Золотая ветвь - Фрэзер Джеймс Джордж - Страница 60

У племени гребо (Сьерра-Леоне) есть верховный жрец, который носит титул Богиа и которого — впрочем, без достаточного на то основания — сравнивали с иудейским первосвященником. Назначается этот жрец по повелению оракула. Во время "дельно разработанной церемонии возведения в сан его называют маслом, на лодыжку ему надевают кольцо (символ власти), а дверные столбы в его доме опрыскивают кровью донесенной в жертву козы. На нем лежит забота об общественных талисманах и идолах, которых жрец каждый месяц кормит рисом и смазывает маслом. От имени народа он приносит жертву духам умерших и демонам. Формально власть его очень велика, но практически она весьма ограниченна, потому что он не решается бросить вызов общественному мнению. Он несет ответственность за все обрушивающиеся на страну бедствия. От жреца ожидают, что он сделает землю изобильной, людей -здоровыми, колдовство — безвредным, мир — прочным. Вся его жизнь заполнена исполнением предписаний и табу. Так, он не имеет права спать ни в одном доме, за исключением своей официальной резиденции, которая по причине его помазания при возведении в сан называется «помазанным домом». Он не имеет права пить воду на большой дороге; есть, пока в селении находится труп; оплакивать мертвого. Если верховный жрец умирает во время своего служения, хоронить его следует глубокой ночью; знать о похоронах должны немногие, а когда известие о его смерти станет достоянием гласности, никто не смеет его оплакивать. Если, выпив отвара из так называемого Sassywood, он становится жертвой испытания ядом, похоронить его следует под источником проточной воды.

Священный молочник племени тода (Южная Индия), который выступает в качестве жреца священной маслобойни, в течение длительного срока пребывания в этой должности подчиняется множеству утомительных и обременительных ограничений. Он, к примеру, должен жить на священной маслобойне и не имеет права навещать свой родной дом или обычное селение. Он должен дать обет безбрачия; если он женат, то ему следует оставить жену. Простой смертный ни под каким видом не смеет прикасаться к священному молочнику или к священной маслобойне: такое прикосновение настолько осквернило бы его святость, что он мог бы потерять должность. Только два раза в неделю (в понедельник и в четверг) обычным смертным позволялось приближаться к молочнику. В другие дни тот, у кого было к нему дело, должен был останавливаться на расстоянии (по некоторым сведениям, приблизительно в четверть мили) и выкрикивать свою просьбу через разделяющее их пространство. Далее, пока святой молочник пребывает в должности, он не стрижет волос и ногтей; никогда не переходит через реку по мосту, но переходит ее вброд (и то только через определенные броды); если умирает член его клана, он не имеет права присутствовать ни на одном из похоронных обрядов, если прежде не откажется от должности и не снизойдет с высокого поста молочника в ранг простого смертного. В старину ему, вероятно, приходилось отказываться от своей короны — точнее, от своих ведер, — когда уходил из жизни какой-нибудь член его кланах Однако во всей своей полноте ограничения эти налагаются только на молочников очень высокого ранга.

Разделение духовной и светской власти. Обременительные ограничения, связанные с высшей светской и духовной властью, имели естественные последствия: люди отказывались принимать такие должности (и те оставались вакантными) либо после принятия превращались под их бременем в вялые существа, в затворников, из чьих бессильных рук бразды правления легко переходили в цепкие руки людей, удовлетворяющихся реальной властью без громкого титула. В некоторых странах этот раскол высшей власти углубился до полного и постоянного разделения духовной и светской власти: за древними царскими династиями остаются чисто религиозные функции, тогда как светское руководство переходит в руки более молодых и энергичных людей.

