Сын (не) для дракона (СИ) - Солейн Анна - Страница 11

— Я должен буду, — дракон улыбнулся уголками губ. — Как только родишь мне ребенка. Это правило, вира берется на время, до появления первенца.

Что? Вот это номер. Как наяву я снова увидела у себя на руках малыша, тяжеленького, светлокожего, с темной окантовкой голубых глаз — словно они уже спустя пару месяцев могли стать целиком черными.

Он только приснился мне, но… казался таким реальным, как будто я и в самом деле держала на руках сына.

— А как же ребенок? — возмутилась я. — Он ведь мой.

— Нет. Если он родится, он будет мой. Ты — вира. Сосуд, который поможет прийти в мир новому дракону.

Умный какой, спокойный! Он издевается? То есть, он сейчас мне напрямую сказал, что отберет у меня ребенка — и все?

Да он не посмеет!

Хотя…

Ошейник же он на меня надел.

— И что я буду делать дальше? — растерянно пробормотала я, глядя в пол, и тут же вскинула глаза. — А если ребенок не появится?

Это все в голове не укладывалось.

Дракон пожал плечами.

— Если ребенок не появится, ровно через год ты станешь свободной.

— А почему тогда никто из девушек, которые попали к драконам в собственность, не возвращается?! — я уперла руки в бока и решила поразить дракона знанием местных особенностей.

— Не хотят, насколько я знаю, — спокойно ответил дракон. — Так и остаются в столице или в драконьих городах, им это позволяют. А ты… продолжишь купаться в озерах по ночам или займешься чем-то другим. Не имеет значения. Пойдем, нам нужно в Бьертан. Вира — это закон, который я не могу нарушить. И тебе не позволю.

Я провела пальцами по губам, пытаясь переварить полученную информацию.

Год. Если ребенок не появится.

А если появится?.. Я не смогу его бросить, не сделаю такого ни за что и никогда!

Но это же невозможно. Невозможно, и все тут. Я столько старалась, столько ходила по врачам, даже бабка-гадалка, чтоб ей икалось, не смогла помочь.

Так что опасаться мне нечего. Год?

Я тебе покажу, где драконы зимуют.

Детей он захотел, ишь ты! Будь все так просто, я бы не в этом мире в ошейнике разгуливала, а выбирала сейчас разноцветные пинетки и ездила нюхать асфальт посреди ночи.

***

Дракон приказал мне ждать у дома старосты, а сам куда-то ушел — видимо, еще не весь народ распугал. И какая все-таки осанка! Плечи гордо развернуты, спина прямая абсолютно, а ниже спины… хм… тоже все красиво. И ноги стройные.

Так, ладно.

— Ни подержаться не за что, ни посмотреть некуда, — раздался голос прямо рядом со мной.

— Что?

С трудом отведя взгляд от выдающихся тылов дракона, я увидела перед собой двух девушек. Лет двадцати на вид, обе одеты в серые платья и передники, фигуры невысокие и коренастые — про таких говорят «кость широкая». У обеих через плечо были перекинуты косы, напоминающие крысиные хвосты. Отличались девушки друг от друга только цветом волос, одна потемнее, вторая посветлее. Ах, ну и еще у той, что посветлее, к груди был приколот красный сделанный из ниток цветочек.

— Ничего, сейчас прожарится — вкуснее станет, — добавила вторая.

Дверь за моей спиной скрипнула.

— А ну пошли отсюда! — раздался голос Илинки. — Вы чего встали? Дел других нет?

— А ты на нас его светлости пожалуйся! — фыркнула блондинка.

— Ты вообще не староста!

— Хотите проверить? — приосанилась Илинка. — А ну пошли отсюда! Староста не староста, а отцу вашему скажу, что вы тут ошиваетесь вместо того, чтобы работать. Давно по задницам не получали? Пойдем со мной. Позавтракаешь, и в порядок тебя приведем.

Не глядя больше на девушек, Илинка потянула меня в дом.

— Что они такое говорили? Илинка? Какое «прожарится»?

Я ничего не знала о методах размножения драконов — кто гарантирует, что это не включает прелюдию в виде приготовления партнера на огне?

— Не слушай их, — сказала Илинка, закрывая за нами дверь. Рабочий стол, еще вчера заваленный хламом, сегодня сиял чистотой, пуховое одеяло с дивана исчезла.

— Илинка, — выразительно протянула я.

