнулись. – Тебе же… всё равно…

– Если ты можешь кого-то спасти и не делаешь этого – ты виновен в его смерти, – тихо ответила драконочка. – А я не хочу больше смертей.

– Меня… не спасти… – прохрипел Као. – Спаси лучше… девочку Борга…

– Помолчи, – Тиамат закрыла глаза.

Глубоко вдохнув, она положила руки на окровавленную грудь воина и замерла, одна против ночного неба, искорка изумрудного пламени среди холодной чёрно-белой тайги. Тихо падал снег.

Прежде чем тело Фрица обнаружили, Тия успела отвезти Као на две сотни ярдов в лес. Наёмник с трудом дышал; сил Тиамат едва хватило, чтобы спасти его жизнь, но залечить раны она уже не сумела. Уставшая драконочка сидела на снегу.

Рядом, на своей окровавленной шубе лежал Као. Неподалёку стояла лошадь, которую Тиамат выпрягла из перевернувшихся саней и отвела с дороги. Несколько минут царила тишина.

– Зачем?… – внезапно прошептал Као. – Почему… рискуешь?… Драконочка смотрела на звёзды.

– Не знаю, – ответила она просто.

– Ты… не смей умирать, – задыхаясь от боли выдавил Као. – Поняла?… Живи… И не рискуй ради всяких… людишек… Тиамат горько улыбнулась.

– Твоя жизнь куда дороже моей, – ответила она негромко. – Ведь у тебя есть, или скоро будет семья. А я… Она замолчала. Шоган, превозмогая боль, повернул голову и долго смотрел на крылатую.

– Кто ты?… – прошептал он. – Кто?… Тиамат закрыла глаза.

– Я бабочка, – едва слышно ответила она. – Большая-большая бабочка… В мире, где не осталось цветов. Упрямо дёрнув хвостом, Тия смахнула непрошенную слезинку и встала.

– Живи, – сказала она Као. – Обязательно живи. Если не ради себя, то ради своих потомков. Расскажи им… Про нас.

Отвернувшись, драконочка выломала сухой сук и принялась тщательно рисовать пентаграмму вокруг полянки, где лежал Као. Тот молча следил.

Несколько минут прошли в тишине, лишь хрустел снег. Внезапно с места сражения донеслись крики и ругань. Через минуту там раздался собачий лай, и смертельно бледный Шоган застонал от бессилья.

– Оставь меня, иди спасать девочку… – прохрипел он. Тиамат бросила на раненного короткий взгляд.

– Какую девочку?

– Дочь Борга… мою невесту… Уоррес хочет её… Это хуже… смерти…

– Поэтому на нас напали?

– Нет… – Као чуть качнул головой. – Борг… Он, должно быть, нас опередил… Напал на Уорреса… И проиграл.

– Если он проиграл, то уже погиб, – холодно ответила драконочка. – Если же не погиб, то сразу его не убьют. Сначала я спасу тебя.

Воин закашлялся. На губах сразу проступила кровавая пена, в груди слышались хрипы. Тия нахмурилась.

– Тебе к лекарю надо.

– Дура… – глаза Шогана сверкали яростью. – Сейчас… здесь будут солдаты! Спасайся!

Драконочка ничего не ответила, просто закончила рисовать пентаграмму и воткнула в каждую вершину еловую ветку. Затем, подойдя к лошади, некоторое время гладила её по шее, успокаивая и лаская.

– Прости… – шепнула Тиамат. – Но так надо.

Конь дёрнулся, когда драконочка погрузила коготь в вену на шее. Алая кровь потекла по шерсти, лошадь захрапела и попятилась. Тия быстро намазала в крови еловую веточку и провела рукой поверх ранки. Та сразу перестала кровоточить.

– Вот и всё… – она потрепала коня по шее. – Спасибо.

Отвернувшись, Тиамат подошла к своей пентаграмме, провела когтем по кровавой веточке и быстро начертила на снегу какую-то руну. Затем, вернувшись к Шогану, взяла другую веточку и потёрла её о рану в боку воина. Тот закусил губу.

– Ведьма… – обвинительно прохрипел Као.

– Верно, – согласилась драконочка. – Учитель говорил, у меня огромный талант к чёрной магии и немного способностей в белой и красной. Потому и обучал как ведьму… Рядом с первой, Тия начертила вторую руну человеческой кровью. Повернулась к раненному:

– Я должна раздобыть собачью кровь. Скоро вернусь.

Као молча закрыл глаза. Драконочка тем временем принюхалась и решительно двинулась к северу. Когда она пересекла грань незамкнутой пентаграммы, вся фигура на миг вспыхнула красным огнём.

Шум облавы понемногу приближался. Солдаты шли через каждые пять шагов, перекликиваясь и звеня оружием, собаки остервенело лаяли. Као тратил последние силы, оставаясь в сознании.

– Вот и я, – Тиамат появилась внезапно, быстро начертила на снегу третью руну и замкнула узор магической пентаграммы. Вся фигура зловеще полыхнула изумрудным пламенем. – Теперь ни люди, ни собаки, ни лошади нас не увидят пока эти руны существуют.

– Неплохо… для ящерицы, – выдавил Шоган.

Ничего не ответив, драконочка уселась на край шубы, скрестила ноги и закрыла глаза. Небо понемногу светлело.

Утром драконочка отправилась на охоту и вернулась с двумя зайцами. Быстро разожгла костёр, спрятав его в яме; скоро замёрзшие беглецы грелись у огня. Шоган оказался слишком слаб, чтобы есть самостоятельно, Тие пришлось резать жареное мясо мелкими ломтиками и кормить его с рук. Пока раненный ел, крылатая о чём-то раздумывала.