Черные Земли - Фридман Селия С. - Страница 66

Долгое время Катасах молча всматривался в лицо Дэмьена, словно надеясь что-то на нем прочесть. Возможно, все дело было в освещении, но ракх казался сейчас на редкость мрачным и вдвое более чужеродным по сравнению с обычным своим видом.

– Он мертв, – спокойно объявил ракх. В его голосе самым странным образом отсутствовал малейший намек на чувство; возможно, это была шоковая реакция. – Она убила его.

Дэмьену потребовалась целая минута, чтобы осмыслить услышанное и чтобы полностью удостовериться в том, что ракх, стоявший перед ним, – это именно ракх, а не перевоплотившийся Принц. Так что же, Принц… умер? «Значит, победа все же за нами», – глухо подумал он. Гений, несший ответ за все ужасы, творящиеся в этой стране, исчез – и теперь можно избавиться и от его страшного наследия. Это было сказочно, это было невероятно; поверить в это просто так он не мог.

– А где Йенсени? – спросил он. – С ней все в порядке?

Ракх ничего не ответил. Вновь пристально и долго смотрел на Дэмьена и лишь затем медленно покачал головой:

– Она взяла его с собой. Пожертвовала собой, чтобы он умер. И все это во имя твоего Бога, священник. Она поверила в этот миф, и он принес ей избавление.

Ракх полез в глубокий карман плаща; Дэмьен услышал, как звякнула связка ключей.

– В создавшейся ситуации мне кажется, что тебе стоит покинуть это место. – Он повозился с ключами, словно не зная, какой выбрать. – И как можно скорее. – Ключ попал в скважину и повернулся, дверь лениво открылась. Ракх вновь посмотрел на Дэмьена. – Ты идти можешь?

Священник кивнул и попытался встать, но боль тут же швырнула его на прежнее место. Тяжело задышав и отчаянно стиснув зубы, он попробовал еще раз. Теперь ему удалось встать на колени, но не более того. А ведь еще надо было отчаянным рывком перевести тело в стоячее положение. Он потянулся к ближайшему пруту решетки, ухватился за него, чтобы опереться, свет фонаря плыл у него перед глазами. Ракх, не предлагая помощи, но и не выказывая нетерпения, ждал. И вот Дэмьен встал во весь рост и оторвался от решетки.

– Иди за мной, – велел ракх.

«Принц мертв, – думал Дэмьен, ожидая, что его немедленно охватит ликование. Однако этому чувству не было места в его душе, до предела переполненной горем. – Позже, – пообещал он себе. – Возликую я позже».

Десять ступеней. Сто ступеней… Каждая из них означала новый приступ боли, каждая оборачивалась отдельной мукой. Не раз ему приходилось останавливаться и, привалившись к стене, отдыхать. Никуда не годилось и дыхание. Ракх ничего не говорил, ничего не предлагал, просто стоял рядом и ждал. В конце концов, когда они уже почти вышли на поверхность и, следовательно, вокруг собралось достаточно Фэа, Дэмьен пробормотал:

– Погодите минуточку. Прошу вас.

Ракх остановился и повернулся в его сторону. Дэмьен собрал драгоценное Фэа и употребил всю эту энергию на Исцеление, на блаженное Исцеление, избавившее его тело от самых невыносимых страданий. С предельной тщательностью он сшил кровеносные сосуды, восстановил клетки, очистил тело из пролившихся в ходе внутренних кровоизлияний жидкостей. В конце концов, удовлетворившись на первых порах хотя бы этим, он отказался от Творения и, бурно дыша, привалился к холодному камню стены. Слава Богу, боль быстро проходила; применительно к Исцелению так бывает далеко не всегда.

– Ладно, – прохрипел он. Оттолкнулся от стены и заставил себя двинуться дальше. И впервые с того момента, как они начали это бесконечное восхождение, он подумал, что, пожалуй, осилит его. И впервые по-настоящему ощутил, что им все-таки удалось одержать победу.

Нет. Это ему удалось одержать победу. Хессет погибла, Йенсени – тоже, что же касается Тарранта… Сколько часов прошло с тех пор, как Принц обрек его на гибель под лучами восходящего солнца? Ему хотелось задать этот вопрос ракху, но он все еще не мог совладать с дыханием. Наверху спрошу, пообещал он себе. Спросит, когда они поднимутся на самый верх.