Приведем примеры. Нам уже известно из предыдущего, что в Камбодже звания Царя Огня и Воды необходимо было навязывать силой недовольным преемникам, а на Диком острове монархия фактически исчерпала себя, потому что в конце концов никого нельзя было побудить взять на себя эту опасную прерогативу. Когда в некоторых районах Западной Африки умирает правитель, члены его семьи втайне собираются на совет для определения преемника. Того, на кого падет выбор, неожиданно хватают, связывают и бросают в священную хижину; там его держат в заточении до тех пор, пока он не соглашается принять корону. Иногда наследник находит средства избежать чести, которую ему стараются навязать: известно, что один грозный вождь не снимал с себя оружия и был готов силой противостоять любой попытке усадить его на трон. Туземцы дикого племени тиммов (Сьерра-Леоне) оставляют за собой право поколотить вождя накануне коронации и пользуются этой конституционной привилегией столь охотно, что иногда злосчастному монарху недолго удается прожить после восшествия на трон. Поэтому, когда влиятельные вожди затаят против кого-нибудь злобу и захотят от него отделаться, они выбирают его верховным вождем. В прошлом, прежде чем провозгласить кого-то верховным вождем Сьерра-Леоне, его заковывали в цепи и избивали. Затем с него снимали оковы, облачали в царское одеяние и вручали ему символ высшей власти, которым служил не более и не менее как топор палача. Поэтому неудивительно, что, «за исключением вождей мандинго и сузи, немногие властители в Сьерра-Леоне являются местными уроженцами. Наши представления столь отличны от их, что этой чести домогаются там лишь очень немногие, и редко можно слышать о борьбе за нее».

В Японии микадо, видимо, с давних пор стали прибегать к передаче почестей и бремени высшей власти своим малолетним детям. Взлет тайкунов (сёгунов),59 долгое время бывших светскими властителями страны, восходит ко времени отречения одного из микадо в пользу своего трехлетнего сына. После того как высшая власть была вырвана из рук малолетнего принца неким узурпатором, на защиту микадо выступил Еритомо, человек умный и властный. Он сверг узурпатора и возвратил микадо призрак власти, оставив полноту реальной власти за собой. Завоеванный титул он завещал своим потомкам и стал, таким образом, основателем династии. До второй половины XVI века Тайкуны были активными и умелыми правителями, но над ними тяготел тот же рок, что и над микадо: они запутались в безвыходной паутине обычаев и предписаний и превратились в простых марионеток, редко выезжающих из своих дворцов и поглощенных постоянным исполнением пустых церемоний; реальные же вопросы правления отошли к государственному совету. Подобный путь проделала и монархия в Тонкине. Царь, как и его предшественники, ведший праздный и бездеятельный образ жизни, был свергнут с трона честолюбивым искателем приключений по имени Мак, который из простого рыбака превратился в Великого мандарина. Однако брат свергнутого правителя Тринг низложил самозванца и восстановил прежнего монарха, оставив при этом за собой и за своими потомками титул командующего всеми вооруженными силами. С этого времени Великие мандарины сохраняют за собой титул и почести, но перестают править. А пока они живут взаперти в своих дворцах, реальная политическая власть сосредоточивается в руках наследственных полководцев.

Религиозная и гражданская власть на полинезийском острове Мангаиа находилась в руках разных людей. Религиозные функция выполнялись династией наследственных властителей, в то время как светская власть время от времени отходила к победоносному вождю, на вступление которого в должность должен был, однако, дать согласие верховный жрец. На островах Тонга также кроме светского правителя, чье право на трон отчасти было наследственным, а отчасти зависело от его боевых заслуг и числа воинов, существовал великий божественный вождь, который благодаря своему происхождению от одного из главных богов стоял выше светского правителя и других вождей. Один раз в году ему на торжественной церемонии передавались первые плоды, и считалось, что, если этого не сделать, на народ незамедлительно обрушится мщение богов. В разговоре с ним использовался особый язык, и все, к чему он прикасался, становилось священным или подлежало табу. Когда он встречался со светским властителем, последний должен был в знак почтения сидеть на земле, пока его святейшество не пройдет мимо. Однако, несмотря на величайшее поклонение, которое оказывалось вождю по причине его божественного происхождения, этот священный персонаж не обладал никакой политической властью, и если бы он отважился вмешаться в государственные дела, то мог получить отпор со стороны светского правителя, которому принадлежала полнота реальной власти и которому в конце концов удалось отделаться от своего соперника.