Альпинист. Книга 3 (СИ) - Волков Тим - Страница 39

В какой-то момент, когда очередная колдобина заставила перетряхнуть все мои внутренности, я почувствовал, что начинаю терять сознание. Белая пелена начала окружать меня, и я уже ничего не видел. Разум проваливался в этот туман, и я отчетливо понял, что сейчас умру. Мне захотелось сказать парням, чтобы бросили меня, чтобы не тратили силы. Зачем тащить труп? Но не смог даже открыть рта.

А потом я потерял сознание.

Сколько я был во тьме я не знал — время тоже утратило для меня всякое значение. Когда же сознание вновь вернулось ко мне, первое, что я почувствовал — горечь на губах. Потом понял, что мы остановились. Сквозь шум в ушах услышал разговор Кинга и Генки.

— Уверен, что это поможет?

— Должно. Обезболивающее.

— А может, дурман-травы ему этой дать?

— Какой еще дурман-травы?

Генка рассказал Кингу о наркотике, который растет здесь и который мы по незнанию заварили в чай. Он говорил то весело, смеясь, красочно пересказывая наши галлюцинации, то серьёзно и тихо, особенно в тех моментах, когда мы оказались в доме Алика.

— Давай, — наконец произнес Кинг.

— Уверен?

— Он может и не дотянуть, — совсем тихо ответил тот.

Генка ничего не ответил. Я слышал, что он куда-то отошел. А потом мне в рот засунули несколько листков.

— Андрей, давай, разжуй. Так нужно.

Я с трудом принялся мочалить растение, чувствуя, как растекается терпкой сладостью сок. И вскоре боль начала отходить.

— Пить… — прохрипел я.

Мне тут же сунули снега. Я рассосал его, открыл глаза. Стало немного легче.

— Андрюха, ты как? — спросил Генка.

— Нормально, — простонал я.

Говорить было больно. Я глянул на живот, увидел там повязку, которую успели сделать парни.

— Сильно меня?

— Ты главное не переживай, — сказал Генка. — Мы…

— Сильно, — перебил его Кинг.

— Ты чего тут лепишь⁈ — проворчал Генка, злобно зыркнув на своего спутника.

— Я правду говорю, — Кинг глянул на меня. — Ты должен это знать.

Я кивнул.

— Все правильно. Нужно оценивать силы.

— Дробь попала в самое неудачное место. Не знаю, задеты ли органы, но будем надеется, что все хорошо. Ты траву жуй — без нее никак.

Кинг протянул мне еще листьев, и я трясущейся рукой взял их, смял в один комок и отправил в рот.

— Как начнет действовать — потащим тебя дальше. До вертолета, думаю, часа через два дойдем, — произнес Генка.

— Медведь? — спросил я.

— Не видно, — ответил Генка.

Голос его был тревожен.

— Но это не значит, что нужно снижать скорость, — а это уже относилось в адрес Кинга. — Он пока того стрелка грызет. Ему не до нас. Спешка тоже не нужна — растрясем парню все внутренности. Андрей, ты говорим нам, когда совсем невтерпёж будет.

Я не ответил — густой белый туман вновь поглотил мой разум.

На этот раз я провалился не в беспамятство. Разум частично работал, и я видел обрывки картинок. Горы, голубой горизонт, какие-то люди. Потом я увидел ее.

«Дева», — прошептал я, улыбнувшись.

Мне было приятно вновь встретить ее, хотя я до сих пор не мог точно ответить себе на вопрос существует ли она на самом деле?

Снежная дева не ответила. Она внимательно посмотрела на меня, на рану.

«Вот, ранило меня, — виноватым тоном ответил я, и сам не зная почему. — Как думаешь, дотяну? Или тут останусь?»

Мне и вправду было интересно. Не страшно, не больно. Именно интересно. Если уж суждено умереть, то лучше здесь, в горах. И чтобы не закапывали в землю. Не хочу мерзнуть. Пусть звери растащат плоть, а кости высушит ветер.

«Рано ты себя хоронишь, — внезапно произнесла Дева. — Железная птица ждет».

Какая железная птица? — хотел спросить я, но Дева начала таять и меня разбудила острая боль, пронзившая тело.

Я застонал, выгнулся. И тут же пожалел об этом. Новая вспышка боли едва вновь не погрузила меня в беспамятство.

— Андрей, извини! — тут же всполошился Генка.

Со свистом пропуская через легкие воздух, я открыл глаза.