На лестнице начало становиться светлее, сюда уже просачивался свет из хрустального дворца. Ракх накинул капюшон, защищая лицо, и поплотнее завернулся в плащ. Ракхи чувствительны к солнечному свету, вспомнил Дэмьен. Может, и этого ракха обожгло, когда Принц зажег свой колдовской свет, чтобы обрушить его на Тарранта? Или и сам Принц готов был претерпеть боль, лишь бы гарантировать собственную победу?

А ведь и он сам мог бы оказаться в той же ужасающей ситуации, внезапно понял Дэмьен. Черт побери, этого едва не произошло! Что же это означает, когда чужой разум управляет твоим телом, руками и ногами, глазами и ушами, а может быть, даже и мыслями? Слишком страшно, чтобы хотя бы задуматься над этим. Слава Богу, что Йенсени погибла прежде, чем Принц подчинил ее себе полностью.

Два поворота. Три. Свет стал буквально ослепительным, и Катасах поднес руку козырьком к глазам. Дэмьен заметил, что щетина на руке у ракха была испачкана в чем-то влажном. И, судя по всему, это была кровь. Да, но чья же? И тут ракх зашатался, и Дэмьену стало ясно, что что-то не в порядке и с ним. Может быть, он тоже ранен? Или…

– Я могу помочь вам, – предложил Дэмьен. – Здесь достаточно Фэа, чтобы я провел Исцеление, если таковое вам требуется.

Он подался было к ракху, желая поддержать его, но тот, фыркнув, отпрянул. Даже оскалил острые клыки, а влажная окровавленная щетина угрожающе вздыбилась. Дэмьен, в свою очередь, отшатнулся и уперся спиной в каменную стену, но и возникшее теперь расстояние, как могло показаться, оставалось небезопасным. Ракх продемонстрировал ему истинно звериную ярость, оставляющую далеко позади те проявления цивилизованного неудовольствия, которые ему доводилось наблюдать при общении с Хессет. И Дэмьен почувствовал, что сделай он одно неверное движение или хотя бы скажи неверное слово, и длинные когти исполосуют ему лицо, прежде чем он успеет хотя бы охнуть. Застыв на месте, охваченный внутренним напряжением, священник замер. В конце концов ракх вроде бы пришел в себя и убрал когти. Закрыл рот, спрятав клыки. А когда заговорил, то голос его зазвучал хрипло и стало ясно, что человеческая речь дается ему нелегко.

– Прошу… прощения. – Похоже было на то, что извиняться ему приходится впервые в жизни. – Физический контакт с человеком…

– Да ладно. – Дэмьен заставил себя улыбнуться. Лицо его еще сковывал страх, и лицевые мышцы сокращались не без труда. – Я все понимаю.

Вместе они вышли на ярко освещенное место. После долгих часов, проведенных во тьме, хрустальный дворец буквально ослепил Дэмьена своим блеском; они с ракхом остановились на верхней ступени, прикрыли глаза, попытались привыкнуть к свету.

– Ему было наплевать, – пробормотал ракх. – Он мог видеть с помощью Фэа. Поэтому ему было наплевать на то, что случится с моими глазами.

– Милый он был человек, – подхватил Дэмьен. – Жаль, что я не успел познакомиться с ним получше. – И тут он наконец осмелился. – Но раз уж речь зашла о свете…

Ракх сразу же понял его.

– Ваш друг?

Друг… Как странно прозвучало это слово. Как чужеродно, как, в сущности, непредставимо. Неужели кто-нибудь когда-нибудь мог назвать Охотника своим другом? Неужели кому-нибудь могло захотеться назвать его своим другом?

– Да, – пробормотал он. – Таррант. Он жив?

Ракх на миг задумался:

– Полагаю, что так. Я первым делом бросился к нему, когда это все случилось, потому что время в его случае – решающий фактор. – Ракх покачал головой. – Но не смог ему помочь. Может быть, вы сможете?

– А сколько времени у него еще осталось?

Ракх посмотрел на стену, но если там и имелись какие-нибудь часы, Дэмьен не смог ничего увидеть.

– Немного. Я проведу вас туда. Сами все увидите.

И вновь лестницы – теперь хрустальные и сияющие, как само солнце. Было ясно, что ракху больно смотреть; не раз по дороге он спотыкался. Неужели весь этот чертов дворец был подвергнут Творению?

Им встретились двое мужчин. Они с удивлением уставились на Катасаха, но, разумеется, еще больше были поражены появлением наверху Дэмьена. После минутного замешательства оба низко поклонились ракху и проследовали по своим делам. Катасах важно постоял, пока они не скрылись за углом, а затем продолжил восхождение по многочисленным лестницам на пару с Дэмьеном.