Спасите меня, Кацураги-сан! Том 5 (СИ) - Аржанов Алексей - Страница 24

— Не пытайте его, — попросил я. — Он дал расписку и не имеет права рассказывать никому, даже родственникам. Самое главное, что в итоге с ним теперь всё хорошо.

— Да, Кацураги-сан, согласен с вами, — кивнул Бьякуя Синдзи. — Но я зашёл к вам не только потому, что хотел передать благодарность. Меня тоже кое-что беспокоит. И очень сильно. Учитывая, что случилось с моим братом… Я начинаю опасаться, что и у меня возникли похожие проблемы.

— Расскажите подробнее, что с вами происходит, — попросил я.

Важно, что он отметил для себя риск возникновения новообразования. Предрасположенность к опухолям нередко передаётся генетически. И тут важно знать грань между адекватным контролем своего здоровья и началом невроза.

Некоторые люди, узнав, что у их родственника диагностировано злокачественное новообразование, впадают в панику. Их начинает трясти из-за того, что и в их организме может скрываться подобное заболевание.

Онкофобия — так называется этот диагноз. Но такие проблемы возникают не только из-за страха перед онкологией. Бывает так же кардиофобия — боязнь инфарктов, и ещё множество различных фобий.

Очень важно объяснить человеку, чей родственник пострадал от того или иного заболевания, что ему теперь стоит тщательнее следить за своим здоровьем. Каждый год проходить определённые обследования и прислушиваться к своему организму. Но ни в коем случае нельзя отдаваться страху. Тогда всё это перетечёт в невроз, и человек будет видеть смертельную болезнь даже в обычной головной боли или в покалывании в животе.

— Понимаете ли, Кацураги-сан, меня беспокоят очень странные симптомы, причём уже очень давно, — начал объяснять Бьякуя Синдзи. — Впервые со мной это произошло года два назад. Я испытал очень сильное головокружение, моё сознание стало мутнеть и даже речь стала смазанной. Врачи заподозрили у меня инсульт, но вскоре всё прошло само по себе, и было решено, что этот приступ произошёл у меня из-за стресса.

— И сколько раз за последние два года у вас возникали такие приступы? — поинтересовался я.

— Кацураги-сан, да сложно сосчитать. Тяжёлых приступов было всего два. А так — слабость и сонливость я чувствую почти каждый день, — сообщил он.

— И вы до сих пор не решались обратиться к врачу и начать наблюдаться? — удивился я.

— Да всё время списывал эти жалобы на обыкновенную усталость. Друзья и коллеги говорят, что тоже постоянно хотят спать, и тоже чувствуют слабость, — заявил он. — А половина моих знакомых хотя бы раз в жизни теряли сознание на работе. Ничего необычного.

Бьякуя пожал плечами.

— Но вы всё же решили перестраховаться? — листая его электронную карту, спросил я. — Вижу, что вы сдали анализы. Кто вам их назначил?

— Я обращался к новому терапевту, который отвечает за первые этажи. Кажется… Акихибэ Акико, — произнёс он. — Но она была слишком увлечена спором со своим старшим коллегой, поэтому…

— Ясно, не продолжайте, — вздохнул я. — Результаты вам ещё никто не сообщал, верно?

— Верно, — кивнул Бьякуя Синдзи. — Я даже не был в курсе, что они окажутся у вас. Думал, придётся всё заново проходить.

— Бьякуя-сан, а кем вы работаете у нас? — поинтересовался я.

— Я работаю на складах «Ямамото-Фарм», — ответил он. — Водителем погрузчика. Но иногда приходится и самому грузить ящики с реактивами. А почему вы спрашиваете?

— Меня интересовало, насколько активная у вас работа, — ответил я. — Значит, в основном — чистейший физический труд.

— Да, мозгами я ворочаю меньше, чем ящиками, — усмехнулся Бьякуя Синдзи.

— Получается, что вы расходуете очень много энергии, — продолжил я. — А как обстоят дела с питанием?

— Ем очень много, но энергии от этого больше не становится.

— Бьякуя-сан, вы упомянули, что у вас было два тяжёлых приступа. Когда произошёл второй? — поинтересовался я.

— Две недели назад, — вздохнул мужчина. — Мы с коллегами закончили большой объём работы и решили сделать перерыв. И этот перерыв я совсем не запомнил. Он вылетел у меня из головы.

