Алгоритм Удачи (СИ) - Гросов Виктор - Страница 18

Воскресное утро опустилось на Сеул ласковым, почти невесомым покрывалом. После сумасшедшей круговерти рабочих будней, город, казалось, выдохнул, позволив себе немного расслабиться, отдохнуть, насладиться тишиной и солнечными лучами. Антон, оставив Максима досматривать десятый сон (после соджу тот был не прочь проспать и до обеда), решил прогуляться по городу.

Воздух был пропитан ароматами весны и чего-то неуловимо-восточного: специй, сладостей, цветов. Старинные пагоды, словно мудрые старцы, взирали на суету узких улочек, по которым, словно яркие рыбки в аквариуме, сновали машины и скутеры. На площадях, утопающих в зелени, уличные музыканты наигрывали мелодии, в которых переплетались грусть и радость, древность и современность.

Антон бродил по лабиринтам старого города, впитывая в себя его атмосферу, наслаждаясь каждым мгновением. Он заглядывал в сувенирные лавки, где рядом с китайскими веерами и корейскими масками можно было найти виниловые пластинки The Beatles и футболки с изображением Мэрилин Монро; пробовал уличную еду — острую, пряную, неповторимую; наблюдал за тем, как на площади перед дворцом Кёнбоккун в традиционных костюмах проходит церемония смены караула.

Сеул был похож на шкатулку с секретами: за каждым поворотом, за каждым древним камнем скрывалась своя история, своя легенда, своя загадка. Антон, уставший от цифрового мира и собственных переживаний, с удивлением ловил себя на мысли, что ему здесь хорошо. Спокойно. Уютно. Словно он нашел то самое место, где можно просто быть собой, не прячась за масками успешного программиста и брошенного жениха.

Незаметно ноги привели его к ручью Чхонгечхон. Антону понравилось это место — оазис спокойствия посреди шумного мегаполиса. Сверкающая на солнце водная гладь, ажурные мостики, уличные художники, запечатлевающие на своих холстах краски весны… Идеальное место, чтобы отдохнуть, подумать о жизни и… послушать советы говорящего дракона.

Ён, впрочем, сегодня вел себя на удивление тихо. Единственное, что он сказал утром — так это напомнил про то, что надо взять с собой фотоаппарат. Он, казалось, дремал в кармане его куртки, изредка попискивая что-то невразумительное во сне. Антон уже начал беспокоиться, не случилось ли что, как вдруг дракончик проснулся и тут же затараторил, словно боясь что-то пропустить:

— Так, так, вижу, вижу… интересно, очень интересно… Антон, ты только не пугайся, но… кажется, твоя «романтическая история» сама пришла к тебе навстречу.

Антон недоуменно огляделся. Вокруг, кроме туристов и влюбленных пар, никого не было. «О чем ты, Ён?», — хотел он было спросить, но дракончик его опередил:

— 12 часов, синяя скамейка, красное пальто. Не благодари! — протараторил он и вновь затих, словно и не было этой странной тирады.

Антон не знал, верить ему или нет, но любопытство взяло верх. Он взглянул на часы — было без пяти двенадцать.

«Ладно, — решил он, — подожду пять минут. В конце концов, не убежит же эта… синяя скамейка».

Он прошел вдоль ручья, высматривая нужное место. И действительно, в нескольких метрах от него, под тенью плакучей ивы, стояла синяя скамейка. На ней сидела девушка, читавшая книгу, — спиной к нему, так что разглядеть её лица было невозможно. Но вот пальто на ней было ярко-красным.

Антон замер на месте, чувствуя, как его сердце начинает колотиться, словно умалишенное. Неужели это она? Но что она здесь делает? И кто этот таинственный незнакомец, с которым она должна была встретиться в парке Намъсан? Или это все Ён подстроил?

Ён в кармане, казалось, почувствовал его смятение. «Не робей, — подбодрил он. — Подходи, не стесняйся! Сама судьба предоставила тебе этот шанс!»

Антон сделал глубокий вдох, надеясь, что его внезапно вспотевшие ладони не оставят следов на новом фотоаппарате. Он медленно подошел к скамейке, не решаясь нарушить молчание. Девушка не обращала на него никакого внимания, увлеченно листая страницы книги. Антон уже хотел было разворачиваться и уходить, решив, что стал жертвой драконьего чувства юмора, как вдруг…

Девушка подняла голову, и их взгляды встретились.

