Колдовская музыка - Кобербёль Лине - Страница 13

– Как его остановить? – спросила Корнелия. – Он идет и идет!

– Это Уничтожитель, – раздался у нас за спиной голос Кида. – Его нельзя уничтожить. Чтобы победить его, надо творить.

Творить? И вдруг я поняла.

– Обуздайте стихии, – вскричала я. – Соедините их. Закройте прорехи. Сотворите Гармонию заново.

Поняли ли подруги мои слова?

Да! Вокруг моей Воды заплясал Воздух.

К ним навстречу поднялась Земля. Подскочил Огонь, охватывая все кругом своими языками. И мощный импульс Энергии от Вилл сплавил все воедино. Один из мраморных блоков опустился на место.

Уничтожитель раскрыл рот и завизжал страшным безмолвным криком, от которого у меня чуть не раскололась голова. Я не обратила на него внимания. Вода. Воздух. Земля. Огонь. Энергия. Еще один блок…

Камень за камнем мы восстанавливали Круг. Плита за плитой оттесняли Уничтожителя. Назад, все дальше и дальше. Остался лишь один маленький клочок пустоты, и он скорчился в нем, беззвучно крича от ярости.

Вилл подняла талисман.

– Сердце Кондракара, веди нас, – тихо произнесла она. И я поняла, что будет дальше. Если мы закроем последний провал, куда денется Уничтожитель? Пойдет искать другие щели, куда можно вползти, новые слабые сердца, исполненные жгучего желания, готовые ухватиться даже за темную мечту.

В наших головах зазвучал мягкий голос Оракула.

«Молодцы, Стражницы. Достойная битва».

– Но как нам ее закончить? – спросила Вилл. – Как сделать так, чтобы в тот же миг где-нибудь не началась новая битва?

«Вы учитесь мудрости. Когда-нибудь вы найдете ответ в своих сердцах. Но здесь, сейчас, предоставьте это мне».

Вспыхнул и погас яркий свет, налетел порыв ветра – и вдруг черный силуэт Уничтожителя задрожал и исчез. На нетронутом мраморном полу лежала только разбитая гитара – груда порванных струн и деревянных щепок. Оракул унес Уничтожителя, чтобы тот предстал перед судом Великого Братства. Я вспомнила о том, что сделало это чудовище с Кидом, с Фионой, с тысячами других подростков, и пожелала, чтобы приговор Оракула не был чересчур мягок.

«Ну как, Стражницы? Готовы вернуться домой?»

Домой… Как было бы хорошо! Но сначала надо узнать…

– Погоди, – сказала я. – Ания. Кид. Что с ними будет?

Я оглянулась. Но Кид меня не замечал. Он обнял Анию и спрятал лицо в ее волосах. И, судя по радости в ее глазах, она была согласна стать женой не-музыканта.

– Хорошо, – сказала я. – Теперь можно возвращаться.

Глава 8

Поцеловать жабу

На продуваемом ветрами склоне холма возле Огнецветной фермы было холодно и сыро. В облике волшебницы я почему-то никогда не замерзаю, но в тот же миг, как я вернулась в свою старую одежду, я сразу почувствовала, что продрогла до костей, устала до смерти и перепачкалась с ног до головы. А меня еще ждала малоприятная задача возвратить Алу Гатору прежний вид.

– Неужели этого нельзя достичь никакими другими путями? – взмолилась я.

– Я их не знаю, – безжалостно ответила Вилл.

– А не могла бы ты сделать это вместо меня? – я с надеждой протянула ей ведро.

– Нет. Ты его превратила, ты и расколдовывай.

Тьфу. Тьфу, тьфу, тьфу. Но надо – значит надо. Я схватила жабу под бугристое брюхо. Ал выглядел довольно смущенным и, честно говоря, в земноводной форме нравился мне гораздо больше. Но никуда не денешься. Я закрыла глаза, стараясь не дышать носом, и чмокнула жабу в бородавчатый лоб.

Раз! Передо мной снова стоял Ал Гатор, в темных очках и прочем блестящем облачении. Но все такой же смущенный.

– О, привет, крошки мои! – воскликнул он. – Как я рад вас видеть! Чудесная встреча! – и затрусил вниз по склону холма, к ферме. У него, видно, не сохранилось никаких воспоминаний ни о нас, ни о Киде, ни о громилах, ни о своем пребывании в жабьем обличье. Позже я услышала, что от пережитого у него осталась привычка поквакивать в моменты сильного волнения.

