Возвращение Безумного Бога 6 (СИ) - "Архимаг" - Страница 43

Израненный Горовой, лежащий без сознания у ног твари, казался жалким и ничтожным. Его мундир превратился в лохмотья, лицо было залито кровью. Еще недавно грозный и могучий Генерал-Губернатор теперь больше походил на сломанную куклу…

Монстр склонился над ним, сощурился, будто примериваясь для последнего, решающего удара. Из приоткрытой пасти заструилась удушливая темная энергия, сворачиваясь кольцами вокруг морды. Чудовище явно готовилось испепелить бесполезную букашку, посмевшую бросить ему вызов.

Но тут произошло нечто странное. Монстр вдруг запрокинул голову и, широко разинув пасть, выплюнул в небо сгусток чудовищной мощи. Слепящий черный шар взвился ввысь, на миг затмив собой звезды, а затем с чудовищным грохотом вонзился в лунный диск.

На поверхности ночного светила расцвел уродливый кратер, заметный даже невооруженным глазом. Неровные края воронки пылали призрачным багровым светом, словно впитав в себя частицу безумия твари.

Чудовище хрипло расхохоталось, любуясь демонстрацией своей мощи, запредельной, выходящей за рамки здравого смысла. Отвернувшись от искалеченного спутника, он вновь перевел немигающий взор на Горового. Издал низкое утробное ворчание, шагнул вперед, занося лапу…

И тут с опушки донесся отчаянный крик. Монстр замер, резко крутанул башкой на звук. В багровых глазах-провалах промелькнуло что-то странное. Будто проблеск сомнения.

— Костя-я-я!!! — надрывно звенел девичий голос, — Ко-о-остя!!! Очнись!!!

В следующий миг на поляну, спотыкаясь и падая, выбежала измученная, израненная, но решительная Настя. Ее лицо пылало яростным румянцем, грудь тяжело вздымалась от бешеной гонки. Но глаза горели упрямым огнем.

Монстр рыкнул, переступая с лапы на лапу. Пригнулся, будто готовясь сорваться с места и растерзать жалкую букашку, посмевшую потревожить его триумф.

Но Настя уже неслась к нему, не обращая внимания ни на что. Ее душераздирающие крики разносились над притихшим лесом:

— Костя, это же я!!! Настя!!! Ну же, балбес, приди в себя!!!

Чудище оскалилось, сделало тяжелый шаг вперед. Но девушка не дрогнула, не замедлила бег. Наоборот, рванулась к нему с удвоенной силой!

— Костя-а-а!!!

Настя подлетела вплотную, упала на колени рядом с тварью. Обняла огромную ногу, прижалась всем телом. Залепетала сквозь слезы:

— Костенька, родной мой, вернись! Не бросай меня! Я люблю тебя, слышишь? Безумно люблю!!!

И принялась покрывать чешуйчатую ногу поцелуями — отчаянными, страстными, полными невыразимой нежности.

Из распахнутой пасти вырывался жуткий скрежет вперемешку с хрипом… острые когти устремились прямо к шее девушки…

Глава 21

Под оскверненной Луной

Монстр потянулся когтистой лапой и ухватил Настю за шкирку, вздергивая на уровень багровых глаз-провалов. Девушка испуганно вскрикнула, инстинктивно замахала руками и ногами. Но тварь держала крепко, не давая вырваться.

Монстр склонил голову набок и с какой-то отстраненной заинтересованностью принялся разглядывать свою добычу. Из приоткрытой зубастой пасти вырвалось низкое утробное ворчание. Чудище принюхивалось, втягивало носом запах дрожащей пленницы.

Оно, очевидно, не воспринимало девушку, как угрозу. Исключительно как добычу.

А Настя, висящая на весу словно нашкодивший котенок, затаила дыхание. Она знала — один неверный жест, одно резкое движение, и чудовищные клыки вопьются в горло. Сомнут, раздерут плоть в одно мгновение.

Но… Ей нужно было продержаться. Выиграть время… Жук-слуга был зажат в ее стиснутом кулачке. И сейчас он трепетал, перебирая лапками, готовый по первому сигналу сорваться в бой.

— Костя… — едва слышно прошептала девушка, глядя прямо в пылающие бездны глазниц, — Вспомни меня. Очнись. Вернись ко мне… Я не брошу тебя, слышишь? Никогда.

Монстр напрягся, шевельнул надбровными дугами. Пасть распахнулась шире, обдавая Настю жаром преисподней. Он придвинул к ней свое жуткое лицо и, словно, начал обнюхивать.