— Где мы?

— С пригорка нужно спуститься, — пояснил Генка как можно более спокойным голосом.

Но мне хватило и одного взгляда, чтобы понять — спускаться придется с крутой скалы.

— Высота? — прохрипел я.

— Метров пятьдесят, — после паузы ответил Генка.

— Делай петлю, — приказал я. — Пропустишь мне через ноги, спущусь.

— Но ведь у тебя рана! — тут же ответил Генка. — Качать будет, растрясет все.

— Все будет нормально. Делай.

— Удержишься?

— Делай!

Генка не ответил, но послушно начал сооружать петлю.

— Что мне нужно будет делать? — спросил Кинг.

— Держать, — хмуро буркнул Генка.

Веревку перекинули мне через ноги, закрепили на спине — на живот не стали, чтобы узлы не давили на рану. Я попытался ухватиться за крепление, но с удивлением обнаружил, что совсем не могу поднять руки — сил не осталось. Попытался вновь. Рука лишь нехотя дернулась.

Генка увидел мои тщетные попытки, подошел ближе.

— Андрюха…

— У меня получится! — зло выдохнул я.

Но Генка смотрел на меня со скепсисом.

Я попытался еще раз. И еще. От этого только сильней закружилась голова.

— Не могу, — с трудом признал я.

— Тебе силы поберечь нужно, — сказал Генка.

— Слушай, сделаем так. Руки привяжешь мне сам.

— Зачем⁈ — удивился парень.

— Для равновесия. Закинешь мне надо головой и привяжешь к основной веревке. Понял?

— Понял, — кивнул Генка.

И принялся привязывать. Выглядело все со стороны весьма странно и Кинг смотрел на наши приготовления со скепсисом. Но не лез. Когда все было приготовлено, я уже буквально выл от боли.

— Дай еще этой дряни! — прохрипел я.

Дурманящая трава помогла, боль отступила. Генка отправил Кинга вниз. Я хотел сказать парню, чтобы тот подстраховал журналиста, но не смог и лишь безмолвно наблюдал как Кинг, пыхтя и чертыхаясь, спускается по камням вниз. Мне казалось, что он сейчас сорвется, но журналист довольно неплохо справился с вершиной.

— Теперь тебя спустим, — сказал Генка, глянув на меня. — Ты уж потерпи.

И крикнул Кингу:

— Принимай снизу!

Генка осторожно пододвинул меня к краю, схватился за веревку, уперся ногами в камни и начал спуск. Меня дернуло, и я не сдержался, застонал. Показалось, что в рану засунули ржавый нож.

— Андрюха, извини! Держись!

Я держал. Как только мог. Но чувствовал, как внутри раны начинает что-то неприятно тянуть, а намокать неприятным теплом. Я глянул на повязку и увидел, что она вся в крови. Сколько же ее у меня⁈

Связанные над головой руки не давали мне завалиться на бок и упасть, но мне так хотелось выпутать их, чтобы зажать на рану. А еще хотелось пожевать травы еще. Зависимость? Нет. Адская боль. Наркотик хоть немного ее купировал, но быстро проходил. И сейчас боль опять возвращалась.

— Эй, журналист! — крикнул Генка. — Ты встречаешь?

— Встречаю! — ответил тот.

— За ноги не хватай, слышишь? За живот тоже не хватайся. За бока. Слышишь? За бока хватай.

— Без тебя разберусь! Давай, спускай. Еще метров десять нужно. Хватит веревки?

— Конечно хватит! Ты еще меня будешь учить веревки мерить!

Я обвис обессиленным кулем.

— Геннадий! Тут Андрей… — начал Кинг.

— Чего?

— Давай быстрей опускай его!

Сквозь белесое молоко боли я почувствовал, что спуск стал быстрей.

«Этак он меня об землю шмякнет!» — подумал я и мне вдруг почему-то стало нестерпимо смешно.

Я отчетливо представил, как Генка роняет меня, и я падают задницей на скалы. От медведя убежал, от бандитов убежал. А умер так глупо, разбившись об камни.

Хохот рвался из груди неудержимым плотным потоком. Мне было больно, но я ничего не мог с собой поделать — трясся и беззвучно сипел.

— Генка! Он дергается! В припадке! — испуганно закричал Кинг.

— Что⁈ — удивленно воскликнул тот.

И интуитивно встал, чтобы посмотреть. Веревка тут же потянула вниз, и парень едва не уронил меня.