Манкунианец (СИ) - Лебедев Евгений Николаевич - Страница 13

— Как же вас много, — окинув всех взглядом сказал Владимир Владимирович, чем вызвал смех в зале.

Следующие пять минут Первое Лицо страны пел нам дифирамбы, иногда заглядывая в листочек, который принёс с собой. Затем настал черёд наград. Первым представили к награде Сёмина. На лацкане пиджака красовалась медаль «Золотая Звезда» и орден «За заслуги перед Отечеством». Меня, как и обещал Генрихович, тоже наградили званием Героя России и вручили… серебряную медаль Преподобного Сергия Радонежского II степени. Это постаралась уже церковь. Как сказал, какой-то священнослужитель, присутствующий при вручении: «За пропаганду православия, за помощь церкви в Аленте, за часовню на футбольной базе». Я был просто в ах…е! Так и подвижником веры можно прослыть.

Александрову, тренерскому составу и моим партнёрам по сборной вручили ордена «За заслуги перед Отечеством». Помимо этого, полковник стал генералом. Вернее, генерал-майором. Все были довольны и счастливы, и сияли как начищенные пятаки.

Затем настал черёд и наших подарков президенту. Юрий Палыч и Смертин вручили ему футбольный мяч с автографами всех игроков и тренеров, а также именную футболку сборной. Потом вынесли фужеры с шампанским (мы с Леной, естественно, пить алкоголь не стали), произнесли тосты и награждение закончилось совместным фотографированием.

После Кремля все дружно поехали в ресторан, который заранее заказали по такому случаю. Ехать на пьянку мне не хотелось, но обидеть товарищей не мог. Отсидел час с небольшим, вызвал такси и с Леной отправился домой на Кутузовский проспект. Меня конечно же пытались удержать, но сославшись на болевые ощущения в ноге, всё-таки слинял.

Вот и наступила долгожданная пятница. Подъём в шесть утра. Водные процедуры, завтрак и я готов к своему первому выступлению на сцене.

— Ленусик, ты где? — кричал я из спальни. Через несколько секунд в комнату зашла жена. Она разговаривала по мобильнику. Из разговора я понял, что она общается с моей сестрой.

— Ладно, Оль, не переживай ты так сильно. Ну, бывает… После такого события можно и немного расслабиться… Да. Хорошо… Ну, всё. Целую. Пока-пока, — и уже обращаясь ко мне, сказала. — Как хорошо, что ты у меня спиртное не пьёшь. Что ты хотел?

— Хотел посоветоваться с тобой. Что мне такого одеть на «Голос», чтобы не привлекать своим видом в Останкино?

Лена молча секунд пять меня разглядывала, а потом, смеясь, выдала:

— Лицо лейкопластырями заклей, тогда тебя и мама родная и не узнает, — но видя моё наигранно обиженное лицо, тут же добавила. — Надень свои любимые джинсы и футболку. Ты ведь должен чувствовать себя удобно, чтобы нигде не тёрло и не жало. Можешь ещё напялить бейсболку с самым длинным козырьком и солнцезащитные очки.

— Спасибки тебе. Я тоже хотел так одеться. Правда, ещё хотел напялить толстовку, но потом понял, что упарюсь в ней, — и подойдя к ней, поцеловал в губы. Отстранившись от сладких уст любимой, спросил. — Что там у семьи Ещенко случилось?

— Что-что! Нажрался вчера твой друг. Оля сразу после нас поехала домой, Амадик уже капризничать начал, а Дюша сказал ей, что приедет чуть попозже. Типа неудобно перед товарищами, посидит ещё немного. А сам напился в зюзю. Его в час ночи Генрихович с Александровым домой привезли. Теперь Оля на него дуется.

— А, мелочи жизни, — махнул я рукой. — Сегодня же помирятся. И, вообще, чемпиону мира можно иногда напиваться. Главное, чтобы это в привычку не вошло. Я бы и сам вчера нахерачился. Тем более повод-то какой был — звезду героя обмыть…

— Я тебе дам обмыть! — засмеялась жёнушка. — Мне муж алкоголик не нужен.

Тут запиликал мой мобильник, пришлось ковылять к прикроватной тумбочке. Звонил Тимур.

— Алл-ё-ё-ё-ё, Герой России у аппарата, — деловым тоном начал я. Лена подошла ко мне и ухом прильнула к телефону.