И тогда Настя, глубоко вдохнув, плавно подняла правую руку. Нежно, чтобы это не расценили как угрозу, положила ее на предплечье монстра!

Жук зашевелился, вцепился лапками в броню мертвой хваткой. Тварь взревела, дернулась от неожиданности… Жук застрекотал, засуетился. И вдруг начал… плавиться, трансформируясь во что-то совсем иное.

Глазам потрясенной Насти предстало невероятное зрелище. На месте крохотного жучка теперь темнел лоскут кожи — бледной, с замысловатым узором-татуировкой. С ТОЙ САМОЙ татуировкой-мозайкой, которая раньше красовалась на запястье княжича!

И этот лоскут, будто живой, принялся вплавляться, врастать в плоть чудовища. Перетекать, перебираться под броню, оплетать предплечье сложным кружевом линий. Вгрызаться все глубже, сращиваться, становиться единым целым с телом монстра.

— Да! Да, получилось! — восторженно взвизгнула Настя, не веря своим глазам, — Костя, сейчас, потерпи еще немного!

А монстр взревел и с размаху отшвырнул девушку прочь. Настя вскрикнула и кубарем покатилась по земле, сшибая обломки и опаленные стебли. Но ей было плевать на боль. Сейчас в мире существовало лишь одно — рука твари, затянутая сетью пульсирующих алых линий!

Чудище с утробным рычанием принялось остервенело драть предплечье когтями. Пыталось соскоблить, сорвать чужеродный кусок плоти, вторгшийся в его тело. Но куда там! Лоскут уже намертво прирос, слился с бронированным покрытием. Сам стал демонической плотью, темной, густой, неуязвимой.

Бездна, создавая тело монстра, даже и подумать не могла, что его непробиваемость сыграет против него самого! Эта адская регенерация, эта чудовищная прочность… Теперь она работала против хозяина.

Татуировка-мозаика вспыхнула ярким огнем. Монстр взвыл и бессильно уронил лапы. Покачнулся, мотнул башкой, словно в замешательстве. А в следующий миг его затрясло. Затрясло так, будто в исполинское тело вонзили тысячи невидимых игл и пропустили через них чудовищный разряд.

Монстр взревел и начал стремительно уменьшаться. Чешуйчатая броня втягивалась под кожу, кости с хрустом смещались, становясь на места. Шипастые отростки опадали, когти втягивались в пальцы. Провалы глазниц заполнялись белками с расширенными зрачками.

И вот уже посреди руин стоит на четвереньках, раскачиваясь и постанывая, сам Константин. Бледный, обессиленный, без одежды. Но живой.

— Костя! — взвизгнула Настя и, позабыв обо всем, ринулась к любимому. Упала рядом на колени, принялась ощупывать, гладить по щекам трясущимися пальцами, — Костенька, родной мой, ты как? Очнулся? Узнаешь меня?

Княжич застонал и с трудом приоткрыл мутные глаза. Обвел девушку расфокусированным взглядом, силясь сосредоточиться. Наконец хрипло прошептал:

— Настя?..

Но радостная Настя и слушать ничего не желала. С визгом кинулась ему на шею, сжала в объятиях до хруста в ребрах. Костя вяло отбивался, бормоча что-то нечленораздельное.

— Ты вернулся! Вернулся, слышишь! — шептала девушка, осыпая его лицо поцелуями. Слезы катились по ее щекам, но она смеялась. Заливисто, счастливо.

— Погоди… дай продышаться… — просипел Костя, пытаясь нашарить точку опоры. Перед глазами все плыло, мутилось. В голове стоял оглушающий звон. Но он был здесь. Он снова стал самим собой.

Кажется, его безумный план таки сработал! Жук-Слуга, пусть и при помощи Насти, но выполнил задачу!

Цепляясь друг за друга, Костя и Настя кое-как поднялись на ноги. Стояли, покачиваясь и хихикая, словно пьяные. Не было сил — ни душевных, ни физических. Только непередаваемое, всепоглощающее облегчение.

Настя снова всхлипнула и порывисто поцеловала Костю в губы. Страстно, самозабвенно, будто в последний раз. Тот на миг опешил, но тут же ответил. Сгреб ненаглядную в охапку, прижал к себе что было сил.

Целую минуту они стояли так — сплетясь в объятиях, упиваясь друг другом. Пока реальность не ворвалась в их маленький мирок.

— Эй, кто-нибудь! — раздался вдруг знакомый голос, — Живые есть?