Самый лучший комсомолец. Том 4 - Смолин Павел - Страница 1

Павел Смолин

Самый лучший комсомолец. Том 4

© Смолин Павел, 2024

Глава 1

Сидя в недрах Министерства иностранных дел, мы с Виталиной тщетно пытались успокоиться при помощи заместителя Чрезвычайного и полномочного посла СССР в Японии Андрея Васильевича Митрофанова.

– Япония, безусловно, потеряла большую часть суверенитета по окончании Второй мировой войны, но это, как ни странно, играет нам на руку.

– Классическое «только выиграли», – скорбно вздохнул я.

Виталина издала тихий, нервный смешок.

– Что ты имеешь ввиду, Сережа? – приподнял скрытую очками бровь наш куратор.

– Извините, Андрей Васильевич, продолжайте, – извинился я за неуместную ремарку.

– Так вот – на территории Японии американцы стараются соблюдать видимость приличий. Япония – их витрина, а витрина должна быть чистой и ярко сверкающей. Попытка устранить тебя чужими руками на территории КНДР – это одно, а проводить такую же акцию на собственном, так сказать, заднем дворе – совсем другое.

– Если бы я сдох в Корее, прогрессивному человечеству было бы насрать – КНДР для них пугало почище нас, – вынужден был я признать его правоту. – Никто бы и не удивился, когда западные СМИ начали бы вешать всех собак на товарища Ким Ир Сена – мало ли чего в голову кровавому диктатору взбрело?

– Япония приносит США очень много денег, – кивнув, продолжил Андрей Васильевич. – И заокеанским элитам такое положение дел нравится. Поэтому аналитики КГБ сошлись во мнении, что эта командировка для тебя в целом безопасна. Охрана, впрочем, будет обеспечена на высшем уровне – вплоть до размещения наших снайперов вдоль твоего маршрута.

– И они согласились? – удивился я.

– США позволяет своим сателлитам вести условно-независимую политику в определенных рамках, – пояснил он. – И это – как раз такой случай. Американцы со своими колониями не церемонятся, руководствуясь античной поговоркой «горе проигравшим», но в случае с Японией пытаются соблюдать приличия.

– Суки, – вздохнул я.

– Согласен, – вздохнул и Андрей Васильевич.

– Предлагаю называть американцев «пиндосами», – выкатил я рацпредложение.

– А почему «пиндосами»? – не понял он.

– А как их еще называть? – пожал я плечами.

Виталина заржала, сублимируя скопившееся напряжение – не хочет чтобы подопечный голову льву в пасть совал. Я не хочу тем более, но что поделать? Приказ родного дедушки, мать его!

МИДовец вежливо хохотнул и спросил:

– По нашим сведениям, ты хорошо разбираешься в культуре и менталитете японцев. Нужны ли тебе дополнительные консультации?

– Буду благодарен за методичку, – оптимизировал я процесс подготовки. – Извините, весь график в помойку полетел, на многочасовые лекции по японскому этикету времени вообще нет. Но методичку обещаю зазубрить. А вот Виталине Петровне полезно будет, – ехидно ухмыльнулся девушке.

– Накажу! – с хищным оскалом пригрозила она.

– Нету такого фетиша, – не стушевался я.

Андрей Васильевич кашлянул и продолжил:

– Японию и США связывают не только бомбардировки Хиросимы и Нагасаки, но и крепкие экономические отношения. Это – огромная проблема для нас, потому что японские бизнесмены крайне консервативны. Любовь японского императора к твоей музыке – единственная причина, по которой они вообще обратили на нас внимание на качественно новом уровне. Поэтому, Сережа, значимость этой командировки недооценивать нельзя – от тебя зависят наши с Японией отношения на многие годы вперед.

– Я понимаю, Андрей Васильевич, – серьезно кивнул я. – И не подведу.

– Еще один наш козырь – общественное мнение. Подавляющее большинство японцев еще помнит войну и осознают полную бессмысленность применения атомного оружия. Но народ… – он развел руками.