— Здорово-здорово! Слышал я уже эту новость. По телеку с утра уже показывали ваше награждение. Поздравляю! Кстати, это дело надо отметить, — не успел я ответить, как перед носом увидел кулак жены. Быстро чмокнув её пальчики, ответил другу:

— Тимурчик, я бы с удовольствием, но мне ещё восемнадцати нет. Мама не разрешает.

Мой собеседник громко рассмеялся.

— Ну, уморил. Ещё скажи, что ты по жизни язвенник-трезвенник.

— Нет. Просто физкультурник. ЗОЖ — моё второе имя.

— Тогда в следующий раз при встрече говори физкульт-привет. Короче, спортсмен, я буду у тебя через пятнадцать минут. Как подъеду, прозвон сделаю и выходи.

— Договорились. До встречи. Лен, может всё-таки со мной поедешь?

— Нет, Саш. Я маме обещала с утра приехать. Мы сегодня с роднёй на выставку идём. Да и со мной тебя в раз вычислят.

— Это ты точно подметила. Такую красотку, как ты, знает уже вся страна. Так как в мире их всего четверо. Нет, вру, пятеро.

— Не поняла⁈ Кто ещё тебе нравится? — нахмурила брови жена.

— Мама, Оля, Ангелина и моя любимая тёща, — сказал я и был удостоен сладостного поцелуя.

Через десять минут, придерживаясь свободной рукой за перила, я не торопясь спускался по лестнице, аккуратно переставляя по ступенькам свою подпорку.

— Физкульт-привет артистам! — заваливаясь в машину, поприветствовал Тимура.

— Здоровеньки булы, спортсменам. Ну что, рванули в Останкино?

— Погнали!

Пока ехали, делились своими новостями. Тимур рассказывал о своих будущих гастролях по миру, о проекте «Голос», а я о своих футбольных планах и предстоящей свадьбе. В начале девятого мы уже были внутри телецентра. Натянув пониже на глаза бейсболку и надев очки, я беспрепятственно оказался в кабинете одного из руководителей «Первого канала», где познакомился с главным «по музыке» Юрием Аксютой. Обсудив все нюансы моего выступления, мы решили, что на сцену я выйду в середине передачи. Ориентировочно это будет после четырнадцати часов, а то и попозже, смотря как запись пойдёт. Где буду прятаться до выхода на сцену я пока не знал, но Юрий Викторович сказал, что для меня это будет сюрпризом.

Музыканты из оркестра, увидев меня, просто офигели. Многие сразу подорвались с мест, но командирский голос Аксюты моментально пресёк все попытки подойти познакомиться со мной. Затем настал черёд репетиции. В течение получаса я трижды исполнил свою песню. Когда я закончил, Юрий Викторович разрешил сотрудникам оркестра пообщаться со мной и строго-настрого всех предупредил, чтобы до моего выхода на сцену никто и словом обо мне не обмолвился. Ещё мне объяснили, где будет висеть занавес и другие технические моменты музыкального шоу. Я раздал автографы и был тут же перехвачен Тимуром.

— Классно получилось! Может быть завяжешь со своим футболом и на большую эстраду рванёшь? Я буду у тебя на разогреве работать, — смеясь, прикалывался дружище. — Петь песни выгоднее, да и никаких травм не получишь, — указывая на мою трость, сказал он.

— Спасибо за совет. Музыку я люблю, но пение это не моё, — ответил я, подумав при этом: «Это вы, батенька, ещё не знаете сколько я скоро буду зарабатывать на контракте и рекламе. А как узнаете, то будете жалеть, что в детстве не занялись футболом. А травму можно получить и на сцене, и в обычной жизни».

— Ну, и зря, — как-то скучно ответил приятель.

— Кстати, куда ты меня ведешь? И иди по медленнее. Я за тобой не успеваю.

— Спокуха, братан. Скоро всё узнаешь, — улыбаясь сказал он, сбавляя свои шаги.

Оказавшись в лифте, я спросил:

— Только не говори мне, что я снова встречусь с Познером?

— Вай, дружище, обижаешь! Зачем Познер? — усмехаясь, с кавказским акцентом сказал Тимур. — С тобой хочет встретиться сам Эрнст.

— На хера⁈ Ему что, скучно или он захотел взять у меня интервью?

— Сань, да успокойся ты уже. Ну, хочет с тобой человек лично познакомиться, немного пообщаться, чайку попить. Что здесь такого? Не растаешь ведь? Понимаешь, портить отношения с руководителями канала я не хочу. У меня ведь на «Голос» большие планы.

— Ладно, уговорил, чёрт языкастый. Так уж и быть, посижу с ним часок-другой, чаёк с пряниками погоняю.