– Как ты думаешь, в этом нам тоже помог Оракул? – спросила я у Вилл.

– Может быть, – она улыбнулась. – По крайней мере Сердце уж точно помогло.

– А теперь не пора ли нам домой? – подала голос Хай Лин. – Я продрогла до костей!

– Ты похудела! – осуждающе бросила мне Хай Лин.

– Да, у меня были большие нагрузки, – признала я. – Сама понимаешь, ходьба по зыбучим пескам, сражения с монстрами, масса других развлечений.

– Ты понимаешь, что мне придется опять перешивать твою юбку?

– А разве нельзя просто заколоть булавками?

– Попробую.

Мы снова были в нашей каморке-костюмерной и готовились к очередному музыкальному вечеру. Ощущение было странным. Прошло всего две недели, но от «Огнецветов» не осталось и следа. Остальные четверо ребят из ансамбля снова стали самыми обыкновенными мальчишками. Плакаты, записи, футболки, вся эта мишура… Люди не понимали, как они могли сходить по ним с ума, и вся фанатская атрибутика словно растворилась в забвении. Я, однако, все еще хранила в дневнике фотографию Кида. Теперь он почему-то казался не таким грустным. А Корнелия время от времени по рассеянности нажимала на свой брелок, и у всех пробегала дрожь по спине. «Отныне и навек».

Фиона опять стала самой собой. Она даже настояла на том, чтобы «Побрякушки» снова собрались и выступили на очередном конкурсе.

– Не забудь, в третьей строчке надо петь «затерянные в песках», – выговаривала мне Тарани, нервно крутя в руках косметический карандаш Корнелии. – А не «потерянные в песках», как ты спела на репетиции.

Я поморщилась.

– Попробую.

– Это очень важно.

– Знаю. Постараюсь, Тарани, честное слово, постараюсь!

Мы написали новую песню. Мне кажется, она намного лучше, чем «Хочу обратно в школу», но примет ли ее публика? От волнения у меня сосало под ложечкой.

Вошли Фиона и Кара с ворохом пластиковых стаканчиков и бутылкой воды.

– У «Кобальта» тоже новая песня, – сообщила Фиона.

– Правда? Хорошая? – спросила я, задержав дыхание, – прежде всего из-за того, что Хай Лин все еще закалывала мне юбку, но еще и потому, что от ответа Фионы зависели наши шансы на победу.

– Отличная, – в голосе Кары восхищение смешивалось с тревогой. – Сейчас они проверяют звук, и… в общем, песня классная.

– Лучше нашей?

– Конечно, нет! – с жаром воскликнула Фиона. Но мне казалось, Кара именно так и думает, а Кара – настоящий музыкант.

Хай Лин воткнула последнюю булавку.

– Готово, – объявила она. – Только не ходи колесом и не откалывай никаких акробатических трюков, а то я за твое здоровье не отвечаю.

– Я и не собиралась. – Я расправила зеленую юбку и посмотрелась в зеркало. Замешкалась на мгновение, вспоминая, как это было здорово – выиграть «Бесси». Редкостный восторг. Все зрители смотрят на нас, восхищаются, приветствуют, аплодируют, им нравимся мы, нравится наша песня… Я бы могла сделать так, чтобы это случилось снова. Запросто. Стоит только пожелать…

В дверях возникла Вилл.

– Девочки, осталось пять минут, – сообщила она. – Удачи вам! – и снова ушла к своим мониторам и переключателям.

– Так мало? – в панике воскликнула Фиона. – Но я еще не уложила волосы! А где моя помада?

– Ты классно выглядишь, – успокоила я подругу. – И все мы тоже. А теперь пошли на сцену!

Мы выступили великолепно. С каждым разом мы становились все лучше и лучше. Публика аплодировала нам, новая песня вызвала бурю восторгов. И мало того, мне было очень интересно ее петь. Я даже не перепутала слова. Вспомнила все…

Конечно, мы не выиграли. Победил «Синий Кобальт». Награда «Бесси» досталась им в пятый раз.

– Сегодня ты не пользовалась магией, – наметила Вилл, когда после вечера я помогала ей сматывать провода.

– Нет, – призналась я. – Хорошенько обдумав… я решила, что на этот раз мы обойдемся без нее.