— Антон? — удивленно произнесла она, и он увидел, как её губы тронула улыбка. — Какая неожиданная встреча!

Это была Юна.

Антон стоял, как громом пораженный, не в силах вымолвить ни слова. Юна. Здесь. На синей скамейке. В красном пальто. Словно видение, сошедшее с рекламного постера «OppaGo». Только вот в руках у нее была не аппетитная пицца или токпокки, а потрепанный томик стихов на корейском.

«Не теряйся! — зашипел Ён, явно довольный произведенным эффектом. — Скажи что-нибудь! Ты же не статуя на площади Кванхвамун!»

Антон кашлянул, пытаясь прочистить внезапно пересохшее горло.

«Да, точно, нужно что-то сказать… Но что?»

— Привет, Юна, — выдавил он, наконец, чувствуя себя школьником, который встретил директора школы на вечеринке у себя дома. — Какая встреча… ты тоже… гуляешь?

— Ага, — кивнула Юна, и он увидел, как искры веселья танцуют в ее глазах. — Пытаюсь насладиться тишиной и поэзией, пока отец не завалил меня отчетами и презентациями.

Она прикрыла книгу, и Антон уставился на обложку.

— Юн Донджу, — сказала Юна, заметив интерес к книге.

— Юн Донджу, — повторил он за ней. — Красивое имя. Имя твоего парня?

Юна рассмеялась, и её смех, чистый и звонкий, словно переливы ручья, заставил Антона забыть о цели своего визита и о том, что он вообще хотел сказать.

— Нет, что ты! — сквозь смех проговорила она. — Юн Донджу — это поэт. Один из моих любимых.

— Поэт? — Антон почувствовал, как его брови невольно ползут вверх. Не то чтобы он был противником поэзии, но как-то это не укладывалось в его представлении о Юне Ким — ледяной принцессе из мира бизнеса и высоких технологий.

— Да, — Юна кивнула, и тень грусти мелькнула на ее лице, сделав ее еще более прекрасной в глазах Антона. — Он писал о любви, о свободе, о борьбе. Его стихи — это крик души, заключенный в каждом слове.

Она замолчала, словно стесняясь своей внезапной откровенности. Антон, не зная, что сказать, просто кивнул, разглядывая обложку книги. Он не понимал ни слова на корейском, но почему-то ему казалось, что он слышит голос этого Юн Донджу — полный боли, страсти и нежности.

Антон, вдохновленный неожиданно открывшейся романтичной стороной Юны, решил рискнуть и продолжить разговор:

— А… о чём эти стихи? — спросил он, кивая на книгу. — То есть, я понимаю, что на корейском, но может…

Он замялся, бросая украдкой взгляды на Юну. Ему отчаянно хотелось произвести на неё впечатление, но слова, словно испуганные птицы, разлетались в разные стороны, не желая складываться во что-то вразумительное. В этот момент шарф Юны, лежавший на скамейке рядом с ней, внезапно соскользнул на землю.

«Сейчас или никогда!», — подумал Антон, резко наклонился, чтобы поднять шарф, и… запутался в собственных ногах. Он неловко взмахнул руками, пытаясь сохранить равновесие, но было поздно. Мир перевернулся, и он, словно в замедленной съемке, рухнул на землю, чудом не приземлившись Юне на колени.

Ён в кармане, наблюдавший за этим эпическим падением, едва не лопнул от смеха. «Ну что за неуклюжий дракончик! — подумал он, хихикая. — Хотя… какой хозяин, такой и дракон!».

Юна, сначала испугавшись, не смогла сдержать улыбки.

— С тобой все в порядке? — спросила она, протягивая ему руку.

— Да, да, все хорошо, — пробормотал Антон, с благодарностью принимая ее помощь. — Просто… у меня бывают приступы… драконьей неуклюжести.

Он поднялся на ноги, отряхиваясь от пыли и листьев, и вдруг понял, что сказал совершенно не то, что хотел.

«Чего? Какой-какой неуклюжести?» — возмутился Ён.

— Драконьей? — Юна удивленно приподняла брови.

— Да, ну… — Антон решил рискнуть. — У меня с детства есть… воображаемый друг. Дракон. Он мне всегда помогает в жизни. Ну, почти всегда…

Он улыбнулся, надеясь, что она поддержит шутку и не примет его за сумасшедшего.