– Народ не спрашивают, – кивнул я. – Можно немного «покачать улицы», можно подбить особо радикальных аборигенов на нехорошее – вплоть до суицидальных покушений на высшие государственные чины, но это так, кровавое баловство – не более. Пока народ не поднимется от мала до велика, включая часть элит, как это было у нас в Революцию, толку не будет.

– Верно, – подтвердил Андрей Васильевич и улыбнулся. – Тем не менее, тебя в Японии знают уже многие.

– И мне это чисто по-человечески приятно, – с улыбкой кивнул я.

Дело не только в манге про Наруто, которая завоевала любовь не такой уж и важной и массовой аудитории «протоотаку» – манга и аниме в эти времена воспринимаются исключительно как баловство. В мои времена на них выросла уже пара-тройка поколений, часть представителей которых сумела пробиться наверх и несколько изменить общественное мнение. Будет так и в этой реальности, так что я доволен – один сделавший карьеру обожающий мои продукты бывший школьник приравнивается к мелкому гвоздику в крышку гроба американо-японских отношений. Гвоздик мал, но если таких станет два-три десятка миллионов? Совсем другие перспективы!

Второй мой актив – музыкальный японский коллектив во главе с красавицей Кирико Такемурой, который ожидаемо рвёт чарты с момента релиза пластинки-гиганта и уже успел объехать с гастролями почти все крупные японские города. В плане поездки есть посещение их концерта в Токио, на стадионе «Будокан» – под конец шоу выйду на сцену, споем с певицей дуэтом, потом выкачу хитяру в своем исполнении. Император Хирохито обещал прийти, так что будем стараться не упасть в грязь лицом.

– С вами отправится делегация сотрудников Внешторга и представители ряда Министерств, поэтому все, что от тебя требуется – общая, как ты ее называешь, «презентация» перед Кэйдзай доюкай. Это…

– Закрытый клуб для офигенно важных япошек, трем четвертям которых место на виселице, – перебил я. – Но Токийским процессом рулили американцы, которым было выгодно оставить упырей в живых и при капиталах. Везде одна и та же х*йня! – раздраженно дернувшись, опустил голову на сложенные на столе руки. – Что в Нюрнберге, что там! – взяв себя в руки, не поднимая головы, успокоил куратора. – Извините, Андрей Васильевич, продолжайте – я дергаюсь только тогда, когда это не навредит Родине.

– Я тебя понимаю, Сергей, – мягко ответил он.

– Можешь, пожалуйста, очень вежливо спросить Романа Андреевича Руденко? – повернулся я к сочувственно смотрящей на меня Виталине. – На тему совместного перекуса и разговора о том, как ему непросто пришлось на Нюрнбергском процессе? Это – лично для меня, без далеко идущих планов.

Офигенно интересно потому что.

– Узнаю, – кивнула Вилка.

Докладчик продолжил:

– Как бы там ни было, «упыри» из Кэйдзай Доюкай нам нужны, как бы мерзко это не прозвучало.

– Давайте переложим вину! – предложил я. – Когда япошкам пришлось открыться окружающему миру, они осмотрелись и увидели очень интересную картину: мир четко поделен на колонии и метрополии. В их ситуации, как бы мразотно это не было, они приняли единственно верное решение – стать «Англией» тихоокеанского региона. Всего лишь учились у лучших.

– Очень хорошо, Сергей! – одобрил Андрей Васильевич. – Можешь сказать об этом во время пресс-конференции – японцы оценят. Еще один наш козырь – недавний обмен претензиями представителей США и Японии в ООН.

– А что случилось? – полюбопытствовал я, догадываясь о причинах.

– Стратегический противник обнаружил в своем воздушном пространстве десяток аэростатов, собранных из японских компонентов и запущенных со стороны Японии – двигателями они не оснащены, так что расчет траектории труда не составил, – объяснил МИДовец.

– Они ведь так уже делали, – заметил я. – В первой фазе Второй мировой, еще до Перл-Харбора. Вроде как биологическое оружие планировали распылять.

– Американцы тоже помнят такие прецеденты. Даже не представляю, чьих это рук дело, но нам случившееся на руку – японцы на обвинения сильно обиделись, – продемонстрировал исправно функционирующую на Родине секретность куратор.