Сытые годы (СИ) - Тарханов Влад - Страница 15

16 декабря 1889 года.

Офицер по особым поручениям при Его Императорском Величестве Александре Михайловиче, Полковников

На борту дирижабля я предложил офицерскому составу «Опыта» провести военный совет в миниатюре. Помимо меня, моего верного помощника Валериана Данилова, присутствовал и капитан-лейтенант[13] Чкалов, исполняющий роль командира плавающего корабля, а также лейтенанты Беляев и Байдуков. Роли было предложен распределить следующим образом: командир воздушного крейсера отвечал за маневры нашего главного козыря в предстоящей операции. А Беляев — становился старшим над группой усиления, которую следовало выбросить по моему сигналу. Сажать дирижабль было небезопасно, ибо даже в условиях постоянных сумерек полярной ночи его могли обнаружить. А мне вовсе не улыбалось попасть под залповый огонь, тем паче, что пуля, выпущенная из современной винтовки, теоретически была способна пробить даже бронетранспортёр в боковой проекции корпуса. Устраивать парашютный десант, тоже не комильфо. По закону подлости вполне мог подуть слабый ветерок, плавно переходящий в сильный и далее по шкале Бофорта и отнести наши купола в сторону моря. Я, конечно, сторонник здорового образа жизни, в том числе и водных процедур, но всё-таки не морж и не нерпа.

В общем, мы посовещались, и я решил, что загружаем в гондолу пару винтовок с оптикой, столько же винчестеров, револьверы, гранаты, ножи, сапёрные лопатки, аптечку, фляжки с водичкой и водочкой, кое-какие вещи, позволяющие пролежать на мерзлой земле несколько часов, белый маскировочный халат, а также переносной гелиограф, оснащенный электрическим фонариком, и ракетницу. На оставшееся пространство втискиваемся мы с Валерианом, после чего нас опускают на грешную землю на разумном расстоянии от башни маяка. Затем занимаем позиции таким образом, бы ружейным огнём перекрыть все походы к ней. Затем «Опыт» скрывается за облаками и работая двигателями на малом ходу зависает в обозначенной точке, ожидая сигнал с земли и воды о начале операции по спасению Императора. Это не оговорка, именно и с воды. Я, конечно, не Хельмут Мольтке-старший, и даже не младший, но наши планы базируются именно на принципе «идти врозь, а бить вместе!». Когда мы прибыли в Соловецкий монастырь, где, собственно, и базировался «Опыт», то застали там и Епископа Архангельского и Холмогорского, который прибыл с визитом, рискнув совершить морское путешествие практически на исходе навигации. В перечне лиц, на помощь которых можно рассчитывать в нашей нелёгкой миссии, который мне огласил Сандро, помимо настоятеля Соловецкого Спасо-Преображенского монастыря, было упомянуто и имя его высокопреосвященства Никанора. И вот именно из уст этих двух святых отцов мы в первые услышали первые слухи о наличие в месте предполагаемого заключения Императора британского боевого корабля.