— Что вы имеете в виду? — нахмурился я.

— Я был не в своём уме! — заявил Бьякуя Синдзи. — Коллеги сказали, что я бормотал что-то себе под нос, не участвовал в разговоре. Создавалось впечатление, будто я не с коллегами, а с каким-то воображаемым собеседником разговариваю. Когда мой телефон звонил, я игнорировал звонки. Хотя меня искала жена! И это был важный звонок. Она хотела сказать, что мой брат попал в больницу в тяжёлом состоянии.

— И когда вы пришли в себя? — спросил я. — С какого момента у вас возобновилось адекватное поведение?

— Только после того, как меня забрала скорая, — ответил Бьякуя. — Мне что-то вкололи, и я тут же пришёл в себя. Но мне пришлось написать отказ от госпитализации, я должен был разобраться, что с моим братом. Всё-таки у него был рак, да ещё и на четвёртой стадии. Я полагал, что это может последний шанс увидеться с ним.

— Понимаю вас, Бьякуя-сан, — кивнул я. — Судя по всему, вам вкололи глюкозу.

— Глюкозу? — удивился он. — Это что? Сахар?

— Да, — подтвердил я. — Он очень низок у вас и сейчас. И вся картина, которую вы описываете, укладывается в приступы гипогликемии.

Странно. Совсем недавно я приводил в себя Митсуси Коконе, которая чуть не впала в гипогликемическую кому. Но её сахар упал из-за того, что девушка переборщила с инсулином.

У Бьякуи Синдзи, судя по обследованиям, сахарного диабета нет. И никаких препаратов он не принимает. Причина должна быть в другом.

Я включил «анализ» и осмотрел поджелудочную железу пациента. Один из её участков казался мне ненормальным. Но обыкновенного «анализа» не хватало, чтобы определить, есть ли в поджелудочной железе Бьякуи патологический процесс.

Пришлось усилить «анализ» в несколько крат, и только тогда я обнаружил небольшое, но очень активное образование в головке его поджелудочной железы. Сосудов в этом образовании было довольно много, из чего я и сделал вывод об активности этого бугорка.

Но на онкологический процесс увиденное мной не походило. Напрашивался очевидный вывод.

— Бьякуя-сан, я догадываюсь, какая болезнь вас беспокоит, — начал объяснять я. — Нужно сдать несколько анализов и сразу же направляться к эндокринологу и… Предупреждаю заранее, бояться вам нечего, но ещё нужно будет заглянуть к онкологу.

— Как? — удивился он. — Как вы так быстро поставили диагноз? Что у меня, Кацураги-сан? Вы всё же полагаете, что у меня… Рак?

— Говорю же, успокойтесь, — велел я. — Я подозреваю у вас инсулиному.

— Инсулинома? Это ещё что такое? — вскинул брови пациент.

— Чтобы понять, что это за болячка такая, нужно знать, как работает наша поджелудочная железа. Грубо говоря, у неё всего две функции, Бьякуя-сан, — начал объяснять я. — Пищеварительная и эндокринная. Через одни протоки эта железа подаёт в кишечник специальные вещества, чтобы переваривать пищу. А через другие протоки она подаёт в кровь инсулин и другие гормоны, тем самым контролируя уровень сахара. Именно из-за патологии этого органа и возникает сахарный диабет. Только у вас совсем противоположная картина. Скорее всего, ваша поджелудочная вырабатывает слишком много инсулина. И он снижает сахар, что в итоге приводит к потерям сознания и неадекватному поведению.

— Ох… Так, Кацураги-сан, всё равно понять не могу, — потёр затылок Бьякуя Синдзи. — Если это чисто эндокринологическая проблема, то зачем мне онколог? Какая может быть связь онколога с этой инсулиномой?

— Потому что инсулинома — это доброкачественное новообразование головки поджелудочной железы, Бьякуя-сан. И онколог обязан изучить анализы и порекомендовать тактику лечения. Не беспокойтесь, я повторюсь — это не онкология. Но лечить, скорее всего, придётся оперативно.

— Вам так просто удалось определить, в чём причина моей болезни, Кацураги-сан, — никак не мог поверить в мои слова Бьякуя Синдзи. — Но у меня нет причин, сомневаться в вас. Учитывая, как вы вытащили моего брата… Спасибо вам огромное. Я буду выполнять все рекомендации.