— Что — Илинка? — она уперла руки в бока. — Обеим уже за двадцать, а замуж так никто и не взял. Вот и маются дурью. Ну что стоишь, на меня смотришь? Завтракать будешь?

Да уж. Мир другой, проблемы те же.

— Буду, — вздохнула я. — Показывай.

Илинка толкнула боковую дверь и повела меня, как я поняла, в жилую часть избы: ту, где была печь, кухня и кровати, но главное — горка ароматных блинов на столе.

— Илинка, а сколько дней пути до Бьертана? Это же там дра…. его светлость живет?

Надо все-таки постараться запомнить его имя.

— Около двух, если на лошади. Но его светлости быстрее… — Илинка замерла на середине движения, не донеся до стола глиняный кувшин с молоком.

— Он что, летает? Илинка?

Напряженное выражение ее лица мне не понравилось.

— Обычно его светлость, как и другие драконы, перемещается через пламя… Но ты не беспокойся, оно явно не причинит тебе вреда!

— Что?

— Давай-давай, ешь быстрее! Нечего злить его светлость. Ну, что ты сидишь?

Илинка уперла руки в бока, нахмурилась, и я поняла, что блины мне скормят силой, если я не послушаюсь. Еще бы. За «его светлость» она явно горой, после того, как он назначил ее старостой.

Эй, Илинка, не хотите ли немного Октябрьской революции? Вся власть крестьянам, м? Не знаете, что это такое? А хотите узнать?

Мечтать не вредно.

Когда мы вышли из дома, чтобы «отвести тебя к его светлости», далеко идти не понадобилось: он уже стоял посреди дороги и гладил по морде высокого жеребца. Спокойного на вид, в серых яблоках, с широкой спиной — явно жеребец был предназначен для работы в поле, а не для каких-нибудь выставок и не для того, чтобы на нем разъезжал аристократ. Даже смотрелись они рядом слишком уж нелепо: приземистый конь с простым седлом и видавшей виды уздечкой, и дракон, высокий, с королевской осанкой, гладкими щеками без намека на щетину и в дорогущей одежде.

Тем не менее, дракона нелепый вид явно волновал мало: с легкой улыбкой он нашептывал что-то жеребцу, гладил его по длинному носу, а второй рукой угощал чем-то вкусным.

Он улыбаться умеет, ну вы посмотрите! Да еще так нежно. И детей хочет. Вот же…

На звук открывающейся двери дракон обернулся, опустил руки, и жеребец тут же дернулся. Пронзительно заржал, встал на дыбы, и дракон снова посмотрел на него. Поднял руки, забормотал что-то, аккуратно подошел ближе и спустя пару минут все-таки уговорил жеребца успокоиться.

— Кэтэлина! Иди сюда, — ласково и тихо позвал дракон. Я уже думала растаять от такого тона, когда поняла: он говорит так, чтобы не пугать коня. Ну и ладно, ну и пожалуйста. — Залезай в седло, он должен успокоиться. Лошади боятся драконов, зато людей любят.

— Мы что, поедем на одной лошади? — спросила я, подходя ближе. Положила руку на твердую горячую шею жеребца, несколько раз провела ладонью вниз и вверх.

— Мой обычный способ перемещения тебе не понравится. И конечно, на одной. Ты же не умеешь ездить верхом, ты женщина, — мирно пояснил дракон, с нежной улыбкой глядя на коня.

— Что? — зашипела я. — То есть, ты уверен, что я не умею ездить верхом только потому, что я женщина?! Шовинист!

— Сама такая, — дракон скосил на меня глаза, а потом заинтересованно спросил: — А ты умеешь?

— Нет.

Молчание.

— Ох, Огненный и все его дети, залезай уже в седло!

Дракон нервным жестом несколько раз погладил коня по носу. Тот, предатель, как-то слишком согласно всхрапнул.

Мужики. В смысле, драконы. И кони.

— Ну и пожалуйста.

Залезть в седло у меня получилось раза с третьего — но получилось же. Правда, только когда дракон подтолкнул меня рукой под задницу. Я старательно не смотрела по сторонам, но все равно замечала жителей деревни, с любопытством выглядывающих то из-за одного угла, то из-за другого. Стоящая рядом с конем Илинка лучилась довольством. Интересно, а где Тобар?

Наслаждается бездельем? Занимается вместо Илинки хозяйством?