Точных данных не было, но стали пропадать баркасы с местными рыбаками, а недавно в полузатопленном судёнышке нашли полумёртвого саамского охотника. В предсмертном бреду на ломанном русском языке он говорил что-то об англичанах и о корабле с двумя мачтами, трубой и пушками в Обской губе. Похоже, что лимонники сработали по своей стандартной схеме. Порылись по сусекам, и нашли или выкупили старую, но хорошо сохранившуюся лоханку, которая не числится в составе Royal Navy, и в случае каких-то неприятностей всегда можно пожать плечами и развести руками. Естественно, что назначенная на неё команда об этом предусмотрительно не информирована, быть может за исключением её командира. А обычный Jack[14] не приучен задавать ненужные вопросы. Жалованье платят вовремя, ром наливают, на мачте поднят «Юнион Джек», боцман исправно раздает зуботычины. А если в экипаже есть парочка морячков помоложе и посмазливее, то можно их использовать для плотских утех. Как там говорил или скорее, должен сказать сэр Уинстон Черчилль: ром, содомии, молитва и плети — вот и все традиции Королевского Флота.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Это конечно не броненосец и даже не канонерка, но на палубе даже небольшого пароходика можно разместить не менее четырёх 9 -фунтовых пушек RML 8. Одним словом — антиквариат. Но антиквариат кусачий, способен швырять снаряде километра на три или чуток дальше. А если это корыто подплывёт поближе к маяку и начнёт обстрел шрапнелью, то крови прольётся немерено и самое главное: может погибнуть Император. Единственный выход — обратиться за помощью к святым отцам, и попросить одолжить на время их корблик с командой. Естественно, принимать участие в возможном бою им не придётся, и грех убийства не падёт на их души. Согласие, пусть и неохотное было получено. Но ситуация изменилась кардинально, когда под величайшем секретом и после крестного целования обоим православным иерархам предъявили документ, в котором император-соправитель Александр Михайлович требовал предъявителям сего оказывать максимально возможное содействие и держать при этом язык за зубами. Получив высочайший пинок под зад, господа служители Господа вспомнили о том, что кесареву — кесарево, и после окончания этих экспресс-переговоров начались лихорадочные сборы. Загрузили уголь и пресную воду, продовольствие. Очень кстати, среди монастырской братии нашелся весьма сведущий в медицине, да и мы выделили человечка с аптечкой, набитой лекарствами, которые пока отсутствуют в свободной продаже. Нашлось место и для десятка моих головорезов. В первую очередь разместили, настроили, и опробовали радиостанцию. Под неё вытребовали отдельную каюту, на дверь которой повесили дополнительный замок. Там же нашлось место и для портативного фотоаппарата, к сожалению, киноаппарат захватить с собою не смогли, да и был се агрегат слишком массивным и капризным к обслуживанию и эксплуатации.

Затем пришел черёд оружия. Помимо обычной стрелковки и ручных гранат, были доводы и повесомее: два пулемёта Максима на морском станке, рассчитанные на ведения огня патронами от винтовки Бердана калибром в четыре линии, и кардинально доработанная версия реактивного гарпуна Томаса Ройса. Если быть абсолютно точным, то упоминание в документации этого американского изобретателя, как автора прототипа, послужило своеобразной дымовой завесой даба отсечь ненужные вопросы тем, кто осуществлял так называемую «модернизацию китобойного гранатомёта». Дабы последним было чем отвечать на недоумения коллег из серии: «но чёрт возьми, Холмс, как⁈». Это конечно не ДШК и не базука, но покрошить в фарш полсотни лимонников и передать очень горячее приветствие и кораблю зажигательными снарядами им было вполне под силу. Пришлось привлечь к планированию операции мичмана Байдукова и кормщика шхуны епископа, который был не монахом, а трудником[15]. Когда в комнату зашел высокий, ладно скроенный степенный мужчина с недлинной, но густой бородой и светлыми волосами, то мне показалось что я его уже где-то видел. Но где? Профессиональная память чекиста исключала ошибку, но и пока не давала нужный ответ. Тем временем, вошедший неспешно перекрестился на образа и представился: Рябов, Иван Никандрович. И всё стало на свои места. Передо мной стоял практически двойник актера театра и кино Бориса Георгиевича Невзорова, который блистательно воплотил роль кормщика Ивана Савватеевича Рябова в фильме «Россия молодая». Да-с, пути провидения неисповедимы. Не знаю, что это, ирония судьбы или дар Божий, но сейчас рядом со мной два человека и почти полные тёзки героев из веков семнадцатого и двадцатого. И сейчас, как и тогда в их руках судьба и слава России. Алексей Петрович, как дипломированный штурман рассчитал время выхода из порта шхуны и вылета нашего дирижабля. «Сергий Радонежский» должен был к условленному часу добраться до Йоканьгского погоста и оттуда связаться по радиотелеграфу с «Опытом» и ждать команды выдвигаться к Лобской губе. Его целью обозначили нейтрализацию, а точнее уничтожение британского корабля.